Меня разбудил жуткий вой. Вскочив с кровати и забыв, что нахожусь на втором ярусе, я в состоянии транса приземлилась на не менее ошарашенного Алекса. Прижав колено к его горлу, начала озираться в поиске угрозы. Но вокруг были только мои люди, едва проснувшиеся и испуганные резкими звуками и моим, мягко говоря, необычным поведением.

— Подъём! Подъём! — уловил мой берсячий слух крик охранника в дальнем конце коридора.

"Офигеть у них будильник. Нет чтобы что-то мелодичное поставить, ну или кукарекание на худой конец".

— Извини, от неожиданности! — прокричала я, перебивая вой баззеров и убирая колено с шеи лейтенанта.

— Что это за звук?!

— Будильник!!

— Подъём, бездельники! — прокричал охранник, открывая дверь нашей комнаты. — В столовую, живо!

— А как же душ? — уже в коридоре недоумевал Алекс.

— Если хочешь помыться, то вставай до сирены, — заметил, повернувшись к нам раб, идущий впереди нас. — Здесь обязательна только работа и кормёжка, тебя помоют только тогда, когда блохи будут сыпаться как с бродячей собаки, а разить будет за километр.

— Ну и дела… — протянул мой лейтенант, морщась от отвращения.

— Ты не переживай, — заметил гримасу парня раб. — До такого никто себя уже не доводит. Даже нюхачи раз в две недели, но моются.

— Раз в две недели? И это после работы в шахтах? — кажется, Алекс был готов потерять сознание.

— Спокойно, спокойно, — похлопала я его по щекам и шепотом добавила: — мы здесь на столько не задержимся, ещё пара деньков и всё.

— Уж поскорей бы, — сжал зубы парень, приходя в себя.

— Коммандор, у Вас есть план? — спросил мой сержант Густас, подсаживаясь к нам за столик в столовой.

— Здесь я Реймонд! Говорила же, не называть по чину, — гневно зашипела я на мужчину.

— Никто не слышит, — беспечно отмахнулся солдат. — А этим уже давно на всё плевать, кроме их наркоты, — кивнул он на двух сидящих неподалёку с застывшими взглядами нюхачей.

— План есть. Мы устроим восстание рабов, и пока охрана будет утихомиривать разбушевавшуюся толпу, проберемся в офицерский блок и захватим начальника рудника.

— Их же всех перебьют, — ахнул лейтенант.

— Нет, посмотри внимательно на охранников.

— Я ничего особенного не вижу, — сказал сержант.

— Видишь дубинки и шокеры на их поясах? Это их оружие.

— А как же автоматы?

— Посмотри, как они висят у них на плечах.

— Погодите-ка, — прищурился старый вояка: — да у них же рожки пустые!

— Тише, — шикнула я на сержанта, быстро оглядываясь. Кажется, никто из охраны не обратил внимания на его неосторожный выкрик.

— Точно, если бы автоматы были заряжены, они бы висели по другому, центр тяжести бы сместился…

— Да, мы уже поняли, что ты очень умный, — перебил Алекса Густас. — Значит кровопролития не будет.

— Охрана на границе рудника вооружена, её нужно обезвредить в первую очередь, — начала излагать свой план я, но меня перебил выкрик охранника.

— Все на выход! Завтрак закончен.

— Обсудим всё вечером в комнате, — шепнула я, прежде чем нас разделили.

Полдня на руднике прошло спокойно, мы махали лопатами, загружая породу в вагонетки и толкая их к рельсам.

В полдень объявили перерыв и ко мне подошел Джон.

— Сделай вид, что я тебя ругаю, — шепнул он и громко начал выговаривать мне.

— Все восемь с нами, — добавил он между ругательствами в мой адрес.

Я покорно кивнула головой, делая вид, что согласна с его претензиями, а перед его уходом шепнула:

— Вечером приду к тебе. Обсудим.

После отбоя я тем же способом пробралась к зданию, где были расквартированы охранники и бросила камушек в окно Джона. Свет в комнате тут же погас, и в оконном проёме показалась голова мужчины.

— Привет, — сказала я, хватаясь за протянутую руку и подтягиваясь.

— Привет. Слушай, а как ты уходишь незамеченной из барака?

— То есть вчера этот вопрос у тебя не возник?

