В оправдание того, что в книге поминается лишь военное имя города, приведу слова Александра Бовина. На вопрос, правда ли, что Волгоград будет снова переименован в Сталинград, Бовин ответил, что это ему неизвестно, но

"…переименовать необходимо. Большинство советских людей рождены после войны. Им следует знать имя человека, который допустил немцев до Сталинграда".

По сарказму это высказывание одно из лучших, слышанных мною в жизни. По сути - конечно же, Бовин имел в виду не укрепление памяти деспота, а увековечивание подвига народа.

Снова отметим: место свято было и до эпопеи. С приближением вермахта миф оживили и наполнили вымышленными героическими деталями. Что за важность? Шей лампас пошире! Для решающей битвы место подходило не только идеологически.

Раскинувшийся в излучине широкой Волги, город идеально был неудобен для отступления - и надежно связан с тылом. Река предотвращала бегство, защищала от обхода, а водная гладь была неуязвима и подвела лишь однажды -когда начался ледостав и пошла шуга. Но наступление тогда было подготовлено, а немцы обречены.

И структура города была хороша для обороны. Расположенный лентой вдоль реки почти на 50 миль, город растягивал штурмующие силы. Взять его можно было, лишь овладев тылами на левом берегу Волги. Он зато хорошо подходил для обороны. Всего несколько улиц, параллельных реке, словно линии обороны. Все было как нарочно устроено для выполнения приказа No 227. В этой войне, достигшей зверского напряжения, и храбрые и трусы делались бойцами одного накала ярости и отчаяния.

Улицы Сталинграда стали линиями обороны. Развалины укрытиями. Железобетонные заводские корпуса с их подвальными помещениями фортами. Они дополняли оборону, служа своеобразными укрепрайонами, там накапливали силы для контратак и даже для локальных контрударов.

Большинство населения города были рабочие. Они сыграли свою роль на первом этапе обороны.

Таковы факторы, решившие судьбу города. Так хладнокровно они вряд ли учитывались в решении об его удержании. Тем паче не учитывались Гитлером при штурме. Он в воображении своем запросто ломал все.

К этим факторам надо добавить зверскую бомбардировку города, она с потрясающей силой (как, впрочем, и вся оборона) описана Вас. Гроссманом, отсидевшим в осажденном Сталинграде всю эпопею. Разрушение города планировалось для устрашения защитников. Произошло обратное. Оно ожесточило живых. Гнев сильнее страха. Редко в какой семье не была убита мать, ребенок, жена или все вместе. Города, которые не берутся сразу, становятся крепостями. Об этом тоже нельзя забывать.

Но если приписывать хоть какие-то заслуги Сталину, то лучше забыть. Тем, кто не отделяет самопожертвования граждан страны от циничного использования их жизней вождем, тем не следует толковать об этом вовсе. Ибо первая заслуга вождя в том, что летом 1942 года нацистские полчища оказались не где-нибудь, а в самом сердце страны, откуда кровью и жизнью своей почти три года их выбивало население, беспартийное и партийное, заплатив за это по сегодняшним подсчетам жизнями не менее 27 миллионов своих граждан.

… приближается к концу повествования. Не надо более держаться канвы воспоминаний человека, выдвинутого историей на роль величайшего полководца Второй Мировой войны. Мы ведь и придерживались ее лишь постольку, поскольку исследовали обстоятельства, которыми он выдвинут был на место, о каком и не мечтал.

Не все согласятся с определением ему такой роли в войне. Но, кажется, обоснование удастся сделать в достаточно кратком резюме.

Любой согласится с тем, что причиненный врагу урон является главным критерием заслуг полководца. Любой согласится, даже не прибегая к статистике, что потери вермахта на Восточном фронте куда выше его потерь на Западном. И это, при известной роли Жукова в принятии решений, автоматически ставит его на первое место в истории Второй мировой войны.

Описание и анализ Сталинградской наступательной операции не входит в задачу книги. Это, кстати, уже сделано западными историками.

Тебе, читатель, утомленному уходами в сторону, навязанными автором в самых неожиданных местах, остается лишь несколько фрагментов, кратких и не лишенных пикантности.

Главный из них - замысел.

В 1991 году, с приближением 50-летия начала Великой Отечественной войны, я решил написать в газету "Новое Русское Слово" цикл статей, в основу которых положены факты, известные лишь участникам событий, а то и вовсе неизвестные[74]. Задуманное выполнил на три четверти. Но о Сталинграде написал. Читателям газетные подшивки недоступны, поэтому излагаю основные положения уже помянутой статьи в НРС от 1 марта 1991 года под названием "Сталинградское пари":

Подводя вождя к мысли о проведении контрнаступательной операции, Жуков и Василевский, конечно же, имели в виду стратегические цели. И название города щекотало самолюбие Сталина. Заманчиво было внести свое имя в анналы путем победоносной битвы при городе имени себя. Гитлер, как выражаются шахматисты, совершил подставку, как было не воспользоваться ею? Рельеф междуречья Волги и Дона почти идеален для применения танков. Все это хорошо укладывалось в схему концентрических ударов, замыкающих кольцо окружения, формирующих внутренний фронт для отражения попытки окруженных вырваться из кольца, и внешний, парирующий усилия по деблокаде извне. Азбука. Грамотное повторение того, что немцы проделали под Харьковом всего полгода назад.

"Коротко наши выводы состояли в следующем. Группировка немецких войск в основном остается прежней: главные силы 6-й и 4-й танковой армий попрежнему вовлечены в затяжные бои в районе города…Подхода на Сталинградское направление более или менее значительных резервов из глубины за последнее время не наблюдалось. В целом силы сторон на Сталинградском направлении, по имеющимся данным, к началу наступления равны. " (А.М.Василевский, "Дело всей жизни". Выделено мной. - П.М.)

Численность окружаемой группировки была ключевым вопросом. Было уже известно, что немцы в окружении не теряются, и все участники операции -Рокоссовский, Еременко, Батов, Шумилов и другие - отмечают требовательность Ставки к сбору разведданных и идентификации не только частей и соединений, но даже подразделений противника на театре предстоящей операции. Поисковые группы, "языки", военнослужащие, выходившие из окружения, авиаразведка, -сведения из всех источников сопоставлялись и наносились на карту. Неточность данных учитывается в принятии решения на бой, и к разведанной численности всегда прибавляется некий процент, зависящий от надежности информации.

Сталинградская операция готовилась два полных месяца, время для сбора информации было. Советское командование располагало списком сосредоточенных на фронте немецких полевых частей и соединений и знало примерное количество вспомогательных войск. От пленных было известно о степени потрепанности вермахта, но этот фактор всегда учитывается консервативно. Все делалось так, чтобы численность противника не оказалась занижена. При такой осторожности ошибка в исчислении не могла быть больше 25 процентов - в сторону завышения, естественно.

Но не пятьдесят.

Не сто.

Не сто пятьдесят.

Не триста.

И не в сторону занижения.

Слово Жукову. Говоря о численности немецкой группировки в районе Среднего Дона, Сталинграда и южнее, по Сарапинским озерам, Жуков отмечает:

"В группировке насчитывалось более миллиона человек, 675 танков и штурмовых орудий, более 10 тысяч орудий и минометов. Количественное соотношение сторон было почти равным, за исключением небольшого нашего превосходства в танках." (выделено мной. - П.М.)