В голове у Шелдиона пульсирует одна-единственная мысль.
«Мы должны продержаться, пока не подоспеет Квантох! Только он может спасти нас от черной магии!»
Пехота разбежалась. Триумфальный вой разнесся среди полуволков. Они ринулись вперед, намереваясь выскочить прямо ко дворцу со всеми его сокровищами, с его золотом и драгоценными камнями, ароматными винами и изысканными кушаньями и, конечно, женщинами…
И вся эта лавина серых тел с разбегу налетела на строй колесничих.
Сразу закипела битва: звон оружия, вскрики и стоны умирающих людей и полуволков, — резко нарастающий шум заполнил собой все пространство до самого дворца.
То были не строевые упражнения, не маневры, не блестяще организованная боевая тревога. Здесь лилась настоящая алая кровь, и отрубленные головы летели на мраморные плиты, и серые твари сыпались направо и налево, а из их лохматых животов торчали наполовину погруженные копья и мечи. Во главе отряда выступал Шелдион, подобно мифическому божеству, разящему наповал всякого, кто осмелится познакомиться с его смертоносным клинком.
И вот первая атака серых тварей была отбита; они отступили и побежали назад, шатаясь и падая на ходу.
Слегка задыхаясь, но все еще владея собой, с клинком, обагренным кровью недругов, принц Шелдион вел за собой людей.
На Императорский Проезд пала тень.
Шелдион огляделся. Внезапная догадка ужаснула его; в следующий момент он взял себя в руки и отдавал приказания своим людям.
Длинный зловещий металлический предмет завибрировал в воздухе над головами колесничих Аккара. Он был гладкий, по размерам и форме напоминал галеры, что бороздили воды Моря Грез, и парил в пустоте подобно переливчатому радужному пузырю. С обеих сторон корабля вылетали вперемешку с огнем зеленоватые шары дымной пузырящейся субстанции, источавшей смрадное зловоние смерти. Стоило такому пузырю налететь на человека, как он присасывался, словно пиявка, взрываясь и обволакивая жидкостью. В секунды клин был разрушен. Колесничие бросились врассыпную, стремясь избежать столкновения с жуткими пузырями.
В то время, как они разбегались, полуволки надвигались с оружием наизготовку. Шелдион видел, как падали его воины, словно подкошенные, слышал ликующие звериные вопли врагов.
Спины чудовищ ощетинились серой лохматой шерстью, их морды были черными, как смоль, желтые клыки нагоняли страху, а глаза горели красным дьявольским огнем. Победоносно рыча, они облизывались, предвкушая убийство. Шелдион и Тоджас сражались спина к спине, окруженные жилистыми серыми телами, и их доблестные мечи горели белым пламенем, встречаясь с отвратительным дыханием самой смерти.
Шаг за шагом, след в след, будучи соединенными в одно целое, они вели битву на протяжении всего обратного пути до дворца. Корабль, зависший над ними, а также разум, что направлял его, несомненно уверенные в разрушениях, которые они произвели, начали планировать над городом, чтобы сеять злобный огонь на головы его защитников.
— Во имя Гелиоса! — воскликнул Шелдион. — Что за исчадие ада извергает эти дьявольские нечистоты?
Он ударил мечом по ускользающей волчьей тени, и почувствовал, как острые клыки впиваются ему в плечо. Клинок яростно сверкнул, и косматая фигура упала наземь с наполовину отрубленной головой. Снова и снова их мечи скрещивались с мечами противника, они падали и снова поднимались и, в конце концов, на их пути образовалась залитая кровью дорожка.
Всего несколько минут назад они шествовали здесь гордым клином, уверенные в собственной силе и мощи, а теперь кучка людей билась, не жалея сил, чтобы спасти своего принца.
Утреннее солнце еще не набрало полной силы, тени были еще длинными, а город уже пал. Это несчастье было столь внезапным, что у ошеломленного им Шелдиона не осталось времени ни на что, кроме немедленной атаки. В то время как его могучая правая рука поднималась и опускалась, разя и пронзая насквозь врагов, а сам он прокладывал путь сквозь толпу полуволчьих тел, он понимал, что должен призвать на помощь неземные силы, хоть Квантоха, хоть кого-то другого.
— Прикройте меня! — резко приказал он Тоджасу и стоящим с ним. Воины сгрудились вокруг. Им было известно, что он собирается делать, и они уже заранее боялись.
