Они тут же начали пересказывать друг другу новости. Затем над носящимися мужчинами и кричащими женщинами пронеслась долгая нота золотого колокола. Все замолчали. Все уставились на шелковую палатку, полог которой откинулся. Из палатки вышла женщина.

Что-то странное произошло с Роем Талли, когда он увидел, как она выходит из палатки. Он почувствовал, как по всему телу пробежала дрожь, словно через него попустили ток из всех элементов Даниэля, оставшихся в храме Амон-Ра. Он уставился на нее. Одетая в белое шелковое платье без рукавов, спадающее до земли и держащееся на кончиках высоко поднятых грудей, она подавляла все и всех. Ее темные волосы, вьющиеся и сверкающие от драгоценных камней, были уложены в замысловатую прическу опытными парикмахерами. Ее белое лицо, чистое и гладкое, небывало юное, чуть тронутое косметикой, ее большие, широко расставленные фиолетовые глаза, бутон мягких, алых и нежных губ — все это произвело на Талли впечатление физической силы, заставившей его дыхание замереть. Он почувствовал щемящую боль под ребрами. Графиня рассеянно потерла левую руку правой.

— Соломон чувствует себя так же, — сказала она сладчайшим, как сироп, голосом. — Что это за шум? — Она увидела Чриву с Зеппи и одарила их солнечной улыбкой. — А! Значит, вы вернулись. Тогда у нас опять есть Проводник. Чрива упал на колени. Он действительно упал на колени в пыль, низко опустил голову, и Талли понял, что он не может смотреть на эту женщину.

— Нет, Графиня… Моя госпожа… Мне очень жаль… Проводник… Рыбо-люди убили его… Мы ничего не могли сделать. Они напали внезапно… И стражника тоже. Брови Графини нахмурились, улыбка сползла с лица и оно стало ледяным.

— Проводник мертв? Но этого не может быть. Не может быть. Я… Я Графиня Пердита Францеска Камманчиа ди Монти-верчи! Такое со мой просто не происходит. Не в моих измерениях! Ты лжешь! Скажи, что ты лжешь!

Чрива безмолвно помотал головой, откашлялся и пробормотал:

— Но это так, Графиня…

Она пнула его стройной ножкой, и Чрива покатился в пыль. Было видно, как Графиня старается взять себя в руки. Она стиснула кулаки и зубы и грязно выругалась. Лицо ее побелело от гнева. Долгое время она смотрела на распростертого перед собой человека, затем…

— Я не убью тебя. Чрива, потому что ты хороший и верный слуга. Но будь готов отдать свою жизнь, когда начнется бой с Кслотсами. В этом теперь наше единственное спасение. Зеппи, который все это время старался не выделяться среди остальных, вздохнул с явным облегчением. Чрива, шатаясь, поднялся на ноги.

— Я преданно служу Графине ди Монтиверчи, этого никто не может отрицать. Я буду сражаться и умру… Но Графиня уже отвернулась и ушла в свою шелковую палатку. Полог опустился за ней.

Все тут же быстро разошлись по своим палаткам. Пайк ухватил Талли за руку.

— Мы попали в дьявольскую западню, Рой. Мы рассчитывали, что вы привезете Проводника, который переправит нас в другое измерение и соберет людей Графини… Теперь мы здесь сели на мель… Мы на мели в измерениях! Странно, но Тали почему-то это не тронуло.

— Мне уже приходилось быть на мели в измерениях, Грэй.

Ты забыл об этом.

Пайк тут же ощетинился.

— Значит, ты имеешь в подобных делах опыт. Но Графиню невозможно победить. Она найдет способ вернуть нас назад в Ируниум и…

— В Ируниум, Грэй?

— Конечно. Это сказочное место, Рой. Графиня имеет организацию, по сравнению с которой величайшие капиталисты нашего мира — сопливые щенки.

— Мне бы хотелось выпить и немного поесть. Затем ты можешь рассказать мне о своих приключениях. Или я расскажу первым.

Они сели у бездымного костра, пили вино, о котором Пайк сказал, что оно с Земли, из Франции, заедая его блюдами из дюжины измерений. К ним присоединилась Пойли. Талли по-братски поцеловал ее в щечку, радуясь, что видит ее живой и здоровой. Она подсела к ним и начала оживленный разговор с помощью ленты транслятора.

— Я уж не думал, что мы увидим тебя снова, — сказал Пайк Талли. — Мы не могли заставить Корни найти снова эти Врата. Вейн задал ему хорошую взбучку… Во всяком случае, Корни был убит, я попал в плен и стал рабом в Джундагае. — Пайк нахмурился и сжал кулаки. — Там не было ничего приятного. Меня использовали в качестве дичи на охоте, организованной настоящим ублюдком по имени Ров Рангга. Я бежал и бежал, пока были силы, а они преследовали меня с винтовками. Мои ноги были изрезаны до крови. Я совершенно выбился из сил.

