И он по-прежнему не пресытился. Дикая страсть не утолена, пока он не окажется в ее объятьях или овладеет ей. Желательно одновременно.

Он не мог перестать думать о ней. Проклятье, вчера он поперся домой на обед. Только чтобы увидеть ее. В конечном итоге он овладел ей на столе: маленькая юбочка задрана до талии, а груди подпрыгивают от каждого толчка.

Вечером картина повторилась. Она спросила его, как прошел день, и они оказались в душе, где Ханна стала на колени и довела до экстаза.

Сегодня самый паршивый день. Семейный обед, где Ханна будет в роли его жены, а не подруги детства. Вздохнув, он потер переносицу.

По крайне мере с обеда ему удастся сбежать быстро.

Его дверь открылась.

— Доброе утро, — поздоровалась Ханна с настороженной улыбкой. — Я решила, что мы можем позавтракать вместе, раз нам редко удается пообедать.

— А вчерашнего ленча тебе не хватило?

— Я говорю о семейной трапезе.

Напоминание о его поступках резануло сильней ножа. Он относился к ней как угодно, но не как к семье.

— Я работаю.

— Вижу. — Она бросила красноречивый взгляд на пустой стол и выключенный экран монитора. — Возможно, ты сможешь оторваться на пару минут и посидеть со мной.

— Ханна если ты хочешь потрахаться, я буду счастлив тебе угодить.

Она побледнела:

— Я здесь не за этим.

— Хреново, — он вел себя не хорошо, не справедливо... или если уж пошло на то прилично.

Она вымучено улыбнулась.

— Может, вечером.

— У меня деловой ужин.

Ханна нахмурилась:

— Так он был вчера.

— Элла отправила тебе мое расписание. Ты могла бы с ним свериться.

Кивнув, она поставила корзину с едой на стол и принялась выкладывать блюда.

— Я уже поел, — сказал Эндрю, не желая доставлять ей лишних проблем. Он этого не заслуживал.

— Я проголодалась и если не против, я поем.

— Всенепременно.

Она села за стол.

— Ты мог бы посидеть со мной.

Он неохотно присоединился к ней.

— Нам нужно кое-что обсудить.

— Да.

— Помнишь, я рассказывала, что могу заняться подработкой, пока курорт закрыт на зиму?

Он кивнул.

— Моя подруга, Лаура, владелец арт-студии. Несколько недель назад я согласилась ей помочь, но выйдя замуж за тебя, подумала, что молодоженам лучше побыть вместе и... — она покачала головой, — Неважно, я все же собираюсь вернуться домой и помочь ей. В смысле, если ты не против. Просто ты очень занят, а судя с запланированного на следующий месяц графика, станешь еще более загружен.

Эндрю охватила паника.

«Она не могла уехать».

— Но, возможно, мне нужно будет твое присутствие на нескольких приемах.

— Возможно? Ты хочешь, чтобы я осталась из-за вероятной возможности? Офигеть!

— Ты — моя жена. Сама согласилась на эту роль, — напомнил он.

— Но речи не было про доступную и законную девочку по вызову.

— По-твоему, мы встречаемся только потрахаться?

У нее задрожала нижняя губа.

— Мы редко видимся. Ты относишься ко мне хорошо, только до, во время и после занятий любовью.

— Ханна я предупреждал, что женат на «Монтгомери Индастри»

— Но помимо фирмы, есть еще я, — тихо возразила она. — В прошлую субботу у нас должно было состояться венчание, но ты не сказал об этом никому, кроме Эллы и я не стала вмешиваться.

— Проклятье у тебя есть хоть толика смелости. Говори!

— Для беседы нужно как минимум двое, — взбесилась она.

— Что-то я не слышал от тебя жалоб.

— А сейчас слышишь. Я возражаю. Хочу назад своего Дрю. Того, кто проводил со мной время. Весело болтал и...

— У меня больше нет на это времени. Я подарил тебе неделю. Разве этого мало?

— Господи, какой же ты козел, Дрю. «Разве этого мало?». — Она встала. — Да, мне той недели — мало. Зато последние полмесяца, где меня использовали только как секс-игрушку, я сыта по горло. И хочу покончить с этим.

«Секс-игрушка?»

Она намного больше, чем просто это. И будь он проклят, если позволит ей расторгнуть брак.

