— Выбери, пожалуйста, другое имя, — попросила я, — так зовут моего дядю.

— Но его звали именно так, — заупрямился Этьен.

— Неважно, как его звали, — вмешалась и Эвелина, — какая разница, Белла? Людей по имени Арманд тысячи.

Я сдалась. Взяла с блюда одно пирожное и уже хотела откусить кусочек, но тут вмешался Кадо. Он подскочил ко мне и лапой выбил его из моих рук. От неожиданности я подпрыгнула.

— Ты что?!

Пирожное, разумеется, упало на ковер и было безвозвратно погублено. Кадо, не обращая внимания на мой гнев, мигом слопал его и облизнулся.

— Хулиган, — сказала я, — как тебе не стыдно!

Эвелина и Этьен захихикали.

— Я продолжу? — спросил кузен.

Еще раз строго взглянув на пса, я кивнула.

Соланж лежала в постели, вспоминая мельчайшие подробности прошедшего вечера. К примеру, очаровательную улыбку Арманда, его необыкновенные глаза, словно затягивающие в себя всякого, кто смотрел в них, его необычайно завораживающий голос. Разумеется, с такими мыслями девушка не могла спать. Она удивлялась, как могла раньше жалеть о приезде гостей. Но тут в полной ночной тиши прозвучал голос. "Иди ко мне!" — услышала Соланж, — "иди ко мне!"

Этьен произнес это так, что по коже пробежали мурашки. Эвелина застыла с поднесенной ко рту чашкой. Но весь эффект был испорчен приходом герцога. Он вошел в гостиную и спросил:

— Чем это вы здесь занимаетесь?

— Этьен рассказывает страшную историю, — почти шепотом произнесла Эвелина.

— А-а, — протянул тот, садясь на стул поблизости.

Я решила, наконец, попробовать пирожное, нельзя же оставлять старания кондитера без внимания. Протянула руку… И тут негодный безобразник Кадо подпрыгнул, взмахнув лапами и блюдо упало на пол. Я в гневе повернулась к нему и увидела, как пес преспокойно доедает то, что осталось от моего десерта.

— Нахал, — вырвалось у меня, — и не совестно же тебе! Смотри, заболит живот, не проси, чтоб я тебя пожалела.

— Нет, это просто невыносимо, — не выдержал Этьен, — вы со своими пирожными портите весь эффект. Хватит есть!

Было даже обидно, если подумать. Я-то ничего еще не съела. Не успела. Эвелина поспешно положила на блюдо последнее и чинно сложила руки на коленях.

— Рассказывай. Извини, пожалуйста. Мы больше не будем.

Он прерывисто вздохнул, но все же продолжал:

— "Иди ко мне!" — звал ее голос и девушка не могла ему противиться. Она словно стала рыбой, попавшейся на крючок, и теперь ее тянуло на зов. Она встала с постели и отправилась к двери. В доме было тихо, все давно спали. Никто, кроме Соланж не слышал голоса и не мог оценить его магии. Она прошла коридор, спустилась вниз по лестнице и отодвинула засов на входной двери. Голос звал ее на улицу. Девушка шла в каком-то тумане, не понимая хорошенько, что с ней происходит. Ей почему-то казалось, что она спит и видит странный сон. Это подтверждало и то, что голос, казалось, звучал у нее в голове. Соланж шла вперед, широко раскрыв глаза, в которых не было ни единой мысли. Мир внезапно исчез, оставив только необыкновенно настойчивый зов: "Иди ко мне!"

— Ой, мама, — прошептала Эвелина, позабыв, что у нее в руке находится остывший чай.

— Девушка очнулась лишь тогда, когда все вокруг стихло. Она удивленно огляделась, не понимая, где находится. И каким образом сюда попала. Прошло, должно быть, минут пять, прежде чем она поняла, что стоит на тропинке, по бокам которой высятся холмики и кресты. А невдалеке виднелся мрачный семейный склеп. Соланж находилась на кладбище. И тут она испугалась до дрожи в коленях. Зачем она сюда пришла?

Тут от одной из могил отделилась высокая фигура в темном плаще. Охнув, девушка отшатнулась и упала. Не в силах оторвать взгляда от силуэта, она отползала все дальше, не сообразив подняться на ноги.

— Не бойся, — сказал силуэт, — не надо бояться.

