— Слушаю вас, Рейн.

— Вы хотели, чтобы у вас была самая лучшая оперативная группа по борьбе с терроризмом в мире, так? — начала издалека я.

— Верно.

— Она у вас есть. Сколько операций мы уже успешно провели?

— По моим данным пятнадцать.

— Кто-нибудь пострадал? Из гражданских?

— Нет.

— Так какого лешего мне начали вставлять палки в колеса?!

— Не понял?! — выдержка Брауна начала сдавать.

— Какого чёрта вы устроили это собрание?

— Так… Какое собрание?

— Сегодняшнее. Этот слёт генералов в офисе УГБА, на котором мне собирались накрутить хвост…

— Подождите, полковник… — президент немного растерянно глянул в свой ноутбук. — Я не отдавал таких распоряжений…

— В смысле?

— В прямом. Я не в курсе ни о каком слёте… то есть о собрании.

— Тааааак, — протянула я. — Интересно получается…

— Я не контролирую абсолютно все действия офицеров высшего звена. Они вполне могут собраться по собственной инициативе. А что собственно было в повестке дня?

— Ясно, — я на мгновение задумалась, игнорируя вопрос Брауна. — Знаете, есть такое выражение: "генералы не бегают." Вы видели ваш офицерский состав? Это же очередь к диетологу!

— Они ценны не своей физической формой, — строго сказал президент, — а опытом и знаниями.

— Не уверена, что они обладают вышеперечисленными качествами. Но это ваше дело за какие заслуги их держать при себе.

— Именно. Моё!

— Но кое-что я всё-таки в силах изменить в этом раскладе.

— И что же это? — спросил Браун, скрестив руки на груди. Было видно, что ему не нравится, какой оборот принимает наш разговор. Не говоря уже о том, что я ворвалась к нему без предварительной записи и бесцеремонно прервала встречу. Но берсерк был очень ценным кадром, и ему приходилось терпеть моё поведение. По крайней мере, я на это очень надеялась.

— Мне нужно звание генерала-полковника. И впредь отчитываться я буду только перед вами. И чтобы никаких Штайнов и Резерфордов на моём пути!

Президент глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Рейн, вы понимаете, что я не всемогущий бог и даже не царь. Я всего лишь президент, так сказать, слуга народа. И мои полномочия не безграничны. Есть определённые правила…

— Что боитесь, что народ импичмент устроит, если выполните мою просьбу? Не думаю. А на генералов вы управу найдете. Я в этом уверена.

Браун посмотрел на меня тяжёлым взглядом, я ответила ему взаимностью.

— Ладно, — устав играть в гляделки, наконец произнес президент. — Будут вам генеральские погоны. Отчёты по каждой операции лично мне на стол. Не секретарю. Не надо девушке такие вещи видеть. У неё и так работа тяжёлая.

— Поняла.

— И всё же, генерал. Из-за чего был сыр-бор на собрании?

— Им показались… Эм… Сомнительными мои методы работы с террористом.

— С Оливером?

— С ним самым.

— Это было… Рискованно, — тщательно подбирал слова Браун.

— Ситуация оказалась очень непростой, — пожала плечами я. — Я поступила так, как мне подсказывала моя интуиция.

— Но интуиция может и подвести…

— Моя нет… Это даже не интуиция, просто я её так называю для простоты… Это особое восприятие… Когда чувствую и вижу то, что незаметно другим. Вы же хотели сверхчеловека у себя на службе? Тогда почему жалуетесь, когда он использует свои сверхспособности?

— Что ж, справедливо, — кивнул Браун. — У вас всё, генерал?

— Вообще-то, есть ещё кое-что…

— О боже! — театрально закатил глаза мой собеседник.

— Это не лично для меня. Я хочу расширить свой штат. Набрать ещё людей и создать несколько оперативных групп. Пока одна на точке, другая отдыхает. А то мои ребята пашут без отпусков и выходных.

— Хм… Это дело… — кивнул Браун.

— Хочу набрать команду из военных Афлора.

— Оооо… Больше не хотите набирать наёмников? — усмехнулся президент.

— Вы что-то имеете против? — ухмыльнулась в ответ я.

— Абсолютно ничего. Только за. Из каких подразделений хотите отбирать?

