…Он, то и дело, пытался всё форсировать. Совал ей на сухо, так топорно и безалаберно, словно впервые, будто перед ним – кукла, манекен с пучком проводков внутри, вместо нервов, подключённые к искусственному органу.

В очередной раз сунул ей не туда. Она вскрикнула, неожиданно, но улыбнулась, сказав «Ай!».

– Прости. Забыл, как это делается.

– Убери свои руки, и доверься мне…

Не успев договорить, чуть привстала, и, облизнув ладонь потянулась поправить всё дело, и наладить механизм, когда смазки рядом нет. В ту же секунду, расплылась в его объятиях, – расслабилась, обмякла и только тогда, направив рукой, сумела «проглотить» влагалищем член.

Его рабочий орган чуть провалился и начал рефлекторно совершать знакомые ей, до боли, движения. Но снова вскрикнула и напряглась.

– Помедленней! – тихо сказала. – Не так резко. У меня с этим – не всё так просто.

– В смысле? – он до сих пор не мог понять, в чём дело.

– Слишком много болезненных ощущений. Уже не помню, когда по-простому так…, с человеком была.

– Но ты же…

– Я знаю, что шлюха… – перехватила мысль. – И, это странно, да? Никак не могу привыкнуть к тому, кто я.

Вместо очередного дурацкого вопроса, он просто взял и поцеловал.

– У меня там всё, что угодно было, кроме живого члена. Моя «киска» очень маленькая, неглубокая и не создана для рук и искусственных членов. Все ещё болит.

– Так не делай больше так!

– Заткнись и продолжай, давай, – шикнула на него.

У неё уже всё было готово. Сама же только то и знала, что нужно расслабиться и ловить кайф. Так, как это делают другие, настоящие профи, кто не обладает никаким актёрским мастерством и терпеть так, как она не могут. Для неё это единственный шанс успокоить себя, что не простая шлюха, и лучше лишний раз перетерпеть, чем просто унижаться.

…Она не знала, сколько времени в запасе, и вместо дневного света был один лишь тёплый и мягкий оранжевый свет. Раз уж спать не захотела, – решила отметить последнюю ночь вместе с тем, кто спас от очередных мучений. Но, такой она человек, что думала о своём ребёнке, который спит дома, без неё, и представляла сумму, которую заберёт через несколько часов. Работа – прежде всего и маленький очаг нужно как-то хранить. И наплевать уже, что скажут поутру ей вслед!

Теперь же, всё во власти её желаний. Свою последнюю ночь превратила в поле для игры, где она – королева, где есть только две фигуры, а пешки остались вне игры. Внутри всё ужасно болело; нога левая, что была повреждена в соседней комнате немела, а шапка, которую снимать, вопреки его уговорам, так и не захотела постоянно звенела. Ему она мешала, металлический бубенчик бил, не сильно, по лицу, но цепка пришлась по нраву и очень лихо возвращал её к себе, когда опускалась увлажнить губами член, пустить пару вязких струек слюны, простимулировать и подождать, пока станет более мягким, чтобы не было так болезненно, вновь продолжать.

Но, когда он её брал в свои руки, она тут же зажималась, напрягалась. Когда дело доходило до оргазма, она не кричала и не вопила, как умели симулировать настоящие профи, а лишь тихо стонала, сопела. Взяв в рот одеяло, прикусывала и терпела. Сколько раз он из зубов вырывал, возвращал в мир безобидного наслаждения, и убеждал, что ей боятся нечего, а нужно просто расслабиться и поверить, что это он, – она его скромно целовала, вонзала во влагалище член, и по новой начинала.

Ей удалось его довести до оргазма трижды, подойти впритык к тому моменту, когда нужно просто остановиться, выбросить член из рук и переключиться на поцелуи. Она всё это знала и научилась, как ни странно, не в этом заведении пыток, где вес имеет только сила, а у простых людей, с которыми удавалось… не за деньги, не по принуждению, а после веселья. С теми, кого знала, доверяла, а иногда – любила, хоть и мимолётно. Потому-то, искусство любви познала ещё до того, как стала объектом издевательств, и эти стены ничему хорошему так и не научили.

