Реакция всех категорий заключённых на нововведение была однозначна. Усилились побеги, отмечались многочисленные факты саботажа на производстве, увеличилось число эксцессов с администрацией из-за неподчинения её требованиям и т. д. Возникла угроза срыва возложенных на лагеря хозяйственных задач по плану третьей пятилетки. За это пришлось бы отвечать головой перед руководством партии и страны. Поэтому уже через девять месяцев, хотя и в крайне ограниченной форме, восстанавливались досрочное освобождение и практика сокращения срока за высокие производственные показатели. Носили эти меры чисто символический характер, так как льгот удостаивались ежемесячно полтора-два десятка осуждённых, главным образом впервые судимые.
Вопрос об укреплении аппаратов учётно-распределительных отделов являлся настолько серьёзным, что был поставлен Берией перед ЦК ВКП(б) и рассмотрен в 1939 году. На Украине решением Политбюро ЦК ВКП(б) для укрепления лагерей работниками учётно-распределительных и культурно-воспитательных отделов, областными комитетами партии были выделены 1000 членов партии и комсомольцы. После четырёхмесячного обучения на специальных курсах они направлялись на работу по специальности.
В 1940 и 1941 годах в лагерях и колониях проводилась работа по замене заключённых в культурно-воспитательных аппаратах, военизированной охране, административно-хозяйственном аппарате вольно наёмными. До начала войны эта задача в основном была решена.
Необходимость срочного укомплектования в 1939 году специальных конструкторских бюро, подведомственных НКВД, показала, что пришлось потратить огромные усилия для розыска того или иного осуждённого в лагерях. Это заставило Берию издать специальный приказ. Впредь в тюрьмы ГУГБ заключённые могли направляться только по персональному указанию Берии или его заместителя. Это позволяло ему знать место нахождения того или иного заключённого. В лагеря впредь могли направляться только по персональным нарядам судимые по ст. 58.
При Берии произошла более чёткая дифференциация контингента в ИТЛ. Осуждённые подразделялись на две группы. К первой относились судимые по составу контрреволюционных преступлений, особо опасные уголовные преступники и неоднократно судимые. В свою очередь, они подразделялись на три подгруппы, и каждая из них направлялась отбывать наказание в специализированную группу лагерей. Во вторую группу входили все остальные заключённые. Анализ этого документа, связанного с дифференциацией контингента, и архивные документы показывают, что в ГУЛАГе не было «вавилонского столпотворения». Все заключённые были рассортированы по статейным признакам и числу судимостей с закреплённой за ними точкой обитания на материке.
Особенности контингента заключённых, вытекающие из этого условия отбывания наказания в ИТЛ и ИТК, предопределили издание двух инструкций, в которых наряду с общими требованиями для всех выделялись специфические особенности. Этим объясняется то обстоятельство, что в предвоенные годы распорядок и условия в них регламентировались Временной инструкцией о режиме содержания заключённых в ИТЛ НКВД СССР (1939) и Временной инструкцией о режиме содержания заключённых в исправительно-трудовых колониях НКВД СССР (1940).
Поскольку в лагерях содержались осуждённые как за уголовные, так и за политические преступления и последние признавались наиболее опасными, то инструкция предусматривала два вида режима. Общий предназначался для осуждённых за уголовные преступления независимо от числа судимостей. На усиленном содержались осуждённые за государственные преступления.
В аппаратах лагерных подразделений разрешалось использовать судимых за антисоветскую агитацию, недоносительство, вредительство, саботаж и уголовных преступников, за исключением судимых за бандитизм и разбой. Врачи независимо от состава преступления привлекались к работе в больницах, амбулаториях, расположенных внутри охраняемых зон.
Всем осуждённым предоставлялись свидания с родственниками. Общие свидания — один раз в шесть месяцев и в порядке поощрения до одного раза в месяц продолжительностью до восьми часов, но не более двух часов в сутки. Личные свидания — на срок не более пяти суток. Посылки полагались: осуждённым за общеуголовные преступления — один раз в месяц, а за контрреволюционные — один раз в три месяца.
