— Здесь богатейшие залежи алмазов. Ни президент, ни министр обороны не отдадут приказ стрелять по этим скалам. Они скорее пожертвуют всей пехотой страны, чем своими бирюльками.

— Ну, разумеется… Жизнь солдат ничего не стоит, — процедила я сквозь сжатые зубы.

— Подсчитать потери, оказать помощь раненым. Кто не пострадал, выдвигается немедленно по прежнему маршруту, — раздавал приказания командующий.

К вечеру мы подошли к военной базе противника. Тяжёлые истребители ещё не один раз летали над нашими головами. Но, на счастье, пустыня, по которой мы шли, изобиловала скалами, дававшими нам укрытие при каждой атаке с воздуха.

— В Немести ведь не одна такая база, — сказала я Марку, рассматривая в бинокль тщательно укреплённое сооружение.

— Нет, но эта одна из важнейших. И нам не нужно захватывать все. Достаточно занять несколько крупных, а остальные присоединятся сами. Это же всё-таки революция, а не экспансия.

— Мне бы твою уверенность, — с сомнением покачала головой я.

— Ну, смотри. Солдаты — обычные люди, небогатые парни, зарабатывающие, чтобы прокормить свои семьи. Они рискуют своими жизнями каждый день, а получают гроши. В то время как правительство и высший офицерский состав жируют. Большинство населения Немести согнано с их земель. А на месте ферм устроили алмазные копи. Те же, кто остался в сельской местности, пашут в шахтах за мелочь.

— Погоди. Какие фермы? Сколько я живу в Немести, вижу лишь пустыни.

— Сейчас, да. Лишь пустыни. Осталось немного лесов на севере. А раньше это была зелёная страна с благодатными пастбищами и огромными стадами животных. Но как только прежний президент узнал, что здесь много алмазных залежей, он начал выселять людей с их земель. Многие воспротивились. И тогда он отдал приказ отравить землю. Несколько недель подряд с самолётов распыляли ядохимикаты. После этого здесь только пустыня. И чёртовы алмазы.

От шока я не знала, что и сказать.

— Пойдём, нам нужно успеть на брифинг к командующему, — похлопал меня по плечу Марк и пошел к крупной гряде скал, среди которых расположилась армия повстанцев.

Ещё немного поглазев на базу в поиске возможных слабых мест, я поплелась за ним.

— Итак, — начал командующий, убедившись, что все собрались и внимательно слушают, — мы не можем атаковать базу в лоб. Как только мы отойдем от скал, нас начнет поливать огнем артиллерия. По данным разведки противник располагает пятью минометами и тремя гаубицами.

— Охренеть! — вырвалось у меня, и сразу же десятки глаз обратились в мою сторону. — Мне интересно, это данные всё той же разведки, что так лоханулась со спутником?

— Эти данные достоверны, я ручаюсь, — ответил командующий, недовольно зыркнув на меня. — Нам нужно, во чтобы то ни стало, обезвредить артиллерию. Без этого всё наступление — бессмысленная трата ресурсов.

— Бессмысленная трата ресурсов? Вы хотели сказать, что нас всех искрошат в фарш? — я уже начала жалеть, что ввязалась в эту историю. Не потому что мне стало страшно за свою жизнь, а потому что я не хотела видеть массовую смерть людей, вызванную чьей-то излишней самонадеянностью. Если сначала командующий показался мне разумным мужиком, ценящим чужие жизни, то сейчас меня начало захлёстывать горькое разочарование. Он оказался таким же как и все другие обладатели больших звёзд на погонах. Чёрствым, бездушным и безразличным до чужой жизни и смерти. Я так глубоко погрузилась в размышления, что прослушала ответ мужчины, и лишь ощутимый тычок под ребра от Марка вернул меня к реальности.

— Может быть Рейн войдёт в состав диверсионной группы?

— Группа полностью укомплектована, мы уже все сработались и отлично знаем друг друга, — вдруг ни с того ни с сего начал протестовать Марк.

— Не поняла? — тут же вспыхнула я. — Я вам помешаю? Я отлично умею проникать в охраняемые и защищённые помещения, уж поверь мне.

— Решено, Рейн в составе группы. Приступаете к операции как только стемнеет.

— Что это сейчас было? — накинулась я на своего друга после брифинга.

