— Нет… — Прошептала она, хватая длинными сухими пальцами мою шею, удерживая голову так, чтобы было видно место укуса. — Не может быть!

— Может. Отпусти меня немедленно, Сотара. — Сказала я как можно строже, но ощущение, что сейчас она свернет мне шею, не покидало. На удивление женщина вздрогнула всем телом и отступила, плавно отнимая хвост, который прижимал меня к стене.

Она пятилась назад и медленно склонялась в поклоне, таком низком будто собиралась распластаться по полу.

— Повелительница. — Выдохнула-шепнула она, и рубины в ее волосах сверкнули, привлекая внимание.

Дышать стало легче, и сердце, набравшее ход сейчас медленно приходило в себя, пытаясь наладить ритм. Дыхание частое, стало полноценным, и легкие прекратили судорожно сжиматься. Повернув голову в сторону шума, я не смогла сдержать улыбку — Ройгер, черной стрелой мчался по коридору в нашем направлении. Его серебряные глаза будто сияли в темноте, а чешуйчатые полосы на лице вновь увеличились, теряясь где-то под волосами, словно покрыв часть лица доспехом. Невероятно красивый.

Сама себе позавидовала. Как могло случиться так, что я полностью принадлежу этому мужчине, но сердце, такое неспокойное и недоверчивое рядом с ним тает от нежности.

Выдох облегчения сорвался с губ сквозь улыбку, пока я продолжала смотреть на Ройгера, который почему то встревожился и напрягся. Даже не успев нахмурится, я услышала злое:

— Я все равно теперь сдохну, но тебя заберу с собой!

Удар, потеря равновесия и обжигающая боль в шее. Женщина со страстью впилась в меня клыками и со стонами наслаждения вкачивала в мое тело свой яд, позволяя полностью ощутить, как горячая лава отравы движется по венам, угрожая вот-вот сжечь мою кожу изнутри.

Вязкий серый туман рассеивался, пропуская меня в свои объятия. Тело было легким, едва ощутимым, но ноги, которые я не могла увидеть сквозь дымку упрямо шли вперед, уводя меня к тусклому свету впереди. Голубоватый огонек лениво сиял в полумраке, призывая меня тянуться к нему, спешить навстречу.

— Явилась. — Грубоватый старческий голос разрезал звенящую тишину, и словно из неоткуда появилась сморщенная старуха, сгорбленная под весом лет. — Уж думала и не придешь.

— Кто вы? — Мой голос показался мне хриплым и слабым, я попробовала прочистить горло, но ничего не вышло.

Не ответив на мой вопрос, женщина обернулась, открывая мне вид на прялку стоящкю перед ней, в которой прялась тонкая нить, мерцающая в полутьме. Она провела по ней длинным безобразным ногтем и улыбнулась, демонстрируя черные сгнившие зубы.

— Глупые вопросы от глупой человечки. — Она покачала головой и цыкнула языком, поманив меня рукой. — Иди сюда. Тебе стоит кое-что узнать, пока у тебя еще есть время в этом мире.

— В этом мире? — Голос дронул, что не ускользнуло от ее чуткого, не смотря на возраст слуха.

— Иди. Сюда. — Строго сказала она, и меня словно порывом ветра пододвинуло к ней, приковывая взгляд к подрагивающей нити за ее плечом. — Смотри, это нить судьбы. Конкретно эта — твоей. Видишь, какая она тонкая?

— Я умираю?

— Умерла бы уже. — Она махнула рукой, словно отделываясь от глупых детских вопросов. — Смотри внимательно, что ты видишь?

Я смотрела, не отрываясь, пытаясь ворочать мысли в тяжелой голове, стараясь уловить суть сказанного старухой, которая вполне могла быть моим бредом. Убедительным бредом. Поэтому я вглядывалась в волокна, рассматривая каждый волосок, пока не увидела мелкие, едва различимые вкрапления алых ворсинок, умело прячущихся среди белых нитей.

— Заметила, наконец. — Она вновь цокнула языком, и как мне показалось, сжала морщинистые губы недовольной гузкой. — Знаешь, что это?

— Нет. — Быстро ответила я, не в силах угадывать. — Не знаю.

— Это твой повелитель постарался. — Женщина хмыкнула и погладила нить сухим мозолистым пальцем. — Молодец, успел. — Я продолжала неотрывно смотреть на ее труды, не понимая, что именно она хочет до меня донести. — Забрать бы тебя, но поздно. Да и много лет уже прошло, заслужил.

