Выполняю обещание и возвращаюсь к труду Д.М.Проэктора "Агрессия и катастрофа". Это солидное издание осуществлено издательством "Наука" и впечатляет списком первоисточников. Вообще, книги издательства "Наука" снискали авторитет в кругу читателей. Это источник фактов, притом источник, заслуживающий доверия. Но упаси Бог читателя глотать приводимые издательством (естественно, имеются в виду лишь советское время) достоверные факты вкупе с их далеким от достоверности истолкованием.

Фразы типа "буржуазная историография создала миф" сами по себе предостерегают. Миф - развей его. Так делают ученые.

Но советские историки сами были вынуждены к мифотворчеству. Один из мифов, который им велено было создать, - миф о значении военных операций, одновременных со Сталинградской битвой.

Между тем западные историки, о вкладе которых в изучение истории Великой Отечественной войны мало кто в России знает, не забывают отдать должное России и делают это не только с уважением, но и с силой воистину впечатляющей.

"С момента немецкого вторжения в Россию начался новый период войны. Хотя значение этого события вначале не было ясно до конца, оно поистине явилось поворотным пунктом в войне. С 22 июня 1941 года и до тех пор, когда русские войска прошли по руинам Вильгельмштрассе, Германия непрерывно вела военные действия на Восточном фронте, выхода из которых для нее не было," -написал британский историк Дж. Батлер в капитальном труде "Большая стратегия" еще в пятидесятые годы.

У кого не сожмет горло при чтении этих слов?

Да, судьба войны решалась на Восточном фронте. Да, Сталинград сломал хребет вермахту. Да, Эль-Аламейну не равняться со Сталинградом. Но миф советской историографии идет дальше: операции на Западе, дескать, вообще не сыграли никакой роли в войне.

Сокращенно пересказываю эпизод из книги Д.М.Проэктора, одного из таких авторов. Описанием атмосферы в Ставке Гитлера перед 19 ноября 1942 года, он сам же убедительно валит этот воздвигаемый его книгой миф советской историографии.

Обстановка на фоне упорнейших, отчаянных боев за Сталинград такова:

Войска Монтгомери в Северной Африке после долгих боев прорвали итало-германскую оборону в районе Эль-Аламейна и вышли в тыл Роммеля. Он просит подкреплений, он предупреждал… " Передайте ему, - мрачно говорит Гитлер, - что это случается не в первый раз в истории, когда сильная воля побеждает большие батальоны." Его приказ - не отступать!

Ночью пришло известие: итальянцы оставили позиции и отступают. Поэтому вынуждена отступить и германская армия. Сообщение попало к фюреру не сразу, а лишь вместе с другими телеграммами, в девять утра. Следует взрыв. Если бы ему передали это сразу, вопил фюрер, он своею волей предотвратил бы крушение. Гитлер наорал на своего любимца Кейтеля и отстранил от должности генерала Варлимонта. (Впрочем, спустя два дня его вернули обратно.)

Атмосфера сгущалась. В бункерах и бараках "Вольфшанце" зашептались о "дальнейшем обострении кризиса доверия".

Приехали фельдмаршалы Кюхлер и Буш с требованиями резервов для Северного фронта. Из Африки прилетел посланец Роммеля: фельдмаршал хотел удержать войска на запасной позиции, но англичане наступают громадными силами. Все, что ему сумели выделить, - отряд парашютистов, пехотный батальон и, в виде особой милости, 12 новых, только что поступивших на вооружение "тигров".

Штаб фюрера трясется в лихорадке ожидания русского наступления к 7 ноября, ко дню русской революции. Цейтцлер еще 27 октября докладывал о русской пропагандистской волне по поводу предстоящей операции большого масштаба, предположительно в направлении на Ростов. Генштаб страшится: в праздник Красная Армия попытается наступать и военным успехом отметить годовщину революции. С умозаключением Цейтцлера фюрер согласен.

И вот 7 ноября. Еще затемно все были на ногах. Ждали донесений. Они стали поступать и - ничего. Все спокойно на Восточном фронте!