— Это очень рисковая операция, не хочу, чтобы ты пострадала, — начал оправдываться парень.

— О, так ты сомневаешься в моих способностях? Это потому что я девушка? — продолжила обострять я.

— Нет… Да… Короче, забудь. Мне нужно рассказать тебе план операции и добыть всю необходимую амуницию. Бронежилета твоего размера у нас, наверное, нет.

— Что значит, забудь? — не унималась я. — И к чёрту броник, не нужен он мне.

Но Марк проигнорировал моё возмущение и начал рыться по рюкзакам своих бойцов. Найдя всё, что искал, и сгрудив вещи в одну кучу, он кивнул и постучал по часам.

— Нам пора, собирайся.

Я распихала по карманам армейских штанов и разгрузочного жилета метательные ножи, удавку, взрывчатку, тонкую верёвку со складной кошкой. Надела на голову шлем с системой ночного видения.

— Он мне велик, — сказала я и в доказательство помогала головой. Шлем болтался на мне как огромная кастрюля, норовя слететь.

— У нас нет отдельных очков ночного видения. Ты можешь видеть в темноте?

Я покачала в ответ головой, на что шлем съехал мне на нос, больно ударив по переносице. Марк и все остальные парни из диверсионной группы расхохотались во весь голос. Со стороны зрелище, наверное, и впрямь было забавным. Рыжая девчушка невысокого роста, вся обвешанная оружием и с огромным шлемом на голове, болтающимся при каждом движении.

— Может его скотчем приклеить? — предложил один из диверсантов.

— А может тебе рот заклеить? — тут же вспылила я и, сорвав шлем с головы, быстрым шагом направилась к базе противника.

— Ты куда собралась, ненормальная? — крикнул Марк.

— Выигрывать для вас войну! — огрызнулась я и, склонясь почти до земли, побежала к колючей проволоке, ограждающей базу по периметру.

Парни догнали меня, лишь когда я разрезала кусачками в сетке дыру достаточную, чтобы мог пролезть взрослый человек.

— И где ты такому научилась? — спросил меня один из бойцов.

— Тебе лучше не знать, — быстро ответил за меня Марк. — Пошли, нечего здесь рассиживаться.

И мы, дождавшись, когда луч прожектора, освещавшего территорию перед базой, уйдёт подальше, побежали к ближайшей бетонной стене. Теперь нам предстояло забраться по веревкам наверх, бесшумно снять часовых и заложить взрывчатку на гаубицы и минометы. Я вытащила верёвку с кошками, тщательно её раскрутила и, закинув на стену, потянула на себя. Раздался скрежет стали о бетон, затем кошка зацепилась за что-то и встала намертво. Я для верности дернула верёвку несколько раз и, убедившись в её надёжности, полезла наверх. Остальные проделали те же манипуляции, и мы словно гигантские пауки начали двигаться вверх по вертикальной поверхности. Первое, что предстало перед моим взором на стене, был часовой, разворачивающийся в нашу сторону. Ещё пара секунд и он бы заметил нас, и поднял тревогу. Несмотря на то, что вся группа уже поднялась, никто не успевал его снять. Для броска ножа солдат был слишком далеко, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться удавкой. Стрелять из пистолета с глушителем тоже был не вариант — тело непременно упало бы со стены, наделав немало шуму. Поэтому мне пришлось скользнуть в боевой транс, в несколько прыжков преодолеть разделяющее нас расстояние и одним движением свернуть бедолаге шею. Бесшумно положив на пол труп, я огляделась по сторонам в поиске других часовых и тут же заметила ещё одного на боковой стене. До него было метров сто. Он смотрел прямо на меня, а его рот начал открываться для крика. За всю свою жизнь мне еще ни разу не доводилось бегать так быстро. Марк потом рассказал, что мой силуэт на стене превратился в размытую серую тень, движущуюся с невероятной скоростью. Голосовые связки солдата только начали вибрировать, когда я добежала до него и вонзила свой нож ему под подбородок, не давая воздуху покинуть легкие. Ударом ребра ладони по шейным позвонкам я прервала мучения часового. В это время мои сослуживцы покончили с остальными стоявшими на вахте, и мы, подтянув свои веревки наверх, спустили их вниз с внутренней стороны базы.