Искусство магии испокон веков хранится в тайне и является достоянием знати. Благодаря божественной силе, воплощенной в его отце, Боге-Императоре, принц Шелдион сумел прикоснуться к тайным знаниям древности и имел дело с темными сферами черной магии. И теперь ему предстояло приложить все магические силы, столь мало развиваемые им в юности, чтобы не поддаться этим дьявольским ухищрениям, явно бывшими порождениями ада, но никак не Гелиоса.
Он начал вспоминать заклинание, могущее обратить кости полуволков ниже колен в желе, но споткнулся на первой же строчке, а потому был вынужден начать все сначала. Рукоять меча или копья были ему куда более знакомы, нежели ученые книжки, но он очень старался, обливался потом, пока вокруг кипел бой.
Он дошел уже до слов: «…да помогут Тотак и Мумулак их костям перестать быть костями, да помогут они их сухожилиям перестать…», когда летящее копье коснулось ворота его рубахи. Оно заставило щит Тоджаса отклониться немного в сторону, ибо он как раз наносил удар мечом, и прошло на волосок от того места, где на шее оставалось незащищенное место. Большую часть удара принял на себя щит Тоджаса, но острие все же сумело ранить Шелдиона. Он зашатался и упал.
— А теперь, парни, скорее! — прохрипел Тоджас.
Не обращая внимания на полуволков, колесничий нагнулся, поднимая Шелдиона. Он мощно развернулся, подобно быку, и побежал к ступеням дворца. За спиной его раздавался звон копий. Трое колесничих со стоном рухнули наземь. Резкая команда, быстрый звук натягиваемой тетивы, бесшумное «ах» легких стрел — и вот уже двадцать полуволков лежат, ощетинив серые загривки, пригвожденные к залитой кровью земле.
— Живее! — проскрипел капитан лучников. — Все пропало. Выжившим — вернуться ко дворцу!
— Квантох! — беззвучно сипел Тоджас, одолевая ступени со своей нелегкой ношей, оставляя позади ручейки темной крови. — Где этот волшебник?
Пандин Гелиодотус приказал принести доспехи в опочивальню. Изукрашенный резьбой и каменьями высокий шлем, кольчуги и латы, — все его воинские атрибуты были доставлены и разложены на редчайших сангарских коврах. Из всего этого сверкающего убранства Пандин Гелиодотус выбрал простые латы с кольчужной сеткой, защищенные крепкой и на редкость прочной пластиной на груди и спине.
Он повернулся с чопорным видом, позволяя надеть на себя эти скромные доспехи.
Потом Император взял свой добрый меч, верный Певерил, и сделал пару взмахов. Старый тесак не выпал из его руки. Торжественно, осознавая всю важность момента, Пандин Гелиодотус, Бог-Император Аккара, прошагал к самой верхней ступени дворцовой лестницы, облеченный властью старик, не потерявший чести считаться Богом-Императором своей страны.
Ферраноз был охвачен ярким пламенем до небес.
Группа артиллеристов все еще орудовала баллистой с одинокой башни, защищающей дворцовые врата. Башня-близнец была разрушена задолго до этого, чтобы не преграждать путь в чудеснейший сад наслаждений, благоухающий розами и тимьяном. Теперь, когда не осталось места мечтаниям, она могла бы быть куда более полезна, чем чудесный сад наслаждений.
Баллиста гулко ухнула, и большой камень полетел, ударившись со звоном в металлический бок корабля полуволков. Пандин Гелиодотус с гордостью смотрел, как бьются последние из его воинов. Тоджас нес истекающего кровью Шелдиона. Над землей стелился дым. Шум все нарастал. Шелдион открыл невидящие глаза.
— Отец… — произнес он слабеющим голосом. И ничего больше не смог сказать. Да и говорить больше было нечего.
Пандин Гелиодотус призвал на помощь все свои скромные познания в магии. Лицом к лицу он столкнулся с магией пугающей, дьявольской природы, с магией, которая может притащить откуда ни возьмись сотни разъяренных полуволков в металлических ракетах, чтобы те накинулись на город, убивая, сжигая и громя все, что попадется им под руку. Он решительно поставил правую ногу на верхнюю ступень мраморной лестницы. Левая рука, пытаясь унять старческую дрожь, сжимала рукоять его верного Певерила. Он начал составлять фразы заклинаний, которые помогут иссушить правые руки врагов Аккара.