В воспоминаниях многих бывших осуждённых постоянно выделяется мысль о том, что уголовники угнетали политических. Но и осуждённые по 58-й статье, как только у них появлялись властные полномочия, пользовались ими без зазрения совести, извлекая для себя материальные и иные блага. Грабили за милую душу товарищей по несчастью не хуже уголовников. Это и понятно. Лагерь есть лагерь, и каждый, если ему подвернулась возможность, приспосабливает её прежде всего в своих интересах. Достаточно обратиться к воспоминаниям Л. Разгона, который пишет: «Не допускалось, чтобы ст. 58-я использовалась в обслуге… (согласно приказу Ежова, а при Берии это было разрешено). Понадобились умные плановики, бухгалтеры, опытные инженеры, способные организаторы, врачи, кладовщики. Их можно было взять только среди осуждённых по 58-й статье. …Прорабы, плановики из выработки заключённых заначивали чуть ли не половину. Затем при помощи этого приобретали себе блага». Так позволительно спросить: чем же они отличались от уголовного мира? Разве только тем, что грабили «технически», без помощи ножа! Но и те и другие отбирали у работяг честно заработанный кусок хлеба.
Работы по хозяйственному обслуживанию лагерных пунктов усиленного режима, предназначенных для содержания осуждённых по составу контрреволюционных преступлений, за бандитизм и разбой, возлагались на судимых за бытовые и хозяйственные преступления на срок до пяти лет. Проживали они в отдельных бараках или за пределами жилых зон и находились на положении расконвоированных. Колонии предназначались для осуждённых на срок до трёх лет.
При Берии было введено в действие и новое «Положение о тюрьмах НКВД для содержания подследственных» (1939), действие которого распространялось и на центральные тюрьмы ГУГВ НКВД СССР (Внутренняя, Лефортовская, Сухановская, Бутырская), внутренние тюрьмы НКВД и УНКВД республик, краёв и областей со следующими для этих тюрем ограничениями: подследственных запрещалось использовать на хозяйственных работах, извещение о смерти родственникам не высылалось и трупы не выдавались.
Воссоединение Латвии, Литвы, Эстонии, Западной Украины и Белоруссии, Бессарабии, военный конфликт с Финляндией существенным образом сказались на снабжении осуждённых продуктами питания. Выделенные ГУЛАГу на первый квартал 1940 года фонды на продовольствие не обеспечивали потребности лагерей. По мясу они покрывались только на 62 %, по рыбе — на 42 %, растительному маслу — на 55 %, салу — на 26 %, сахару — на 43 %. Совершенно не предусматривалось поступление макарон. В этих условиях ГУЛАГ был вынужден пойти на сокращение всем категориям осуждённых хлеба на 100 граммов. Для замены мяса предполагалось использовать конину за счёт выбраковки лошадей. Ужесточался контроль за использованием мяса. Были проверены все лица, работавшие с продуктами, и ненадёжные освобождались от этой работы.
Следует отметить, что с приходом Берии к руководству НКВД СССР прекратились массовые расстрелы осуждённых, наметилась некоторая либерализация условий отбывания наказания, принимались энергичные меры, направленные на общее улучшение обстановки в лагерях. Однако бурный рост числа лишённых свободы вследствие этапирования из тюрем уголовных преступников с воссоединённых территорий и реализации уголовного законодательства, нацеленного на укрепление трудовой дисциплины в обществе, — всё это не позволило полностью стабилизировать обстановку, существенно улучшить условии содержания контингента. Не удалось полностью сломить и сложившиеся ранее у сотрудников стереотипы отношения к осуждённым, а это не могло не отразиться на конечных результатах деятельности мест лишения свободы. Исправительно-трудовая система только становилась на путь позитивных сдвигов, но помешала война.