Тяжесть спала с плеч. Разрядка принесла опустошенность. Гитлер больше не может находиться в этом захолустье. Он должен переменить обстановку. Куда? Конечно же, в мюнхенскую пивную "Левенбройкеллер", где ежегодно встречаются соратники и бойцы по путчу 1923 года. Он должен обрести равновесие, необходимое для новых деяний, поэтому из Мюнхена он не сразу вернется сюда, а проведет несколько дней на своей вилле в горах. Он возьмет с собой и офицеров штаба, ничего, некоторое время будут давать указания не из Восточной Пруссии, а из Баварии.

Является Цейтцлер с телеграммой: "Перед Восточным фронтом с возрастающей ясностью вырисовывается главный район предстоящих русских операций на участке группы армий "Центр". Документ подписал Гелен - опытный разведчик, специалист по России.

Да-да, ясно, Советы готовят удар из района Москвы и нанесут его не сейчас, а позже. Но уже приняты меры: армия Манштейна перебрасывается из-под Ленинграда в центр, позиции там укрепляются… Едем!

7 ноября в 13 час. 40 мин. спецпоезд с Гитлером, Кейтелем, Иодлем и их аппаратом отошел от перрона на Мюнхен. Он не проехал и полпути до Берлина, как Иодль из покинутого "Вольфшанце" получил сообщение столь важное, что вынужден был немедленно доложить фюреру: " Британские вооруженные силы вблизи Гибралтара соединились с пришедшим из Атлантики крупным конвоем американских судов и движутся на Восток."

В купе совещание. Каковы цели союзников? Мнения разошлись: Африка? Сицилия? Крит? юг Франции? В итоге заключили: "Намерения противника высадиться в Северной Африке следует признать установленными или по меньшей мере вероятными".

На следующий день, во время остановки на небольшой станции в Тюрингии, пришло известие о высадке союзников в Северной Африке.

Немедленно из поезда отправлен был приказ командующему группой армий "Запад" о подготовке марша в неоккупированную зону Франции (операция "Антуан") и об усилении обороны Крита.

Поезд Гитлера подошел к мюнхенскому вокзалу, но у обитателей вагонов это не вызвало эйфории.

Гитлер в городе ожидал итальянского и французского представителей. В оцепленном эсесовцами штабном поезде оставались Кейтель, Иодль и адъютанты. Самостоятельно они не могли ни принимать решений, ни даже отправлять на фронт приказы, ибо полевой эшелон штаба сидел в Восточной Пруссии.

Варлимонт, прощенный за резкость и вызванный в "Вольфшанце", вдруг получает приказ ехать в резиденцию французского правительства в Виши. Не успел он сесть в поезд, как ему велено отправиться в Мюнхен.

Из Африки поток плохих вестей: союзники высадились, войска Петэна оказывают сопротивление лишь чести мундира ради…

Тем временем в Мюнхене появились Лаваль и Чиано. Краткий разговор, согласие получено, и в 7 часов утра 11 ноября войска группы армий "Запад" перешли демаркационную линию так называемой свободной Франции.

Итак, меры приняты. Генералы умоляют фюрера срочно ехать в Бергоф, где обстановка позволит ему восстановить силы и найти выход из новых ситуаций. Управление войной? Пусть фюрер не беспокоится. Полевой штаб верховного командования можно вызвать из Растенбурга сюда. Следует телеграмма в "Вольфшанце", и вот, поздно вечером 12 ноября, специальный поезд "Атлас", в вагонах которого разместились офицеры полевого штаба OKW, отошел от станции Герлиц вблизи Растенбурга, промчался через Германию и в 2 часа ночи 14 ноября прибыл в Зальцбург. Здесь, в часе езды от резиденции фюрера, штаб остановился на запасном пути.

Так они и встретили Сталинград - на запасном пути жел.-дор. ст. Зальцбург, Альпийская жел. дор., Австрия…

Все внимание приковано к западному театру. Восточный фронт с его обороняющейся Красной Армией отошел на задний план до такой степени, что ни в Бергоф, ни в резиденцию Кейтеля, ни даже в поезд, стоявший на запасном пути станции Зальцбург не послано донесение отдела иностранных армий Востока от 12 ноября о сосредоточении советских войск против 3-й румынской армии и о подготовке их к наступлению.