Талли увидел, что воспоминания об этих переживаниях все еще мучают Пайка. Он посочувствовал ему. Во всяком случае, с ним не было ничего подобного.

— Затем я увидел каких-то людей и попросил их помочь мне. Я обещал, что Графиня вознаградит их… Тогда я понятия не имел о силе ее имени в измерениях, Рой. Один из этих людей застрелил охотничью собаку, которая прокусила мне ногу. Затем… — Он замолчал. По его лицу пробежало странное выражение. — Затем через Врата пришла Графиня, разнесла собак и охотников Рова Рангга на куски и я был спасен. С ней был Вейн и солдаты. Все они пришли спасти меня. — Он покачал головой, словно удивляясь этому. — Тогда у нас было много Проводников. Там были две девушки, которые отплатили Графине за доброту, сбежав от нее. Они были обучены в Академии Науки Врат, их звали Зельда и Джорина. Они принадлежали Графине — и предали ее. Мы получили сообщение от Вейна и Чернока, в котором они говорили, что у них остался только один Проводник Гарллон. Даже Проводник Чернока, урод по имени Джангли, и тот исчез.

Талли обратил внимание на это слово — урод. Неважно, что эти люди целиком зависели от Проводников. Проводники, обладавшие бесценным даром пересылать людей и вещи из одного измерения в другое, были для них всего лишь уродами.

— Я еще не выполнял никаких заданий, хотя готов к любым. Графиня очень добра ко мне и Пойли…

— Так значит, ты теперь ее солдат?

— Пока еще нет. Вейн внес за меня залог, как за поклонника. Но я хочу служить Графине. — Теперь к нему вернулась его прежняя, обычная улыбочка. — Здесь столько всего, Рой! Нетронутые богатства! Ты еще увидишь, камни каких размеров добывает Графиня в своих рудниках на Ируниуме! У тебя просто вылезут глаза от изумления.

— И кроме того, — вмешалась в разговор Пойли, — там такие дворцы! Кругом неслыханная роскошь. Я никогда не видела ничего подобного в моем родном измерении Кверане. Дома я не была счастлива. Жить в Ируниуме с Грэем — или в других измерениях, — вот чего я хочу. Да, я тоже буду служить Графине.

— Она и в самом деле произвела на вас обоих впечатление, — сказал Талли, невольно думая о том впечатлении, которое Графиня произвела на него самого.

— Но сейчас мы попали в беду, — продолжал Пайк. — Если мы не сможем прорвать окружение рыбо-людей и добраться до Гарллона, то у нас не будет Проводника, чтобы унести ноги из этого измерения. И здесь нет Врат, соединяющих с лагерем Вейна.

— Ну, — серьезно ответил Талли, — я хотел бы помочь, но не знаю, что могу сделать.

— Графиня найдет способ. Никто в этом не сомневается.

Ну, а теперь можешь ты рассказать нам, что случилось с тобой. Талли рассказал все по порядку. Единственное, о чем он не упомянул, это как он попал из Ра назад в Броркан. Урод… И наконец, он до сих пор сомневался, имеет ли эту силу.

Может, это всего лишь случайность?..

Он уже засыпал под одеялами, когда его разбудил Голтан, потряся за плечо.

— Вставай, Рой Талли. Графиня хочет видеть тебя. Быстрее!

Еще полусонный, Талли натянул голубую одежду и побрел под беззвездным небом к шелковой палатке. Во всем лагере не светилось ни огонька. Однако, когда полог палатки был откинул и Талли шагнул внутрь, его ослепил яркий свет. Очевидно, шелковые стенки палатки были пропитаны каким-то веществом, совершенно не пропускавшим свет.

Графиня сидела на диване, покрытым шкурой леопарда. Одета она была также, как и днем. У ее ног сидела меднокожая, почти нагая фея, одетая лишь в золоченый пояс, держала перед Графиней золотой бокал, и еще одна, кормившая ее сладостями. Запах парфюмерии в палатке ошеломил Талли. Откуда-то струилась тихая музыка, чувственная, возбуждающая, но совершенно ненавязчивая. Все существо Роя Талли откликнулось на эту сцену. Ему захотелось сесть рядом с меднокожей девушкой и взять у нее бокал густого вина. Но он не мог оторвать взгляд от этой женщины, от Графини Пердиты ди Монтиверчи. Перед глазами всплыло воспоминание о том, как он видел принцессу Номи в подобной ситуации — не считая того, что у принцессы еще не зажила серьезная рана. Он подумал о Ларе, затем об Оолоу — и тут же совершенно забыл о них. Женщина заговорила тихо и очень приятно в теплой, интимной манере. Протянутый девушкой бокал вина успокоил Тал ли. Он никогда еще не встречал женщину более живую, более обещающую и одновременно такую таинственную и призывную.