И страх чудесным образом исчез. В ушах снова звучал волшебный голос, лишая Соланж возможности думать и сопротивляться. А между тем, фигура подходила все ближе и ближе, двигаясь абсолютно бесшумно. Девушка смогла разглядеть необыкновенно бледное лицо и горящие глаза, втягивающие в себя и лишающие воли. Соланж встала и пошла ему навстречу, протягивая руки. Она узнала это лицо и эти глаза. Это был Арманд.

— Арманд, — прошептала она, — это ты!

— Иди ко мне, — произнес он, протягивая руку.

Девушка взяла его за ладонь. А мгновение спустя очутилась так близко, как не могла и помыслить. Соланж прикрыла глаза, ожидая поцелуя, но Арманд склонился к ее шее. Верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки. В следующий миг он впился ими в пульсирующую вену.

— Прекрати! — взвизгнула Эвелина, опрокинув на себя чай, — прекрати, прекрати, страшно же!

Этьен усмехнулся, должно быть, имитируя оскал вампира.

— Негодяй! — девушка замахнулась на него чашкой, — я теперь точно не засну!

Герцог расхохотался:

— Перестань, Эви, ничего страшного в этой истории нет.

— У-у-у, — зловеще провыл ехидный кузен, шевеля пальцами, — страшный вампир придет за тобой этой ночью.

— Нет, это за тобой придет сегодня Морис — каннибал, — съязвила я, — с топором, чтобы изрубить тебя на мелкие кусочки.

— Идиотские шутки, — вконец разобиделась Эвелина и вылетела из комнаты, хлопнув дверью.

Этьен расхохотался. Ему было необычайно весело от того, что вновь удалось напугать Эвелину. Я бы на его месте не стала этим гордиться. Эвелину напугать ничего не стоит.

— А тебе не страшно, Белла? — поддел меня кузен.

— Я в ужасе, — отозвалась я, чтобы сделать ему приятное.

— Ну да, — усомнился он, — не знаю, какой должна быть история, чтобы тебя напугать. Мне такая и в страшном сне не привидится.

— Ну, если все то, что ты рассказываешь, является тебе в кошмарах, то тебя стоит пожалеть, — сказал герцог, — такие необыкновенно насыщенные сны.

Дверь распахнулась и в гостиную с воинственным видом вошла Эвелина.

— Не собираюсь ходить по темным коридорам, — заявила она.

Этьен развеселился еще больше.

— Страшно? А кто утверждал, что напугать его будет ой как непросто!

Я хотела сказать, что гордиться тут нечем, но меня отвлек Кадо. Он начал поскуливать и тяжело дышать. Я посмотрела на него и заметила, что вид у пса довольно больной.

— Что такое?

Тут Кадо взвизгнул особенно громко, по его телу прошла судорога и он уткнул голову в лапы.

— Объелся пирожных, — прокомментировал Этьен.

— С ним никогда такого не было, — я присела перед собакой, поглаживая его и стараясь успокоить, — ну, миленький, что с тобой?

Кажется, Кадо и в самом деле заболел. Но я никогда раньше не видела столь стремительно развивающейся болезни. Все произошло столь быстро, что никто не успел толком сообразить, что происходит. Пес катался по ковру, повизгивая, словно боль была невыносимой, словно что-то жгло его изнутри.

Вокруг Кадо столпились все присутствующие. Никто не знал, что надо делать, давая самые нелепые советы. Эвелина, к примеру, пыталась напоить пса водой из стакана, но потерпела сокрушительную неудачу.

Все было кончено через пять минут. Кадо еще пару раз вздрогнул, вытянулся и затих. Из его пасти выступила пена, глаза остекленели. Мне не нужно было долго соображать, что это значило. Это значило, что моя собака, мой любимый пес умер.

— О Боже, — прошептала Эвелина, прижав к груди стакан.

Я молчала, не в силах пошевелиться и лишь молча смотрела на Кадо. Остальные, должно быть, тоже находились в столбняке, потому что в гостиной установилась звенящая тишина.

Сделав над собой героическое усилие, я оторвала взгляд от умершего пса и перевела их на свои руки. На запястьях блестели какие-то капли. Я прикоснулась к ним пальцем и тут же поняла, что это. Это были слезы. Надо же, я даже не заметила, что плачу. Это была такая редкость, что на мгновение я удивилась и сразу забыла.

Поднявшись на ноги, я повернулась к двери. Должно быть, вид у меня был не совсем обычный, потому что Эвелина попятилась, а Этьен хотел взять меня за руку, но я резко отмахнулась: