— Мне кажется, мы должны вернуться в бордель, — говорит Элен, откидываясь на мое плечо. — Не зря Вольпий продал мне вино именно в тот момент, когда Элен была в борделе. Там разгадка и то, что мы должны найти.

— Да, я знаю. Еще у писателя это понял. Так паршиво стало тогда, передать не могу. Я не хочу туда возвращаться, но нужно, — темнота обнимает нас, и приятной усталостью наливаются мышцы. — Давай немного поспим? — я улыбаюсь и тянусь к ее губам. Шепчу, слегка касаясь сладкого рта: — Или можем продолжить…

Элен прижимается к моим губам крепким поцелуем, и мир снова переворачивается. Воспоминания спутываются клубком и становятся чужими. Кажется, что мы были всегда вместе…

— Думаю, — шепчет Элен, — нам лучше отдохнуть. Завтра — тяжелый день.

Дедов дирижабль причаливает к той самой вышке, с которой мы убегали в свое никуда. И время, будто по мановению волшебной палочки, отматывается обратно. Я снова представляю себе Виктора, разъяренных немых волков, Аврору в ее пышных одеяниях, что так похожа на квочку. И дрожь сковывает плечи, как похоронный саван.

Михаэль пожимает мне ладонь, целует в висок, но заметно, что волнуется. В мороз у него испарина на лице.

Спуск кажется вечностью, а толпа магов-помощников нагоняет на меня страх. Быть бойне. Быть драке. Контора просто так нас не выпустит отсюда.

Сообразить бы еще, что искать…

Все утро в дирижабле мы с Михаэлем штудировали книгу, но так ничего и не поняли. По сюжету главный герой возвратился в Московию, выпив заговоренное сказочником вино. Автор даже приводил начало заклинания, только вот конца мы не обнаружили, как ни листали. И, конечно же, я попробовала заговорить бутылку вина по тексту, что приводил автор: только это не привело ни к чему ровным счетом.

Бордель оказался закрыт. Наглухо. Даже заколочен. В снежном крошеве наши фигуры казались призрачными и мутными. Небо сегодня решило выдать весь зимний запас снежинок?

— Что же случилось? — я трогаю толстые доски, крест-накрест перекрывающие вход. — Они боятся? Неужели нас?

Михаэль отрывает одну из досок.

— Пожар был. Смотри, — и показывает пальцем на стену.

На цветном дереве расплывается рваная черная дыра с обугленными краями. Она похожа на жадный, голодный рот, раскрывшийся в предвкушении наживы. Я вздыхаю: вот и закончилось наше путешествие. Что теперь искать на пепелище? Мы и без того не понимали, что должны найти.

Из оцепенения меня выводит мелодичный звон и легкий толчок под пальто. Коробка Вольпия!

Распахиваю ее и замечаю, что один из запечатанных наглухо отсеков приоткрылся.

— Что там? — спрашивает Михаэль.

Я пожимаю плечом и достаю со дна коробки потрепанный листочек бумаги. Желтизна прочно впечаталась в него неровными пятнами, а края выглядят, будто обглоданные.

— Там же, где все начиналось, — читаю я задумчиво, — выход найдется, поверь! Там, где темно и печально есть потаенная дверь.

— Заходим, — решительно говорит Михаэль. — Нужно искать. Вольпий любитель загадок. Вспомни, какие у него механизмы в винном магазине, — он подает знак двум помощникам, и те выбивают остатки прочных досок.

Щепки цепляют одежду, мертвая зола оседает на ней черными кляксами. Разлом в стене похож на большой оскалившийся рот. Изнутри тянет пустотой и погибелью, и я долго собираюсь прежде, чем сделать шаг внутрь.

Выгорело все. Шикарные канделябры закоптились, и теперь валяются на полу. Роскошные плафоны керосинок расколоты на сотни осколков. Лестница вся прогорела: лишь кованые перила стоят нетронутыми.

— Элен, быстрее, — шепчет Михаэль. — Контора на хвосте, нам нужно успеть, — он тянет меня за локоть. — Где может быть неприметная дверь?

— В, — заикаюсь я от волнения, — в шкафу?

Несколько знаков сопровождающим, и они прочесывают все здание. Мы с Михаэлем смотрим наверх, где когда-то была моя комната. Там мы и встретились. И я знаю, что он помнит, как все начиналось.