— Из разных. Я за универсальность.

— Не думаю, что подводники будут чем-то полезны при штурме здания, — рассмеялся Браун.

— Не скажите. У них нет клаустрофобии.

— Хорошо, — сказал президент. — Составьте список подразделений и пришлите мне на почту. Я отдам соответствующие распоряжения… Но, Рейн… Вы должны понимать, что не каждый солдат согласится на такой перевод… Не хотелось бы принуждать…

— О, нет. Только добровольно.

Президент кивнул, и я, пожав ему на прощание руку, покинула кабинет. В коридоре на меня слегка обиженно смотрели телохранители.

— Извините, парни, не рассчитала силы, — пожала плечами я и направилась к выходу.

Следующие пару месяцев пролетели в отборе новых бойцов в мою группу. На удивление, заявлений на перевод было очень много, и спустя восемь с небольшим недель после всех физических и психологических тестов под моим началом уже было две сотни человек. Отдел снабжения УГБА с ног сбивался, обеспечивая людей соответствующей экипировкой, вооружением, личным автотранспортом и жильём. По моему требованию и не без нажима президента, скрепя сердце, градостроители отдали нам две только что отстроенные соседние многоэтажки, один в один напоминающие ту, в которой жила я сама.

Глава 31.

Спустя несколько месяцев во время одной из операций в здании, которое мы уже освободили, начался пожар.

— Клод! Выводи людей! — крикнула я сержанту, перешагивая через труп террориста. Боевиков было не много, и мы их быстро обезвредили, но кто-то из них всё же успел каким-то образом поджечь один из офисов. Пламя распространялось быстро, захватывая комнату за комнатой. Нам нужно было как можно быстрее эвакуировать заложников.

Когда большая часть пострадавших уже спускалась по лестнице на первый этаж, ко мне кинулась женщина.

— Моя дочь! Моя девочка! Она всё ещё там!!! — кричала она, вцепившись в мою руку. — Спасите её!

— Где она?

— Там, — и отчаявшаяся мать указала рукой в дальнюю сторону коридора, по которому уже начал распространяться едкий дым. — Она в комнате матери и ребенка…

— Одна? — удивился Алекс, пропуская последнего заложника. — Сколько ей лет?

— Она ещё младенец, — всхлипнула женщина. — Мы зашли поменять памперс, но пачка закончилась. А запасная в сумке у мужа. И я оставила её в коляске на минутку. Но меня на выходе из комнаты схватили террористы…

— Понятно…

— Коммандор, огонь вот-вот доберется до лестницы, нам пора уходить, — сказал Алекс.

— Уводи её, — кивнула я на заплаканную мамашу.

— А вы?

— Я пойду за ребенком.

— Коммандор…

— Уходи, Алекс! Это приказ!

— Спасите мою дочь! Ради всего святого!!! Спасите!!! — кричала мне женщина, когда Алекс выталкивал её из коридора на лестницу.

Комната матери и ребенка нашлась быстро. Она оказалась вся в дыму, который буквально валил из вентиляционных отверстий. Я кинулась к коляске. Девочка сильно кашляла, но была ещё жива. Взяв ребенка на руки, я выскочила в коридор. Он был задымлён, и то тут, то там виднелись языки огня. Мне пришлось юркнуть в ближайшую дверь, чтобы спрятаться от дыма, оценить обстановку и подумать. Я запросила у Макса данные о пожаре. Информация высветилась на моем визоре: в комнатах по всему этажу бушевало пламя, лишь эта маленькая кладовка каким-то чудом не была охвачена огнём.

"С ребёнком на руках мне сквозь пожар до лестницы не пройти, малышка попросту это не переживёт", — подумала я и покрепче прижала девочку к груди, надеясь, что спасатели потушат огонь раньше, чем она задохнётся от дыма или погибнет от теплового удара. На полках с разными моющими средствами нашлась подходящая по размеру тряпка и каким-то чудом оказавшаяся здесь бутылка воды. Смочив ткань, я обернула малышку, особенно тщательно закрывая её лицо. Температура в комнате ощутимо поднялась, и ребенок заплакал. Я успокаивающе погладила младенца по спинке, мысленно проклиная пожарных за их медлительность. Ещё пара десятков минут и мы здесь поджаримся как курица в духовке.