Главная забота - Генштаб. Шапошников не работник, а Жуков на фронте нужен. В Москву - только на совещания.

Сталин тренирует в качестве представителя Ставки Василевского, уговаривает его принять Генштаб вместо больного Шапошникова. И, пока Василевский стажируется на Северо-Западном фронте, не очень еще умело "решая задачу ликвидации окруженной демьянской группировки", а единственный Гинденбург Красной Армии руководит обороной Москвы, немцы почти шутя разваливают весь южный участок советского фронта.

Нет Гинденбургов…

А - были.

Вероятно, после нового перепуга деспот ободрился: не на Москву!

Принимались меры.

Прежде всего, очередная чехарда с назначениями. Тасовали командующих и заместителей командующих фронтами. Меняли командующих армиями. Вместо Юго-Западного создан был Сталинградский. Ликвидирован был Южный фронт, войска его переданы Северо-Кавказскому. Командующим фронтом стал славный рубака Буденный.

(Комментарии? Ну, какие тут комментарии… За исключением, пожалуй, одного: умел Жуков держать язык за зубами. Крепкий был мужик. Этот, не приведи Бог, мог повторить номер с глазом. Очевидно, о малоярославских подвигах своего рубаки конармейского вождь так и не проведал. Что повышает цену жуковского благодеяния: оно было длительно.) Усилили идеологию. Убрали Мехлиса, а во главе Главпура поставили более гибкого Щербакова.

Но главное не это, а главное было вот что: непринужденно изобразив сдачу Ростова, как самовольный акт, Сталин лично (?) написал приказ номер 002, датированный 28 июля[73] и ставший зловеще известным как Приказ Двести Двадцать Семь: Ни шагу назад!

Некоторыми современными писателями приказ признан величайшим продуктом мысли. И даже образцом стиля.

Вчера, 11 июня, Верховный Суд СССР в составе товарища Ульриха, Председательствующего и Главного Судьи Военнной Коллегии, а также членов суда А.М.Алксниса, заместителя народного комиссара обороны С.М.Буденного,

В.К.Блюхера, Б.М.Шапошникова (выжили лишь выделенные в тексте, остальные вскоре расстреляны или замучены в застенках. - П.М.), П.Е.Дыбенко, Н.Д.Каширина, Е.М.Горячева, И.П.Белова согласно закона от 1 декабря 1934 года рассмотрели дело М.Н.Тухачевского, И.Э.Якира, И.П.Уборевича, А.И.Корка, Р.М.Эйдемана, Б.М.Фельдмана, В.М.Примакова, В.К.Путны.

Вышеперечисленные лица обвинены в измене воинскому долгу и воинской присяге, в измене Родине, в заговоре против народов СССР и Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Все обвиняемые приговорены к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение.

("Известия", 12 июня 1937 г.)

Без промедления. Пока кто-то раззевает рот - "Обождите, обождите, что вы тут болтаете? Уборевич предатель? Примаков, Якир, Тухачевский???" - их нет, расстреляны. Их не оживить, даже двинув войска на Москву. Не растерянность - ужас посеян ликвидацией первейших героев державы, необходимейших людей, олицетворяющих незыблемость наших границ - еще вчера честнейших, чистейших, любимейших, самых-самых!..

Технология власти Сталина: убивать, множа вакансии, приманивая ничтожеств, благо их большинство, и делать все так быстро, чтобы честные люди, привлеченные ради безупречной репутации, не успели разобраться в представленных обвинениях. Пока они смекают, что признание жертвы еще не есть доказательство вины, признание может быть вынуждено, надо разобраться, - обвиненных уже нет на свете и бесполезно разбираться.

И вот члены трибунала соучастники злого дела. А человек с нечистой совестью - готовая жертва.

Дальше - просто. Был другом казненного - получай!

Расправа над военными не была первой. Ей предшествовала расправа над штатскими. И война с врагами народа такого достигла накала, что даже смерть Куйбышева и Орджоникидзе прошла малозаметно. Был бы жив и здоров отец и вождь всего трудящегося человечества товарищ Сталин. Никто нам больше на свете не нужен, коли он есть.

