– Нет, я не разбойник, госпожа, – Но тут печаль тенью легла на его лицо, и он засомневался. – Не знаю, понравиться ли тебе мой ответ… Я пробую исцелять людей, помогаю всем страждущим, кто нуждается в помощи. Ведь иногда бывает так, что не только боль беспокоит наше тело, но и душа нуждается в лечении. Я целитель, или как называли нас мудрецы древности – врачеватель, а не разбойник, госпожа. Меня не надо бояться, я не причиню тебе вреда…

– Целитель? – изумление Мириам было столь велико, что она даже не попыталась скрыть его. – Ты лекарь! Всемогущая Исида! И что я только не передумала за эти дни. Все говорят о разбойниках! Их стало слишком много появляться за последние месяцы в Галилее. Но откуда ты? Где твой дом?

Он попытался подняться на ложе и сесть. Ноги с трудом опустились на каменный пол, голова кружилась, слабость сковала всё тело.

– Я долго хожу по этой земле, госпожа. Последним моим пристанищем был Вавилон. Там я многому научился, повстречал мудрых жрецов. Они открыли мне свои секреты приготовления редких лекарств и врачевания. Там я обрел друзей, и надеюсь, что и после себя оставил хорошую память.

– А каким богам ты молишься? Салуте, Гигиене или Эскулапу?

Он едва усмехнулся.

– Бог един. Нельзя молиться разным богам.

Мириам удивилась, но ничего не сказала.

– А где ты родился?

– Не знаю, – задумчиво ответил Иса. Глаза его вдруг улыбнулись и мягко разгладились морщинки на лбу. Он с нежностью посмотрел на красивое женское лицо. – Я плохо помню своё детство. Страшные пожары, разрушения, смерти. Память стерла всё это из моего сердца…

– И что же ты всегда один? – осторожно спросила женщина.

– Да, всегда один… Расскажи лучше о себе, госпожа, – попросил он, и снова в его глазах промелькнула нежность.

– Это очень длинная история, – смутилась Мириам. – Ты ещё слаб, ложись обратно. Я приготовлю для тебя еду. Три дня ты лежал в беспамятстве. Когда мы нашли тебя, я подумала, что ты уже умер. Видимо укус ядовитой гадюки был последней каплей на твоем пути. Ты уж прости меня, но я лечила тебя сама, в нашем городе нет хороших лекарей. Одна старая иудейка ещё в Афинах научила меня делать противоядие, это тебя и спасло. Что-нибудь сейчас болит у тебя, беспокоит?

Большие карие глаза Исы чуть потеплели. Что его могло теперь беспокоить? Её тонкие, плавные руки, рыжий локон, спадающий на плечо, едва уловимый аромат миндаля, исходящий от её тела. Какая удивительная и странная женщина! Он осторожно взял руку Мириам и поднес к своим губам.

– Ничего, госпожа… Теперь я обрел покой.

Её сердце замерло лишь на мгновенье и снова забилось, но уже чаще.

– Нужно покормить тебя чем-нибудь. Отдыхай, я скоро вернусь, – запинаясь, проговорила женщина и быстро вышла из комнаты, чтобы он не заметил пылающего лица.

Есфирь объявила всем слугам и работникам, что несчастный путник, которого хозяйка приютила в доме, стал поправляться. Было строго запрещено болтать о нём на рынке и на все вопросы отвечать только то, что он дальний родственник и занимается врачеванием.

Первая к Мириам пришла служанка Заихра. Она принесла на руках своего маленького сынишку и уселась прямо на земляной пол посреди кухни, где Мириам готовила чечевичную похлёбку для Исы.

– Что случилось, Заихра? Что с твоим малышом?

– Не гневайся, госпожа, – взмолилась служанка. – Есфирь рассказала нам о лекаре, что сейчас живет в доме. Не может ли он посмотреть моего сына, уже два дня у него сильный жар. Мы с мужем ничего не можем сделать, ничего не помогает.

– Заихра, сейчас мой родственник спит и не совсем оправился от своей болезни. Не переживай, давай я посмотрю твоего сына. Может сама смогу ему помочь.

Кормилица тихо переступила порог кухни. Увидев служанку на полу, она рассердилась.

– Я же велела тебе не беспокоить госпожу, Заихра! Ты не могла отнести своего сына к местной знахарке? Как тебе только не совестно! Госпожа сутками не смыкала глаз возле своего больного. Дайте ей отдохнуть!

