— Это мое вам обещание, ранея Атшу. Еще раз доброй ночи. — Он поклонился, почтительно, с чувством и, не дожидаясь реакции, развернулся и пополз в другую сторону.

— Доброй ночи, ранея. — Поддержал его слова повелитель, и повел меня в противоположный коридор.

Мы с матушкой только многозначительно переглянулись.

И вот, вновь его спальня.

Она встретила нас прохладой, но не долгой. Мужчина быстро прикрыл окна, задергивая плотные шторы, и обернулся ко мне.

— Вы же… Ты же говорил, — Исправилась я. — Что нам нужно вернуться на бал?

— Да, мы вернемся. Но сперва я хотел бы кое-что тебе отдать. — Он приблизился к большому столу их темного дерева и, выдвинув ящик, вынул оттуда сундучок, у которого я увидела лишь силуэт. — Эта важная составляющая твоего нового статуса. Вот, посмотри. Надеюсь, тебе понравится.

В первые секунды я не увидела ничего, но наг, цыкнув на себя языком, зажег одну из ближайших свечей. На мягкой бархатной подушечке лежал широкий плотный браслет, словно сплетенный из нескольких жгутов. Он был слишком широк для запястья, но камни аквамарина, играющие в тусклом свете своими сияющими гранями, завораживали.

— Это браслет правящего рода. — Пояснил наг. — Теперь это всецело принадлежит тебе.

— Я не понимаю.

— Что именно тебя беспокоит, моя ма-аза? Я чувствую волны переживаний исходящих от тебя. — Он поднял мое лицо пальцами. — Что не так? Что заставляет тебя переживать?

— Хочешь правды? — Дерзко ответила я, пытаясь унять проступившую дрожь в голосе.

— Конечно. — Ровно ответил он, внимательно вглядываясь в мои глаза. — Я хочу знать, что ты чувствуешь.

— Недоверие. Все что происходит, кажется мне злой шуткой.

— Я же говорил, что не намерен шутить, когда речь идет о нас.

— А с чего я должна тебе верить? — Нехотя громкий и ясный голос превратился в шепот. Проникновенный и отчаянный. — Я не понимаю, что происходит, как жить по законам, о которых ты не знаешь? Правила этой игры известны лишь тебе, а я просто слепо за тобой следую.

— Ты мне не веришь. — Глупо произнес он, и я покачала головой, подтверждая его слова.

Мне было так больно от собственных мыслей, но как загнать внутрь то, что барахтается на поверхности мешая жить? Ведь я действительно не понимаю, что произойдет в следующую секунду и мужчина передо мной, хоть и желанный, притягательный, но такой чужой, что сердце сковывает льдом, сквозь который мне не пробиться.

Тишина становилась ужасно тяжелой, давила на плечи, вынуждая колени предательски дрожать. Я закрыла глаза. Сейчас было невыносимо видеть пульсацию его черных зрачков, в которые я, еще несколько дней назад даже не могла думать о том, чтобы посмотреть. Все происходило слишком быстро, и я не успевала, но следующий вопрос заставил меня вздрогнуть, разрушая все мои предположения:

— А ты хотела бы мне верить?

Молчание было иссушающим. С каждой секундой мне казалось, что мир переворачивается с ног на голову и мне никогда не привыкнуть к новому распорядку. Мои мысли метались из стороны в сторону, и дыхание сбилось так, что я с ужасом поняла, что задохнусь, если не прекращу сейчас это бегство.

— Да. Я хочу.

Страх тут же отступил и в комнате, словно стало тепло, но на деле это оказался хвост нага, который быстро и жадно опутал мои ноги, сворачивая свои кольца до самых бедер. Каждым сантиметром кожи я ощущала его гладкие чешуйки, которые нетерпеливо терлись об меня, словно искали подтверждение моих слов трепетом в теле.

— Я рад это слышать. — Медленно, тягуче ответил мужчина и склонился к моему лицу. — Прими браслет, и обещаю, ты никогда не пожалеешь о своем выборе.

Его пальцы подобрали мою ладонь, и обжигающая прохлада металла заскользила по коже, медленно поднимаясь вверх. Так медленно, что захотелось передернуть плечами, но я сдержалась.

— Я чувствую, что тебе страшно. — Его шепот прямо в губы пах сладостью, которая напомнив о поцелуе в саду, свернула тугую пружину в низу живота. — Я никогда не причиню тебе вреда, моя Наа-на…

Украшение поднималось все выше и выше. Пропуская запястье, локоть и замерло над предплечьем, слегка свободнее, чем нужно.

