б) бывшие белые, реэмигранты — как эмигрировавшие в годы Гражданской войны, так и военнослужащие разных белых формирований;

в) бывшие члены антисоветских политических партий (эсеры, меньшевики и др.);

г) участники троцкистских и правых формирований, а также все харбинцы, связанные с деятельностью этих антисоветских формирований;

д) участники разных эмигрантских фашистских организаций (Российский общевоинский союз, Союз казачьих станиц, Союз мушкете ров, «Жёлтый Союз», «Чёрное кольцо», Христианский союз молодых людей, Русское студенческое общество, «Братство русской правды», Трудовая крестьянская партия и т. п.);

е) служившие в китайской полиции и войсках как до захвата Маньчжурии японцами, так и после образования Манчьжоу-го;

ж) служившие в иностранных фирмах, прежде всего японских, а также белогвардейских (фирма Чуприна и др.);

з) окончившие в Харбине известные курсы «Интернационал», «Славия», «Прага»;

и) владельцы и совладельцы различных предприятий в Харбине (рестораны, гостиницы, гаражи и проч.);

к) нелегально въехавшие в СССР без установленных по закону советских документов;

л) принимавшие китайское подданство, а затем переходившие в советское гражданство;

м) бывшие контрабандисты, уголовники, торговцы опиумом, морфием и т. д.;

н) участники контрреволюционных сектантских группировок.

В соответствии с приказом в первую очередь подлежали аресту харбинцы, работающие в НКВД, служащие в Красной армии, на железнодорожном и водном транспорте, в гражданском воздушном флоте, на военных заводах, в оборонных цехах всех других заводов, в электросиловом хозяйстве всех промпредприятий, на газовых и нефтеперегонных заводах, в химической промышленности.

Во вторую очередь аресту подлежали все остальные харбинцы, работавшие в советских учреждениях, совхозах, колхозах и проч.

Харбинцы, не подпадавшие под перечисленные в пункте втором категории, независимо от наличия компрометирующих данных под лежали увольнению с предприятий железнодорожного, водного и воз душного транспорта, а также с промышленных предприятий и впредь не могли работать на этих объектах.

Общеизвестно, что разведки почти всех государств в 30-х годах прошлого века, наряду с методами вербовки шпионских, диверсионных и террористических кадров непосредственно на территории СССР, широко использовали метод переброски своей, уже подготовленной агентуры, под видом четырёх категорий перебежчиков:

— лиц, ищущих в СССР политического убежища в результате преследования полицейских властей за революционную деятельность;

— лиц, ищущих в СССР лучших материальных условий жизни вследствие безработицы и голодного существования в своей стране;

— дезертиров из частей армии и пограничной охраны, спасающихся от жестокого армейского режима, тяжёлого материально-бытового положения или от наказания, грозящего за совершенные политические преступления;

— реэмигрантов и эмигрантов-кочевников сопредельных с нами стран Среднего и Ближнего Востока, ищущих убежища в СССР вследствие притеснений, голода, тяжёлых экономических условий и т. п. Следственная работа по перебежчикам и их фильтрация были превращены в простую формальность. Зачастую перебежчику было достаточно только заявить, что он ищет в СССР политического убежища, как его немедленно освобождали из-под стражи и направляли вглубь страны для свободного проживания. Как об этом говорилось в официальном документе, из среды перебежчиков разоблачено большое количество шпионов и диверсантов, вскрыты созданные ими крупные шпионские, диверсионные и повстанческие организации[30].

Вопрос о перебежчиках 31 января 1938 года специально рассматривался на заседании политбюро ЦК ВКП(б), и было принято решение:

1. Предложить НКВД СССР всех задерживаемых на границе перебежчиков, вне зависимости от мотивов перехода их на территорию СССР, немедля арестовывать и подвергать тщательному допросу.

2. Всех перебежчиков, в отношении которых будет прямо или косвенно установлено, что они перешли на территорию СССР со шпионскими, диверсионными и иными антисоветскими намерениями, — предавать суду Военного трибунала, с обязательным применением расстрела.