"Эти люди подняли свои грязные лапы против товарища Сталина.

Подняв свои лапы против товарища Сталина, они подняли их против нас, против рабочего класса, против всего трудящегося человечества,

Подняв свои лапы против товарища Сталина, они подняли их против учения Маркса-Энгельса-Ленина.

Подняв свои лапы против товарища Сталина, они подняли их против наивысших достижений гуманизма.

Сталин наша надежда.

Сталин наше будущее.

Сталин рулевой всего прогрессивного человечества.

Сталин наше знамя.

Сталин наша воля.

Сталин наша победа."

Так надрывалась пресса еще в январе 1936-го по делу троцкистского блока.

Какой уж тут заговор или хотя бы умысел против вождя при таком опережении и таком вещании на широкие массы беснующихся от любви к нему трудящихся…

В авторстве заклинаний трудно усомниться. Такое вдохновляется не ожидаемыми гонорарами и не горячей любовью, для которой, кстати, у сколько-нибудь мыслящих людей не было никаких оснований. Такие строки вдохновляются лишь любовью к себе, гениальному и горячо самим собой любимому. Нет, вождь не надиктовал их, зачем так грубо? Можно и без голоса, методом проб и ошибок, пока при чтении очередного варианта благосклонная улыбка тронет уста и красивая рука довольным жестом разгладит усы…

Так и завелась первая пластинка с гнусавой песнью хора гуманистов новой эпохи - ученых, писателей и артистов, чьей миссией во все времена было милосердие даже к заведомому преступнику. Убийство командармов, героев, чьи фото с автографами украшали их письменные столы, повергла их в остолбенение. Гуманисты осознали свою беззащитность и помертвели. Ужас сдавил им горло. И они запели подсказанную им песнь беспощадности неистово-тонкими голосами. В страхе изощрились и убедительностью проклятий превзошли самого тирана.

"Кровавым убийцам смерть!"

"Предателям Родины смерть!"

"Никакой пощады мерзким ублюдкам!"

А кто же были настоящие ублюдки-то?

В Сталинград направляются клевреты вождя и заместитель наркома обороны, начальник Генштаба генерал-лейтенант А.М.Василевский.

Между тем, противник катит по Кубани, а к Сталинграду подходит вплотную. В этот страшный для Родины час, когда теряются территории, когда Красная Армия отступает, а трибуналы на основании гениального приказа вождя воспитывают армию ливнепадом приговоров, которые приводятся в исполнение, как всегда, без колебаний, - где Жуков?

Да по-прежнему под Москвой, на Западном фронте.

И что же он там делает?

Да ничего особенного, наступает.

Как - наступает? Ведь Красная Армия…

Да нет, Красная Армия ценою крови уже подучилась. И наступала там, где ее командир перехватывал инициативу. Не просто отобрать инициативу у умелого оператора. И зачем? Столько неумелых!

Планирование германским командованием летней кампании 1942 года отличается от 1941года сухим реализмом. Поставлены достижимые цели. Москва перестала быть объектом No 1, ее падение не открывало тех перспектив, какие возникали с захватом Закавказья и вовлечением Турции, коль скоро провалились планы с вовлечением Японии.

Все так. Но не стоит сбрасывать со счетов и того, что немцы знали: самый грозный оперативный ум Красной Армии занят Москвой. Там, на своем участке, он владел инициативой, он и наступал. А немцы оборонялись, тратя резервы, предназначенные совсем для других целей. В районе Погорелое Городище-Сычевка в середине июля, как раз при выходе вермахта в большую излучину Дона, на внешний обвод Сталинграда, разгорелось жесточайшее сражение. Усиленная 20-я армия (бывшая власовская) прорывала фронт противника. И - прорвала. В прорыве, в Калининских лесах и болотах, разгорелось крупнейшее на то время в истории танковое сражение. С обеих сторон участвовало более трех тысяч машин. Следующее сражение такого размаха произошло год спустя в Курской битве.