— Чем взорвать стену? — тут же спросил Марк.

— Я кинула ему в руки десятикилограммовый пакет с пластидом.

— Ого, — взвесил рукой взрывчатку брюнет.

— И откуда у вас столько? Не думал, что революция обладает такими богатствами, — удивился Гек.

— Из личных запасов.

— Так это правда? — спросил один из наёмников, — что вы внучка Яна Нортона?

— Нет, я ему не внучка. Но да, я на него работала. Ещё есть вопросы по плану захвата?

— А где будешь ты во время наступления? — с некоторой тревогой спросил молчавший всё это время Марк.

— На передовой, разумеется, где мне ещё быть, — пожала я плечами. — Если на этом всё, то отдыхайте. Выступаем, как только стемнеет.

Все разошлись по своим делам. Кто-то чистил оружие, кто-то подправлял амуницию. Некоторые просто болтали, убивая время. В лагере чувствовалось напряжение, и чем меньше оставалось времени до заката, тем сильнее оно становилось. Я буквально кожей чувствовала растущее волнение окружавших меня солдат. И это ощущение заставляло моё сердце стучать быстрее, разгоняя по венам пьянящее предвкушение битвы. Я была берсерком, и никакие удовольствия, доступные людям, не заставляли меня так остро чувствовать всю полноту жизни, как это делала битва. За всю жизнь киллером мне приходилось вступать в схватки немалое число раз, но все они длились от силы несколько секунд. Когда мы с повстанцами захватывали первую базу, мне довелось лишь снять несколько часовых и отстреливаться от нападавших. Сейчас же предстояло настоящее и продолжительное сражение с атакой в лобовую. И осознание этого опьяняло любого алкоголя. Все моё тело пело в предвкушении.

Как только верхний краешек светила скрылся за горизонтом, я объявила выступление. Все расселись по машинам. Поскольку по моей просьбе Макс пригнал несколько грузовиков, то никому не пришлось бежать. Не хотелось перед боем тратить силы людей.

Мы ехали с выключенными фарами, а дорогу нам освещали лишь звёзды и две луны. Когда до базы осталось десять километров, я объявила по рации предварительную готовность, когда осталось пять — с сумкой, полной боеприпасов, выпрыгнула из кузова.

— Разделяйтесь и гоните словно у вас сам чёрт на хвосте! — приказала я.

— Есть! — ответил Макс, нажимая на газ и направляясь к главным воротам.

— Есть, — и Люпин резко повернул машину, направляясь в тыл противника. — Подумаешь, чёрт на хвосте, сдаётся мне, что сейчас в арьергарде у нас кое-кто похуже, — еле слышно пробурчал он.

"Ну, понеслась".

Я достала из сумки световую гранату и, прикинув расстояние до базы, метнула её.

Мой расчет оказался верным, и прямо посередине военного сооружения расцвёл невыносимо ярким бутоном всполох света. Не теряя времени, я метнула вторую и следом за ней пару шумовых. Все гранаты упали на территории базы. Но был вечер, и большинство солдат находилось в помещениях. Мне нужно было выкурить их оттуда. Поэтому я достала несколько изготовленных по спецзаказу гранат. За счёт усиленного корпуса они могли выдерживать сильные удары без повреждений. Я использовала их, когда было необходимо устроить дымовую завесу, световой или шумовой взрыв внутри помещения, заполнить комнаты слезоточивым газом. Мне просто нужно было метнуть их сквозь стену. Благодаря моей силе берсерка, это не составляло труда. Вспомнив план базы, добытый Максом, я кинула несколько гранат, пробив стены ограждения, какой-то пристройки и столовой. Следующая партия приземлилась посреди казармы. Всё это заняло несколько секунд. После того как взорвалась последняя шумовая граната, над пустыней нависла тишина. И лишь спустя полминуты раздался вой сигнала тревоги. Я сорвалась с места и со всех ног побежала к базе. Когда до цели осталось метров пятьсот, заработали все прожектора, и стало светло как днём. В этот же момент со стороны главных ворот раздалось несколько взрывов. Это наемники палили по ним из гранатомётов. Они подобрались слишком близко, и вся артиллерийская мощь Клоста стала бесполезной. Солдаты могли лишь рассчитывать на свои пулеметы, но и те были уничтожены несколькими точными попаданиями гранат, выпущенных моими людьми.