Нужно…

Сомнения выбило из головы холодной, освежающей волной, и тело наполнила такая решимость, что я перехватила пальцы мужчины, которые тут же замерли.

— Я поверю тебе.

Он бы улыбнулся. Я заметила, как дернулись краешки его губ, но серебристый взгляд дернулся и замер, затягивая меня в свой омут все глубже и глубже, но, не позволяя утонуть и кануть в бездне их глубины.

Металл нагрелся и запульсировал, плотно обхватывая мою руку чуть ниже плеча. Знак принадлежности. Собственности. Или власти, что этот мужчина демонстрировал мне, мягко огладив почти прозрачные камни.

— Моя Наа-на… Мое сокровище…

Губы все же изогнулись в усмешке, но за ней пряталась радость и облегчение, которое мужчина пытался скрыть за вуалью уверенности.

Руки сами потянулись к нему и, опустив их на горячую, даже сквозь ткань, грудь, я сжала пальцы, не сумев победить желание почувствовать его, понять это правда, а не дурной сон, который раствориться с рассветом. Но он все так же был настоящим. Твердым, тяжело дышащим и с голодным, источающим желание взглядом.

Поднимать пальцы вверх было мучительно тяжело, но импульс касаться его был так велик, что дрожащими пальцами я растерянно и неуверенно прочертила линии до самой шеи. Сильной, крепкой и так пахнущей надежностью, которую невозможно описать словами.

Кожа змея была горячей и чем выше я поднимала пальцы, тем тяжелее становилось его дыхание, забирая и у меня весь воздух из легких. Подушечки поднялись на щеки, очертили скулы и мелкие, но плотные чешуйки стрел, не веря в свою собственную вольность, и проникли в волосы, зарываясь в них, привязывая меня к повелителю.

Мне смертельно требовалось прижаться к нему, но плотно сжатый хвост не позволил сделать и шага к нему на встречу, и я закусила губу от разочарования. Он сам сделал шаг, если это можно было так назвать. Мою талию тут же сжали две крепкие широкие ладони и пальцы, сильные и изящные смяли кожу, демонстрируя свою власть, за которую я уже не боролась.

— Нана… — Выдохнул он мне в лицо, словно сам боялся продолжения, но предвкушающий трепет говорил об обратном. — Нам нужно идти.

— Да, нужно.

«Нет! Нет! Нет! Не сейчас!»

Один мой молящий взгляд с треском разрушил платину, и меня вжали в крепкое тело, позволяя, наконец, прильнуть к нему и обхватить руками с облегченным стоном.

«Не отпускай!»

Мысленно крикнула я и сильнее обхватила его руками.

К демонам!

Пальцы скользнули по его спине и я, не ожидая от себя такого, провела по ней ногтями, вызвал у мужчины мурашки и сиплый вздох. Всего секунда и хвост оборачивается вокруг талии, отрывая меня от него, но лишь на мгновение, за которое он одним движением избавляется от одежды, сбрасывая ее комком на пол.

— Хочу чувствовать тебя. — Шепчет он и мне самой не терпится избавиться от своего платья. Вновь касаться его голой кожей, умирать от стеснения и желания, что пробуждали его касания и поцелуи.

Хвост возвращает меня на место, и я хватаюсь за его голые плечи, запрокидывая голову. Чтобы тут же ощутить на шее горячие, плавящие поцелуи. Так откровенно болезненно, словно это смертельная необходимость губы нага впечатываются в меня, клеймя, выжигая из головы любые другие мысли кроме удовольствия.

Сладкий стон срывается с губ и тонет в полумраке комнаты.

Жадные пальцы бродят по спине, шаря по лентам на корсете, жажда распутать их, развязать или наоборот затянуть как можно сильнее.

— Нам нужно идти. — Еще раз бросает он, но звучит как жалкая отговорка, которая не убедила ни его, ни тем более меня.

— Да…. Идти… — Прошептала в ответ, срывая с его волос шнурок, распуская шелковистые волосы, в которые хотелось зарыться носом. — Ройгер.

Его имя, произнесенное мной, словно переключает мужчину и у него срывает последние путы контроля. Кольцо хвоста на талии резко разжимается и мое платье с шелестом скатывается к ногам, оставляя меня в тонком, едва ощутимом белье, которое я смущенно прятала от матушки, когда готовилась к вечеру. Но нет, сейчас и этого слишком много, но меня уже схватили, сжали и тащат в постель, обещая мне голодную озверевшую страсть громким и утробным мужским рыком.