Она повернулась на своем маленьком стульчике и подняла на меня черные провалы глаз, заглядывая в лицо снизу вверх. Я бы отшатнулась, но тело не слушалось, продолжая спокойно, я бы сказала равнодушно стоять на месте, позволяя внимательно разглядеть черноту пустых глазниц.

— Я тут уже несколько десятком лет сижу, и очень устала. — Говорила она. — Надеюсь, мой урок он усвоил и так и быть, я верну тебя на место. Уж очень хочется посмотреть, что получится. — Она протянула свою тонкую руку и, растопырив пальцы, положила ее на мой живот, который я ровно до этого момента не ощущала. — Ты дохленькая какая-то, но ничего, справишься. Отдыхай побольше, и цитрусов побольше ешь. Да! И Нанзеи на руках не носи! Она уже тяжелая, а для твоего положения тем более.

— Мм? — Только и смогла сказать я, пытаясь приподнять неощутимые брови.

— Не смотри словно курица. — Буркнула бабулька. — Если бы твой змей не расстарался, то и шансов бы не было яд Сотары переварить, а так хоть причина тебя вернуть есть. Выносишь наследника — проси змея покинуть долину, вам там больше делать нечего. Пусть на свои земли возвращается.

— Что? — Я пыталась понять, о чем она говорит, но слова проскальзывали мимо, оставаясь в памяти, но, не позволяя их понять.

— Все вам надо разжевывать. — Она недовольно сжала пальцы на моем животе, и за секунду ее лицо вновь потеплело. — Вымирали твои змеи много лет. И единственные кто мог им помочь это люди. Но куда уж гордым пресмыкающимся спускаться до уровня жалких людишек!? В глаза им даже не смотреть, видите ли! Пришлось вот так, обходными методами. Все им лишь бы завоевывать, да властвовать. Никому даже в голову не пришло, что люди могут их вид спасти, но кто бы по доброй воле согласился на это, после того, как они к власти пришли? Я вынуждена была повелителя помучить, промариновать в одиночестве, чтобы до него дошло очевидное. Ты только подумай, глупая. — Она подняла на меня маленькое сморщенное лицо. — Разве сможет он теперь тиранить тех, кто подарил ему любимую и наследников? Родишь, уходите на его земли, оставьте людей в покое. Наги должны понять как хрупко счастье и как оно может ждать в самых неожиданных местах. Наладится все, изменится. Связь вашу только на время прерву, пусть помучается. А теперь иди, обрадуй своего ненаглядного! — Она убрала ладонь и махнула ей, отворачиваясь обратно к веретену.

Меня вновь подхватило непонятным порывом, и потащило назад, в самую глубь темноты.

— Стой! — Крикнула она, оборачиваясь, и меня дернуло в воздухе, задерживая на месте. — Ты главное, когда мальца родишь, не пугайся и не ори. Он потом научится!

— Чему?!

— Прощай, ананфе. — Хмыкнула она в темноту.

А мой вопрос так и пропал в воздухе, растворяясь точно так же как странное видение, которое точно покажется мне сном, как только я подниму веки, сквозь которые уже чувствую свет.

Непонятно. Все непонятно, но приятно.

Тело, лениво валявшееся в постели, мечтало потянуться и, послушав собственные инстинкты, я подняла затекшие руки над головой и вытянулась, довольно замычав.

Хо-ро-шо. Последний раз я так высыпалась… Не помню, слишком давно это было. Странно, что Нанзеи не разбудила. Хотя, может матушка не разрешила? Я наверное опоздала куда только могла… Ну и ладно. Возьму себе выходной, высплюсь, погуляю. Сделаю Нанзеи запеканку как обещала. И как только она умудрилась с меня ее стребовать?

В голове замельтешили образы прошедших дней и последних воспоминаний, и я резко открыла глаза, тут же об этом пожалев. Слишком ярко! Они тут же заслезились, и я попробовала сесть, наклоняя голову вниз, прячась от солнечного света, коварно пробравшегося сквозь плотную ткань портьер.

Воздух в комнате пах свежестью и минералами, сквозняк, шевеливший шторы приносил аромат спелых цитрусов, проникая в нос шаловливым шлейфом, от которого я резко захотела мандарин. Сейчас же. Сию секунду.