3. Дела о всех перебежчиках, в отношении которых будет установлено, что они перешли на территорию СССР не злонамеренно — передавать на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР с применением меры наказания 10 лет тюремного заключения.

Таким образом, Политбюро ЦК ВКП(б) обязало НКВД СССР арестовывать всех перебежчиков, независимо от мотивов перехода границы. Лиц, дела которых передавались в военные трибуналы, обязательно расстреливать, а тех, кто попал в орбиту Особого совещания НКВД СССР, подвергать заключению в тюрьму на 10 лет. Фактически с этого времени эмигранты из всех стран, находившиеся на территории СССР, если не были расстреляны, изолировались в ГУЛАГе как социально опасные элементы.

В декабре 1937 года одновременно во всех республиках, краях и областях прошли аресты латышей, подозреваемых в шпионаже, диверсии, антисоветской националистической работе. В соответствии с п. 3 оперативного приказа[31] предстояло тщательное очищение предприятий оборонного значения, оборонных цехов, электросиловых предприятий и сооружений, всех видов транспорта, спецсекторов и отделов наркоматов и учреждений, ведающих оборонными, мобилизационными вопросами и шифроработой армии, флота, войск НКВД, аппаратов органов НКВД, а также совхозов, колхозов и населённых пунктов, рас полагающихся в пределах зон особого режима и запретных и прилегающих к укреплённым районам и оборонительным сооружениям. Столь масштабная чистка кадров объясняется тем, что их заслуги перед новым общественным строем во время революции и Гражданской войны были высоко оценены руководством партии и правительства СССР, отдельные представители этой нации занимали должности командного и начальствующего состава, в том числе входили в номенклатуру ЦК ВКП(б).

По статистическим данным НКВД СССР, всего по латышской операции было арестовано за год (т. е. с декабря 1937-го до середины ноября 1938-го) — около 25 тысяч человек. Осуждено по «латышской линии 22 360 чел. Из них 16573 было приговорено к расстрелу[32].

В 1937–1938 годах оборонная промышленность страны была очищена от интернационалистов — немцев, поляков, эстонцев, латышей, а из армии и флота были уволены в 1938 года все военнослужащие иностранного происхождения[33].

Массовые репрессии, проведённые в 1937–1938 годах, были тщательно спланированы по времени и хорошо подготовлены. Антисоветские, социально вредные элементы и все те, кто потенциально мог выступить против государства, были взяты на учёт в территориальных органах НКВД. В связи с ростом международной напряжённости давали о себе знать враждебные действия со стороны Польши, Германии, Прибалтики, Румынии, Японии и ряда других стран. Первоначально были приняты меры по выселению из приграничных местностей «подозрительных» граждан соответствующей национальности и советских граждан, связанных с иностранцами семейными или иными связями. Затем были проведены специальные операции: польская, немецкая, харбинская, финская, литовская, латвийская, эстонская, румынская. Проведение этих операций было направлено на очищение общества от потенциально опасных кадров пятой колонны, осуществлявших связь с тайными службами перечисленных стран. Жизнь впоследствии показала, что, несмотря на чистку, почти в каждом из оккупированных врагом сёл находились те, кто был готов служить фашистам. Из этого можно сделать следующие выводы: чистить надо было больше или, по крайней мере, более тщательно.

Очищение от потенциальных и реальных шпионов, диверсантов, террористов, лиц иностранного происхождения предприятий оборонной промышленности, транспорта и связи, стратегических объектов, армии и флота и т. д., без всякого сомнения, способствовало укреплению обороноспособности страны. Хотя найти точных сведений о количестве репрессированных иностранцев по первой и второй категории не удалось, тем не менее определённые выводы сделать можно, если обратиться к справке о составе заключённых в ИТЛ НКВД на 1 января 1939 года, то есть после того, как был положен конец массовом операциям в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года. Общее число лиц репрессированных национальностей по проведённым операциям, содержавшихся в исправительно-трудовых лагерях, составило 32963 человека, отнесённых ко второй категории. Если учитывать, что в первую категорию, как это было в отношении латышей, попало 74 % (16573 человека), то есть каждый четвёртый, то общее число расстрелянных составит примерно порядка не более 99 тысяч человек[34].