— Так надо.

— Что вам понадобилось от Эмили? Что она сделала?

— Просто приведите ее сюда. Или может быть, мне самому это сделать?

— Наверняка, у вас это получится куда лучше, — съязвила я.

Не говоря больше ни слова, он встал и отправился в спальню. Я не успела спросить его, что именно он хочет там обнаружить.

Эмили была приведена через две минуты. Вид у нее был неописуемый. Она с таким изумлением смотрела на герцога, что я начала опасаться, как бы у нее глаза не вылезли из орбит.

— Надеюсь, ты выспалась, — сказал ей герцог, — потому что сегодня тебе больше спать не придется.

— Господи, что я сделала? — ахнула Эмили.

— Ты спишь крепче, чем это полагается по закону, — не выдержала я.

Герцог обернулся ко мне:

— Вы, — он вытянул вперед палец, — мне надоело выслушивать то, что вы несете. Вы умеете молчать? Просто закрыть рот!

— А мне надоело слушать, как вы мне грубите, — не осталась я в долгу.

— Все, с меня хватит, — он резко развернулся и вылетел за дверь.

Кстати, хлопнул он ею куда громче, чем Эвелина. Я скорчила ему вслед гримасу.

— Что он хотел? — спросила Эмили, так ничего и не поняв.

— Чтобы ты мой сон охраняла.

— Зачем?

— Вот видишь, как плохо спать, как сурок. Здесь стоял такой шум, все всё знают, одна ты в неведении.

— Ну, госпожа! — протянула служанка, — я ведь не виновата!

Наконец, я снизошла до нее и объяснила, в чем дело. И тут же поняла, что зря. Эмили возмутилась куда сильнее, чем все слуги вместе взятые.

— Отравила Кадо?! — завопила она, — убила бедняжку Кадо?! Где она? Я собственноручно ее придушу!

— Боюсь, ты опоздала. Луиза отвела собственного варева и сейчас не в состоянии кого-либо узнать. Я, собственно, не знаю, жива ли она.

— Надеюсь, что нет, — злобно прошипела Эмили, — но тогда его светлость абсолютно прав. Я должна быть с вами. Вдруг кто-нибудь решит покуситься на вашу жизнь.

— Кто? Здесь больше никого нет.

— Откуда вы знаете? — справедливо возразила она, — вы ведь понятия не имеете, кто еще подкуплен в доме для этой цели.

— Ну хорошо, — сдалась я, — если так хочешь, можешь сидеть надо мной всю ночь. Но предупреждаю, зря стараешься. Достаточно лишь покрепче запереть дверь.

— Я запру ее, — не сдавалась Эмили, — но этого недостаточно.

— Полагаешь, злобный убийца спустится по каминной трубе?

— Все-таки, госпожа, — вздохнула служанка, — вам следует более серьезно относиться к собственной безопасности.

Наверное, она была права. Все были правы. Но я совершенно не боялась. Странно. Но с другой стороны, чего именно я должна была опасаться? Луиза уже не сумеет подсыпать мне яд, ей бы до утра дотянуть. И при всем своем огромном воображении я не могла представить, что неизвестная недоброжелательница наймет весь штат слуг для этой цели. Всех не подкупить, тут одного бы найти. Нет, это маловероятно.

Уже лежа в постели и собираясь уснуть, я начала размышлять о том, кто бы это мог быть. Я имею в виду, кто нанял Луизу. Она утверждала, что это была женщина. Женщина! Какой женщине я до такой степени мешаю? Она была высокая и стройная. На редкость точные приметы. Впрочем, при дворе не так много высоких женщин, но если подумать, что является критерием роста для Луизы? Она сама была на редкость малоросла, почти карлик. При желании я могла бы ее взять за шиворот и потрясти, как нашкодившего щенка.

Так что, все это было смутно и ничего мне не говорило. А что касается самой нанимательницы, то я, как ни ломала голову, так и не сообразила, кто же это может быть. Я ни с кем не ссорилась, я никого не видела в какой-либо компрометирующей ситуации. А что касается того, что я кому-то перешла дорогу, то никто, кроме Жанны на ум не шел. Но подозревать Жанну? Она решила избавиться от меня столь кардинальным способом? Не верю. Особенно потому, что Луиза ни за что не стала бы выполнять ее просьбы и требования. Ведь между ними было своего рода соперничество. И если допустить, что Жанна о ней не знала, то уж Луиза знала точно. Это все знали. Все, кроме меня. Я замечаю только то, что лежит у меня под носом. Так что, неудивительно, что я до сих пор не могу вспомнить, что именно я увидела. Было бы куда удивительней, если б я сумела что-нибудь заметить.