— Возник, но я потом про него забыл, много других навалилось. Не каждый день встречаешь командующую армией повстанцев, знаешь ли.

— Ха. И то верно. У меня свои способы.

— Не доверяешь? — нахмурился бывший капитан.

— О Боже, — закатила глаза я. — Просто рассказывать долго.

— Ладно, так что ты хотела обсудить?

— Мне нужна личная встреча с людьми, о которых ты говорил. Сможешь устроить завтра?

— Завтра? Пожалуй, да.

— Отлично. И мне нужен перевод на комбинат. Тоже завтра.

— Что устала махать лопатой? — усмехнулся Джон.

— Хочу разведать там обстановку. Что где находится, сколько охраны и всё такое.

— Я тебе могу прямо сейчас всё рассказать.

— Нет. Мне нужно самой, — покачала я головой.

— Это будет непросто.

— Постарайся. Это необходимо.

— Хорошо, что-то ещё?

— Нет, на сегодня это всё. Мне пора.

— Я дам тебе знать, когда договорюсь со всеми о встрече.

— Отлично. И, Джон…

— Да?

— Спасибо.

— Это мой долг теперь.

"Долг, шмолг, — ворчала я про себя, возвращаясь в барак, — что за навязчивое желание убиться за кого-то или что-то? Это у мужчин в крови?"

На следующий день, когда я со своими людьми стояла в ожидании погрузки в трансфер на рудник, ко мне подошел незнакомый охранник.

— Равана, ты едешь в другом автобусе, — сказал он и положил мне руку на плечо. — Идём.

— Почему? Куда? — заволновался Алекс, а вместе с ним и все остальные.

— Куда надо, — гаркнул солдат, а потом уже более спокойным голосом добавил: — тебя переводят на комбинат.

Я кивнула своим парням, чтобы их успокоить, и отправилась с охранником к другому автобусу. Рядом с ним стояли несколько десятков мужчин, по здешним меркам весьма неплохо выглядящих и одетых. По крайней мере все они были чисто выбриты и вымыты. На них не было тех ужасных лохмотьев, которые носили люди, работающие в шахтах.

— Добро пожаловать в элитный клуб, — гоготнул конвоирующий меня солдат. — Знакомьтесь, это Равана. С этого дня он работает с вами.

Мужчины окинули меня презрительными взглядами и отвернулись к машине.

— Тёплый приёмчик, ничего не скажешь, — буркнула я.

— О, они те ещё снобы, — протянул охранник.

— Снобизм? На руднике? В положении раба? Серьёзно?

— Ну, они же лопатой не машут. Некоторым даже на приборах работать доверяют. Вот они и возгордились. Считают себя привилегированными, — разговорился со мной солдат.

— Это же бред! Каждого из них в любой момент могут перевести на рудник. В их положении нет ничего привилегированного, они такие же рабы как и все остальные!

— Эх, молодость-наивность, — вздохнул охранник. Большинство людей спят и видят, как бы унизить других и возвеличить за их счёт себя. И чем ниже стоит человек на социальной лестнице, тем сильнее это желание он старается воплотить. А кто может стоять ниже чем раб?

— Только другой раб, — ответила я, внимательно глядя на собеседника. — А ты, оказывается, философ?

— Был в прошлой жизни, — усмехнулся он. — Закончил кафедру философии, но не сложилось, и вот я здесь, — развел он руками.

— Печаль.

— Я от Джона, — тихо шепнул мне на ухо парень. — Меня Аврелий зовут. И я с вами.

— Ты работаешь на комбинате?

— Да, если что, обращайся.

— Сможешь устроить мне ознакомительную экскурсию?

— Вообще не положено… — задумался Аврелий. — Но ты новичок. И молодая, и руки у тебя маленькие…

— Эй! — хотела уже обидеться я.

— Не, это хорошо, значит ты сможешь работать в любом цеху. С большими ручищами на огранку не берут. Только на грубую обработку — отделение от породы. Но туда не советую. Рентген аппарат у нас уже старый. Ну, ты понимаешь, лучевая болезнь и всё такое.

Я покачала головой и вслед за остальными залезла в автобус. Аврелий зашёл последним.

— Все на месте. Поехали! — скомандовал он водителю. Тот резко тронул с места машину и, разогнавшись, помчал нас к большому зданию комбината, расположенному в самой дальней части прииска.