— Роан Азар, — один из пареньков магов выбегает из бокового коридора. Прикрывает локтем нос и зовет за собой. — Вам нужно взглянуть.

Михаэль делает жест рукой и двигается за охранниками. Мне ничего не остается делать, как последовать за ним.

Коридоры покусаны пламенем. Куски обгоревших дорогих обоев свешиваются со стен уродливыми пластами. Штукатурка пучится и пускает трещины: того и гляди, шмякнется на голову.

Растрескавшиеся стены заканчиваются широким обугленным залом.

— Сюда, — зовет паренек. — Смотрите! — и тычет вперед пальцем.

Облицовочное лакированное дерево выело жаром, а из-за кусков черной закопченной стены выглядывает край металлической двери.

Я сглатываю. Дверь похожа на тайник, врезанный в стену, или на сейф. Возможно, Аврора хранила в нем договора или деньги. В этих выгоревших комнатах, пахнущих смертью и пеплом, я ощущаю себя разбитой и опустошенной. Будто меня саму в пламя бросили, и огненные языки неумолимо надвигаются.

— Элен, здесь фамильный герб, — говорит Михаэль. — Твоего отца.

Он достает платок из кармана и стирает копоть. Читает:

— Ответы внутри, ты только зайди…

— Зайди, зайди, — раздается голос сзади, и по позвоночнику взлетает разряд молнии. Голова звенит и гудит, словно по ней ударили чугунной сковородой. Нет ничего на свете хуже, чем слышать этот голос рядом. — А я тебя там замурую.

— Виктор, ты слишком самоуверен, — говорит спокойно Михаэль и поворачивается. Прячет меня за спиной. — Сам будешь муровать или своих шестерок позовешь? — и показывает на забежавших мужиков-шкафов. Наши маги рассыпаются по комнате, вижу, как готовятся к бою и ждут приказа.

— Вам ничего не даст эта дверь, — говорит Виктор, степенно оттаскивая свое жирное тело в толпу помощников. — Я уже побывал за нею. Хорошо уметь просчитывать соперника на шаг вперед.

Хлесткие удары сваливают нескольких наших ребят, другие нападают на одного амбала и зажимают его в углу.

Михаль впрыгивает в толпу и разъяренно впечатывает кулак второму «шкафу» в челюсть. Бросает на меня быстрый взгляд и мчится к Виктору.

Тот же и не думает убегать; лишь поглядывает на Михаэля со зловещей улыбкой и нарочито медленно поднимает руки. Серо-фиолетовые всполохи срываются с кончиков его пальцев и раскручиваются вокруг него плотной капсулой. Михаэль налетает на преграду и отдергивается, будто от раскаленного металла.

Один из дедовых вышибал подсекает Виктора крошечными камушком. Внутри защитной капсулы врага раскрывается алый цветок, и фиолетовый барьер растворяется в воздухе. Михаэль стремительно нападает и сбивает Виктора с ног, вколачивая его на полном ходу в стену.

Тот выкидывает вперед мощные руки-лапы и, оттолкнув, почти впечатывает Михаэля в землю.

Я стою с открытым ртом, оцепенев. Глазам своим не верю. И пошевелиться не могу: козни предающего тела.

Драка в стороне заканчивается нашей победой. Неповоротливые громилы, сидя, подпирают черную стену. У деда лучшие маги: быстрые и сильные. Один отряхивает ладони и бросает в Виктора серебристый порошок. Михаэль успевает отвернуться.

Защита Виктора рушится на глазах. Капсула пускает змеистые трещины и превращается в смрадный пепел. Черно-серый порошок летит на нас, выбивая из легких воздух, а Виктор с громким шлепком падает на пузо. По-пластунски расставляет руки и барахтается, как тонущий пловец. А мне неожиданно становится так смешно, что не могу удержаться. Оцепенение падает. Оков больше нет.

Я озираюсь и ищу что-то подходящее для своих коварных — нет, очень коварных — планов.

Михаэль нападет сверху, седлает Виктора и прижимает его к полу, надавив локтем на затылок.

— Тварь, говори, что ты знаешь!

А он в ответ лишь хохочет:

— Поздно, драный волчонок. Вы не найдете того, что ищете.

— А ты даже знаешь, что мы ищем? — Михаэль разбивает нос Виктору одним ударом. Тому приходится уткнуться в пол и зарычать. — Говори или не встанешь!