— Ты не можешь уйти. В течение следующих пяти лет ты моя.

— Как я могу об этом забыть? Ты же постоянно напоминаешь мне об этом. Словно ведешь обратный отсчет.

Именно этим он занимался. Считал, сколько еще эта великолепная женщина пробудит с ним рядом, вместо того, чтобы лелеять и заботиться, как советовал ее дед. Он сделал все в точности да наоборот.

— Венчание состоится в следующие выходные.

Она горько рассмеялась.

— Уверена, так и будет. Пока не подвернется что-то поважней. В этом вся беда, Дрю. Если продолжишь в том же духе, то в конечном итоге закончишь одиноким стариком без друзей и нормального общения. Не будешь знать кому поистине нравишься и кем любим. И в глазах твоих будут мелькать лишь долларовые значки, а сердце раздирать недоверие. Я тебе предлагаю нечто реальное. Дружбу на многие годы. Готова отдать всю себя, но ты не хочешь ответить мне взаимностью.

— Я не могу... — начал он.

— Не хочешь.

— Тебе легко говорить, — проворчал он. — Ты не была на моем месте. И не понимаешь, какого это.

— Ты прав, не знаю. Потому что ты не желаешь открыться мне.

— Нет ничегошеньки, Ханна. Ни хрена! — Он схватил маленькую тарелочку с фруктами и швырнул об стену. — Нет ничего! Пусто! Вбей себе это в голову!

— Я ухожу.

— Если придется, я притащу тебя назад. Даже если ты будешь орать, брыкаться и пинаться.

— Я не ухожу от тебя. Я покидаю эту комнату, город... мне нужно пространство. Необходимо вернуть свою прежнюю жизнь. — Ее серебристый взгляд стал твердым. — И, между прочим, можешь взять свои угрозы и засунуть себе в задницу, Эндрю Монтгомери.

После этого она покинула его кабинет, а Дрю стоял и глядел ей вслед.

С Ханной все пошло не по плану. С другой стороны, в этом вся соль. Она стала незапланированной частью его жизни и, несмотря на их многолетнее знакомство, он сделал ее несчастной.

Ханна — подруга детства, девушка, принимавшая его таким, какой он есть. Для нее не играли роль его фамилия или состояние. Для Дрю воспоминания о ней были дороже всех сокровищ, и ему ни в коем случае не хотелось уничтожать столь драгоценного человека.

Свет серебристых глаз потускнел за последние несколько недель, а улыбка больше не касалась сокрытых уголков души. Ханна улыбалась от всего сердца, всегда... пока не приехала к нему в Шарлотт.

Она увядала, превращаясь в безликую оболочку той девушки, которую он когда-то знал, и женщины, которую полюбил.

— Проклятье!

Он не мог в нее влюбиться. Привязаться, заботиться, волноваться – это еще куда ни шло, но не влюбиться.

Ни в коем случае.

И все же нет сомнений, любовь расцветала в его душе. Даже сейчас любовь к Ханне изматывала, а что будет с ним, когда через пять лет придется сдержать слово и отпустить ее? От утраты он лишится рассудка. Эндрю знал это наверняка.

Черт, да он и дня не может протянуть, чтобы не касаться ее или заниматься любовью.

Да, снова это проклятое слово, но от истинны не скрыться. Их близость всегда превращалась в занятия любовью.

Безумно интимные.

Всепоглощающе жаркие.

И от этого он чувствовал себя совершенно уязвимым.

В кабинет с решительным видом ворвалась Элла.

Блин. На сегодня с него хватит драм.

— И что на этот раз натворил Блейк?

— Речь не в Блейке. А в вашем отце. — Она с встревоженным видом сглотнула. — У него был инсульт и сейчас его везут в больницу Дьюка.

Мир пошатнулся и, казалось, пол ушел из-под ног.

— Что?!

— Вы должны ехать. С аэропортом все улажено. — Элла протянула ему сотовый и дорожную сумку. — Идите, я сообщу Ханне, и вы с ней встретитесь там.

Ханна не приедет, особенно после его выкрутасов во время ссоры.

Боже, каким козлом он с ней был, не говоря о том, с какой радостью вжился в роль.

— Мистер Монтгомери. Эндрю, — позвала Элла. — Ваша машина ждет у входа.