Служанка судорожно прижала к груди малыша, боясь, что его заберут у неё, и только почти до пола склонила голову.

– Не ругай её, Есфирь. Она заботиться о сыне. Я попробую унять жар, – Мириам протянула руки, чтобы взять малыша.

– Разве дело только в ней, – вздохнула Есфирь. – Во дворе собрались еще несколько слуг, дочка. Все они хотят видеть твоего лекаря. Просят, чтобы он вышел к ним… Намаемся мы ещё с этим странником, Мириам. Ох, как намаемся!

Пришлось Мириам самой выйти во двор к слугам. Старая рабыня, конюх и ещё двое землепашцев оставили работу и пришли к ней в надежде на помощь, на исцеление.

– До нас дошли слухи, госпожа, – стала говорить за всех пожилая женщина, – что в Галилее объявился один странный человек. Люди болтают на рынке, что он творит чудеса. Лечит даже слепых и увеченных калек. Простите нас за наше неуважение, госпожа, но не этот ли человек сейчас находится в вашем доме?

– Этот человек, Наина, племянник моего дяди из Вифлеема по материнской родне, – стала на ходу придумывать Мириам, – а значит, и мне приходится дальним родственником, хотя я уже почти никого не знаю из той семьи. Он не может быть тем, о ком вы спрашиваете. – Помолчала и добавила. – Вы знаете, как последнее время относятся ко мне в городе из-за маленькой Сарры. Прошу, не говорите никому о моем родственнике.

– Ясно, госпожа, – опечалилась Наина. Она не стала разуверять свою госпожу, что Сарра уже всем в доме разболтала, где они нашли несчастного путника.

– Что вас тревожит? – Мириам заметила неловкость слуг.

Вперед выступил Иосиф, почтенно поклонился.

– Это моя вина, госпожа. Мой сын, вы, наверное, помните, уже как второй год не может ходить. Лекари говорят, что нога неправильно срослась, и ничем не могут помочь. Но мы с женой не теряем надежды и обращаемся ко всем знахарям, что идут через Магдалу в Ершалаим, и просим посмотреть нашего сына. Ведь он у нас один, госпожа.

– И ты решил, что мой родственник сможет помочь тебе, Иосиф?

Мужчина склонился ещё ниже.

– Хорошо. Ваше желание понятно. Я что-нибудь придумаю. Но сейчас ничем помочь не могу. Мой гость не совсем оправился после болезни. Как только он сможет осмотреть твоего сына, Иосиф, я сразу позову тебя.

– Да пошлет Небо благополучие и удачу на твой дом, госпожа, – слуги мирно разошлись по своим делам.

Вечером она опять сидела около постели Исы. За целый день он ничего так и не съел. Только выпел немного козьего молока. Пытался встать, но не смог. Ему оставалось лишь лежать и восстанавливать свои силы. Настроение его резко изменилось, словно ветер в сезон дождей, взгляд стал отрешенным и чужим. На вопрос Мириам о своём прошлом не захотел ничего рассказывать, только махнул рукой. Он смотрел на расписную фреску на стене и о чем-то думал. Через какое-то время очнулся, увидел рядом сидящую Мириам и очень удивился.

– Я спал?

– Нет, Иса. Ты долго смотрел на эту картину. Она понравилась тебе?

– Нет. Бог запрещает изображать людей на стенах жилищ. Разве ты не знала, госпожа?

– Эту картину сделал один умелый художник. Это Венера – богиня любви и плодородия. В детстве я очень любила на неё смотреть. С годами краски побледнели, но всё равно она мне очень дорога, как память об отце.

Иса молчал. Он смотрел на картину и как будто не видел её. Вдруг неожиданно обернулся к Мириам и спросил.

– А где Пётр?

– Какой Пётр, Иса? О ком ты?

– Пётр… мой ученик…

У Мириам похолодели руки. Взгляд Исы был нежным и заискивающим, как у маленького ребёнка, который совершил ничтожную провинность и не хотел, чтобы его наказывали. Он улыбался и ждал ответа.

– Когда я нашла тебя, ты был один, Иса. Рядом больше никого не было.

Он отвернулся и закрыл глаза.

– Я скоро уйду. Только встану и уйду. Не беспокойся обо мне, госпожа.

Досада и тихий гнев слышались в его словах. Женщина терпеливо ждала, но он молчал.

– Тебе некуда идти, Иса. – Голос Мириам стал нежным и ласковым, она едва сдерживала волнение. – Здесь ты найдешь всё, что тебе нужно. Тебя никто не будет искать.