— Как тебе удалось? — прокричал мне Макс, когда я подбежала к группе солдат удачи, поливающих огнём форт.

— Рано радуешься, ещё ничего не произошло, они по-прежнему внутри.

И в этот момент ворота базы открылись, и из них выехали три БМП, а за ними показалась пехота противника.

— Чёрт, что будем делать, коммандор? БМП бронированы! — подбежал ко мне Гек.

— На вас пехота, я займусь машинами. Гранатомёт! — и я протянула руку за оружием.

Наёмник с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал и отдал свой гранатомёт и сумку, полную боеприпасов.

— Рассредоточиться, ваша цель — пехота! — зычным басом скомандовала я, стараясь перекричать вой сирены и шум от пальбы.

Я снова скользнула в транс и подбежала к одной из БМП, встав так, чтобы дуло её главного орудия смотрело точно на меня. Вскинув гранатомёт и практически не целясь, нажала на гашетку. Граната попала точно в ствол и взорвалась, раскурочив металл и обнажив кабину стрелка. Я запрыгнула на поврежденную машину и сквозь ещё дымящуюся дыру расстреляла сидевших внутри солдат.

Две другие БМП из всех стволов палили по моим наёмниками. Пехота тоже времени даром не теряла. Я взглядом окинула поле боя. Мы слишком быстро теряли людей. Слишком быстро. Такими темпами всё будет кончено через несколько минут. Моё периферийное зрение засекло, как Макс упал на одно колено, раненый в ногу. Я, зарычав от ярости, кинулась к оставшимся боевым машинам. Мои глаза затянула багровая пелена. Не было слышно ни воя баззеров, ни грохота взрывов, ни воплей раненых. В моих ушах стояла абсолютная тишина. Я оглохла и практически ослепла. Все предметы потеряли свои краски и очертания. Мир словно остановился. Ни страха, ни отчаяния от грядущего провала в битве, ни боли от жалящих меня пуль. Единственным моим чувством была всепоглощающая ярость. И лишь она вела вперёд, она служила мне глазами и ушами. Приблизившись к БМП, я схватила её за орудийный ствол, оторвала от земли и, раскрутив будто лассо, метнула в другую машину. Не дожидаясь её приземления и не оглядываясь на последовавший за ним взрыв, я отбросила автомат и вытащила из ножен за спиной мечи. Крутя в руках бритвенно острые клинки, направилась к повернувшимся ко мне людям. Судя по тому как открывались их рты, они что-то кричали. На лицах тех, кто видел сотворенное мною, были гримасы ужаса. Некоторые начали стрелять из автоматов. Но мне было всё равно. Я начала свою кровавую жатву. Первый взмах мечом — и рука с автоматом отделилась от тела, из культи фонтанчиком брызнула кровь. Второй взмах — и голова другого солдата упала с плеч на каменистую почву, а тело, немного постояв, начало медленно оседать на землю. Выпад. Клинок, скользнув под нижний край бронежилета, вонзился в живот и раздробил позвоночник. Я выдернула меч. Взмах правой, выпад левой. Снова взмах и снова выпад. Это был танец. Танец чужой смерти. Кровь и моя, и противника покрывала с ног до головы. Кому-то из бойцов удалось ударом приклада сбить с меня шлем. Волосы слиплись, а рукояти клинков скользили в мокрых ладонях. Под ногами начало хлюпать и хрустеть. Но я не останавливалась. Потому что берсерк, дойдя до такой степени ярости, не может остановиться, пока на поле боя остаётся хоть кто-то живой. А живые ещё были…

Но вот тело последнего солдата упало, когда его голова была срезана обоими мечами словно ножницами. Я крутанула клинками, смахивая с них кровь, и обернулась. Позади меня, сбившись в кучку, стояла группа людей. Около сотни, может чуть больше. Я, усмехнувшись, направилась к ним с намерением продолжить, но тут со стороны базы раздался мощный взрыв, потрясший всю пустыню. Взрывной волной меня сбило с ног, и крайне неудачно бросило на нож, зажатый в руке трупа. Лишь реакция берсерка спасла меня от непоправимого, и лезвие повредило только глазное яблоко, не достав до мозга.

Я поднялась, тряся головой. Ярость отступала, и возвращалась ясность сознания. Уцелевшим глазом мне удалось разглядеть, что та выжившая группа людей была моими наёмниками. Обтерев мечи об одежду одного из убитых, я убрала их в ножны.