Мечислав смотрел на Грома, подошедшего к Уладе и прижавшегося к ней щекой; на толпу, что как должное приняла маленькую Змеиху, на вечно непонятно чему улыбающегося Дядюшку Хэя. Губы разошлись, слова вылетели сами, против воли:

— Гром. Помнишь слова корчмаря: «Говорил же ему — пока не сделаешь в плошке — не берись за большое блюдо»?

Слова выскочили, все с удивлением обернулись к Бродскому. Тот развёл руки, улыбнулся удивлённому Грому:

— В Бродах собрались все народы. Улада вскормила своим молоком Змеиху. Нашёл ли ты Змееву Страну, Гром?

Следы понимания отразились в глазах Змея:

— Я и тут неправильно понял Завет? «Потерять», значит — «разрушить»? «Найти», значит — «вернуть, создать»?

— И так тоже. Твой отец доживал свой век среди людей. Он знал наш язык лучше, чем ты сейчас.

Торжественное молчание испортил, как всегда, Ёрш. Обиженным ребёнком, у которого отняли любимую игрушку, несмело спросил:

— Получается, за море не идём?

Эпилог

Младенцем вздохнул Новый Мир, закричал:

«Моя скорлупа прорвалась!

Теперь бесполезно всё то, что я знал,

Над чем проявлял свою власть!»

И новая жизнь началась.

(Густав Меттлерштадский. «Слово о Мечиславе…»)