За столом я давилась завтраком. Есть мне совершенно не хотелось. Я не чувствовала вкуса того, что кладу себе в рот. Ощущение было такое, словно я жевала бумагу. На себе я ловила панические взгляды, и не только присутствующих за столом, но даже слуг. Ну, конечно, все в курсе событий.

Все это меня нервировало. С трудом проглотив застрявший в горле комок, я встала и вышла за дверь. Как мне это надоело! Впору завтракать в одиночестве в своей комнате.

Нет ничего хуже, чем усиленная охрана, поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Их было трое, трое! И они никогда не оставляли меня в покое. Ходили по пятам, дыша в затылок. Единственное время суток, когда я была избавлена от их присутствия — это ночь. Но это был относительный покой. Они находились в соседней комнате. Стоило мне пошевелиться или неудачно вздохнуть, как кто-нибудь из них начинал стучать в стену, вызывать Эмили и спрашивать у нее, все ли в порядке. Не влез ли убийца в окно, или спустился по каминной трубе, а может быть, даже просочился сквозь стену. От столь наглого убийцы всего можно ожидать. Ни я, ни Эмили толком не спали всю неделю и ходили сонные, словно осенние мухи. К концу недели я была готова разорвать их на кусочки. И убийц, как назло, не было. Никто не покушался на мою жизнь, и это было особенно досадно. Ну, хоть какой-нибудь толк был бы от ночного бдения!

Я большей частью сидела в своей комнате, умирая от скуки и наливаясь злостью. Так, по крайней мере, я могла хоть ненадолго отдохнуть от своей охраны. И еще, конечно, во время приема пищи. Слава Богу, они не стояли за моим стулом навытяжку.

Сегодня за завтраком я, как обычно, клевала носом, пытаясь проснуться и хоть что-нибудь съесть. Аппетита, как назло, не было. Я вяло ковыряла вилкой в тарелке. Что поделать, мой желудок еще не проснулся. Он изо всех сил сопротивлялся той работе, которая на него свалилась.

— Нельзя постоянно сидеть в четырех стенах, — заговорила Эвелина, отметив, должно быть, мой вид, как не совсем обычный, — тебе нужно выйти на свежий воздух.

— Нет, ни за что, — поспешно отозвалась я.

Только представить, за мной потащится моя надоедливая охрана, след в след, как на охоте. Ох, я их точно убью.

— В чем дело? — поинтересовался герцог, — вас проняло, наконец?

— Конечно, — согласилась я, — кого угодно проймет, когда трое обалдуев идут по пятам, готовые в любую минуту броситься.

Этьен громко расхохотался.

— Как же, проймет ее, — выдавил он сквозь смех.

— Очень смешно, — обиделась я, — я спать не могу из-за них. Они постоянно спрашивают, не убили ли меня. Может быть, не стоит столь усиленно охранять?

— Но ведь они заботятся о твоей безопасности, — попыталась было возразить Эвелина.

— Они меня в гроб вгонят своей заботой. Нельзя ли обойтись без них?

— Если хотите, чтоб вас убили — пожалуйста, — пожал плечами герцог.

Я уже не знала, что лучше.

— Ну, пойдем прогуляемся, — продолжала Эвелина, — думаю, можно будет не брать их с собой. Возьмем Этьена.

— Спасибо за доверие, — поклонился тот.

— С пистолетом? — не смолчала я, — непременно возьми.

Они тут же закричали в три голоса, что я невыносимо легкомысленна. Не знаю, наверное, они правы, но это же смешно, ей-богу. Что-то есть во всем этом неразумное. Когда хотят убить, то и полк солдат не спасет. Нужно полагаться на собственные силы. Кстати, я это уже уяснила и носила при себе маленький стилет. Так, на всякий случай. Сумею ли я пустить его в ход, покажет время.

На прогулку мы отправились втроем. Охрана временно была распущена. Мне кажется, парни отправились выспаться, как следует. Думаю, они тоже слегка утомились.

От утомительных разговоров у меня разболелась голова. Я сидела на лавочке и тоскливо смотрела прямо перед собой. В последнее время жизнь решительно перестала мне нравиться. На мою жизнь уже было совершено столько покушений, что с лихвой хватило бы на весь дом. Если, конечно, считать то, что я упала с лошади и на меня свалилась картина. Но я до сих пор думала, что это случайности. И как будто мне этого мало, приставили охрану, чтобы довести до белого каления. Интересно, удастся ли мне выспаться?