Луиза скончалась рано утром, когда все еще спали. Этот факт произвел на всех слуг неизгладимое впечатление. Никого уже не интересовало, каким образом это случилось. Весь дом лихорадила одна мысль, кто именно так стремится от меня избавиться. И еще одна. Кто подкуплен в доме для этой цели. Здесь должно быть постарался герцог, ибо он вновь перетряс весь штат слуг на предмет подкупа. Не осталось ни единого человека, кто бы не спрашивал себя, каким образом это могло быть проделано. Слуги были ужасно обижены необоснованными подозрениями в их адрес. Помимо прочего, обижена была Эвелина, а она могла обижаться, как никто. Просто талант у человека. Утром за завтраком она устроила хорошенький скандальчик, взвинтив до предела своего братца, а также меня и Этьена. Нас последних так, за компанию. После чего, она картинно швырнула салфетку в супницу и гордо удалилась, хлопнув дверью. Этьен долго сидел без движения, а потом заметил:

— Что, вообще, происходит? Мне кажется, вы стали слишком часто ругаться.

— А это, — веско проговорил герцог, — совсем не твое дело.

Он вышел следом за сестрой. От громового хлопка со стола упал бокал и разбился на мелкие осколки.

Этьен перевел глаза на меня.

— Теперь твоя очередь.

— Не собираюсь, — я пожала плечами, — нужно в кои веки нормально позавтракать. А потом, если так уж хочешь, могу хлопнуть дверью.

Он тяжело вздохнул.

— Это правда, что Луиза хотела тебя отравить?

— Думаешь, мне пришла охота пошутить?

— Если б я услышал это от тебя, то именно так бы и подумал. У тебя специфическое чувство юмора. Далеко не всем дано его понимать. Но я услышал это от дворецкого. Весьма уважаемый человек, лишенный чувства юмора напрочь.

— Все всё знают, — хмыкнула я, — наверняка, с подробностями.

— Значит, тебя все-таки хотят убить, — Этьен отложил вилку и посмотрел в мою сторону, — кому же ты перешла дорогу?

— Не надо, — предупредила я его, — у меня нервы не железные. Вчера весь вечер терпела допрос с пристрастием, затеянный твоим кузеном. Сто раз повторила, что не знаю, понятия не имею. Знала бы, так сказала. Думаешь, мне это нравится?

— Не думаю, что это может кому-либо нравиться. Даже тебе.

— Что это значит? — сердито спросила я.

— Никогда нельзя с уверенностью утверждать, что может тебе нравиться.

— Ну знаешь ли! — я начала наливаться гневом, — я — не твои терпеливые родственники. Дверью хлопать не стану. А вот это блюдо в тебя кину. И не волнуйся, попаду.

— Я и не волнуюсь на этот счет, — он фыркнул и захохотал, — не злись, я пошутил.

— Кто бы говорил насчет специфического чувства юмора, — проворчала я, — у тебя оно настолько специфическое, что дальше некуда.

Завтрак, наконец, закончился. Давненько я не завтракала в столь напряженной обстановке. Даже кусок в горло не лез. Впервые за долгое время я почувствовала отсутствие аппетита. Хотя, обычно, он у меня завидный и ничто ему не вредит.

Желания развлекаться у меня не было, да и потом, мне некому было составить компанию. Все дулись по своим комнатам. Так что, я прошла к себе и удобно устроилась в мягком кресле, положив на колени книгу. Нужно же как-то убить время.

Несколько минут я спокойно читала, а потом в дверь комнаты постучали. Я подняла голову, посмотрела в ту сторону и глубоко вздохнула. Ну вот. Начинается. Спокойная жизнь ушла бесследно.

Эмили отправилась открывать и вскоре привела Эвелину. Девушка остановилась напротив меня в позе, без слов говорящей, что почитать спокойно мне не удастся еще долгое время. Я отложила книгу.

— Присаживайся, Эви.

— Нет, я хочу знать, почему все в этом доме считают, что я ничего не должна знать, — воинственно осведомилась она.