Как и предупреждала, – будет истязать, пока у самой хватит сил, но не пытками, а изнурительным сексом. Сама же, вдоволь наскакавшись верхом на его пузе, спустила всю сперму в сторону и, протерев простыней, завершила контрольными, сладкими оральными ласками, нежно работая язычком, до тех пор, пока орган не обмяк окончательно. Три раза прерывала акт, усмиряла его нрав, проверяла пальцами свои недавние раны, нет ли там крови, и начинала всё сначала. Сама же теперь, чувствуя инстинктивно, что в запасе ещё пара часов, решила отоспаться. Как и обещала – у него на груди.

Влажная шапочка отправилась на пол, цепочка – под подушку, и, спросив разрешения сомкнула руки у него на шее, а ногами запуталась в одеяле. Но мысли были только о дочери.

Но тому стало не до сна, вспомнив комнату для экзекуций.

– Скажи, это правда, что ты актриса? – внезапно, спросил.

Она лежала, скрыв часть лица под одеялом, закрыв глаза.

– Вообще-то, десять лет назад начинала как дублёр сцен экстремального жанра. Но для порнорежиссёров на камеру – ты актёр, а за кулисами ещё и шлюха. Что было делать, сосать научилась быстро.

– Тебя часто били?

– Если для тебя удары плёткой – избиение, то ДА. Для меня – это привычное дело. Меня истязали.

– И, зачем?

– Что?

– Зачем это делали?

– Кто-то платит деньги, кто-то снимает, кто-то ловит кайф, от этого всего…, а я – просто играю.

– Терпишь?

Промолчала. Но голову высвободила из плена мягкого одеяла.

– И каково это, терпеть?

– Никак. Есть места на теле, где я ничего не чувствую, а есть такие только прикоснись иглой, и я сознание теряю. А в основном, на съёмках – проф. врачи. Они знают, где можно бить и синяка не будет. С ними безопасно.

– А тут?

Промолчала вновь. И положила ладонь на его широкую грудь.

– Зачем все это терпишь? – он захотел взглянуть в глаза.

– А, что мне ещё делать? Я не хочу быть ничтожеством и шлюхой.

– Но, больно же…

– Боль – временная штука. Да и в некоторых местах не чувствую. А вот быть грязной шлюхой – сродни унижения.

– Но ты же…

– Да, блин! Иногда, лучше умыться спермой, чем сломать себе палец…

– Не понимаю, зачем так унижаться…

Приподняла голову, чтобы заглянуть тому в глаза.

– Скажи, тебе понравилась эта ночь?

– О, да! Запомню надолго…

– Тебе было противно?

– НЕТ!

– Я тебя, как-то, унизила?

– Нет.

– Может, оскорбила, сделала больно, было отвратительно и тошнотворно?

– Фу! НЕТ! – вскрикнул он.

– Вот и я людей не понимаю, – опустила голову на подушку. Посмотрела в потолок. – Я всегда стараюсь делать всё правильно, продать настоящие чувства и любовь, но в ответ, получаю боль и ненависть. Вместо уважения – желание меня унизить. Что я такого сделала? Я знаю: я просто слабая и доверчивая. А животные (говорит об извращенцах) уважают только силу. Я не животное, я – девушка. Я создана для того, чтобы любить.

Раз уж люди не в силах оценить её актёрские таланты (способность играть роль жертвы), она готова всех любить, за деньги. Но и тут людям важно осквернить её достоинство и столкнуть в яму, чтобы упала на самое дно. Вот от этого многие и получают удовольствие.

– Тебя больно били?

– Заткнись, пожалуйста! У меня осталось пару часов, и я хочу поспать.

Он продолжил говорить – решил, что пришёл его черед приоткрыть завесу тайны на свою жизнь. Но, после нескольких вопросов без ответа, взглянул на её лицо – а она уже спала и тихо сопела. И невозможно было от себя оторвать – уцепилась в шею, словно обезьянка, обняла.

Он просто поцеловал её в лоб, как ребёнка и продолжил тянуть аромат её волос, чтобы запомнить навсегда. И, если случится снова приступ, то сможет по запаху вспомнить. Только так, иначе нельзя.

Она стояла в душе, под рассеянной струёй горячей воды. Руками упёрлась в зеркальную стену, и смотрела на свои носки. Прошло пять минут, как покинула тёплую постель, со спящим телом; пробежалась по коридору, закрыла счётчик, активировав свой электронный ключ… И работа была завершена!