— Что же это творится, — вздохнула Эвелина, садясь рядом со мной, — на тебя открыли настоящую охоту. Ужасно. Не знаю, удастся ли нам с этим справиться. Между прочим, ты могла бы быть серьезней.

— Я серьезна дальше некуда.

— Тогда к чему эти неуместные шутки?

— Что еще остается бедной девушке, если ей даже пошутить нельзя? — возразила я, — и потом, это вовсе не шутка была, а едкий сарказм.

— Не пойму я этих тонкостей, — отмахнулась девушка, — но все-таки, ты могла бы вести себя повежливее с Огюстеном. Он из кожи вон лезет, чтобы обеспечить твою безопасность.

— Ох, спасибо большое, — съязвила я.

— О тебе заботятся, а ты фыркаешь. Зачем ты его ударила?

Господи, уже нажаловаться успел! Прямо, как нервная женщина.

— Случайно, — отозвалась я, начиная злиться.

— Как тебе не стыдно!

— Мне стыдно? Почему это мне должно быть стыдно? За мной гонялся убийца, что я должна была подумать, когда услышала, как кто-то крадется? Да и стукнула я его слегка, стоит ли поднимать такой шум. Это пошло ему на пользу.

— Ты просто отвратительна! — вспылила Эвелина.

— Ну, и прекрасно! — я вскочила, — ступай, пожалей своего ушибленного братца. К черту вас всех.

И с этими словами я умчалась в дом прежде, чем кто-либо успел меня остановить. Наверное, нужно было выражаться более вежливо, но в тот момент я не обратила на это внимания. Напротив, казалось, что я была недопустимо мягка.

В таком взвинченном состоянии я добежала до своей комнаты и распахнула дверь. Ох, таких потрясений у меня еще не было.

В помещении было полутемно, так как моя нерадивая служанка не удосужилась отодвинуть портьеры. Но света было достаточно для того, чтобы увидеть длинную фигуру, словно висевшую в воздухе. Прислонившись к косяку двери, я заметила, что это был женский силуэт, о чем говорила белая рубашка до пят и распущенные волосы. Лица у фигуры не было, я не смогла его разглядеть, но и увиденного мне было больше, чем достаточно. Уж чего-чего, а повешенной женщины я у себя еще не находила. Мое воображение мигом дорисовало остальное: посиневшее, раздутое лицо и высунутый язык.

Я выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь. Что делать, Господи? Что за женщина и почему она позволила себя повесить именно в моей комнате? Других мест нет, что ли? Ох, ну за что мне все это?

Я тяжело дышала, не в силах тронуться с места. А может быть, перепутали и вместо меня убили кого-нибудь другого? Да нет, невозможно. Никто не мог принять за меня какую-нибудь служанку. О Боже, Эвелина!

Я почти сорвалась с места, чтобы бежать назад и проверить, так ли это, но в последнюю секунду одумалась. Каким образом в моей комнате могла оказаться Эвелина, если пять минут назад она была в парке? Даже самый ловкий убийца не справился бы с поставленной задачей в столь короткий срок.

Не знаю, до каких пор я стояла бы у закрытых дверей, если бы не подоспела Эмили.

— Что вы здесь стоите, госпожа? — спросила она.

Я лишь помотала головой.

— Тогда я войду? — робко предложила она.

— Нет, пожалуй, тебе не стоит это видеть.

Но, как водится, Эмили тут же захотела на это посмотреть. Как я не убеждала ее, что ей это не понравится, служанка стояла на своем.

— Я только посмотрю, — твердила она, ненавязчиво отодвигая меня в сторону.

Наконец, мне это надоело. Пусть смотрит, если так хочет. Только пусть потом не жалуется.

Довольная, что добилась-таки своего, Эмили заглянула в комнату и… дом огласился таким визгом, что хоть святых выноси. Я зажала руками уши, так как вопила она в непосредственной близости от меня.

На визг любопытной служанки примчалось все население дома, включая, между прочим, абсолютно целую и невредимую Эвелину и Этьена.