К Вельяминову подбежала молодая, довольно высокая для начала двадцатого века девушка с коротко стрижеными волосами, в белой блузке и длинной черной юбке. Девушка фамильярно схватила физика за рукав и тут же со сконфуженным видом отскочила.

— Ой, простите, обозналась. Но вы очень похожи на моего… одного хорошего знакомого.

"Увидит Ма Ян, как я с этой красавицей общаюсь, будет повод попрактиковаться в тэквандо", — подумал Ростислав. — "Но всё-таки с кем меня путают?"

— Привет! Наконец-то приехал!

В коридоре появилась Ма Ян. Взъерошенная, со стружкой в иссиня-черных волосах и логарифмической линейкой в руке.

— Привет, дорогая! Как жизнь в Москве? Тебе привет от наших женевских знакомых.

— Вижу, ты уже успел познакомиться с нашей стенографисткой, — сказала Ма Ян, недоверчиво глядя на мужа.

Оказалось, что Ольга Владимировна — так звали девушку — учится на высших женских курсах и работает стенографисткой в конторе Саввы Морозова. А Ростислава в полутемном коридоре она приняла за своего жениха — молодого инженера Андрея Вельяминова, только что закончившего московское императорское высшее техническое училище.

У физика начала отвисать челюсть. Чтобы скрыть смущение, он закашлялся.

— Что с тобой, Слава? Ты не заболел? — спросила Ма Ян, когда Ольга вышла из конторы. — Или юная леди впечатление произвела?

— Дело в том, что эта юная леди — моя прабабушка. А упомянутый инженер — соответственно прадедушка. Уверен почти наверняка. Хотя они умерли задолго до моего рождения, мне кое-что известно из семейных преданий. Да и старинные фотографии в альбомах сохранились. Знакомые находят фамильное сходство между мной и моим предком. Андрей Вельяминов, еще будучи студентом, занимался марксистской пропагандой, читал лекции в воскресной школе для рабочих. Там и познакомился с будущей супругой. Она тоже вела занятия, а сама училась на курсах. Вообще-то аристократическая родня прадедушки была против женитьбы потомственного дворянина на дочери мастера с Трехгорки. Но в итоге всем пришлось смириться — упрямством мой предок точно не был обделен. Впрочем, его невеста тоже — раз сумела закончить гимназию, а потом и высшие женские курсы, несмотря на все препоны для выходцев из трудового народа.

— А как сложилась их дальнейшая жизнь? Понятно, что потомство они оставили — что лично для меня важнее всего, — с улыбкой спросила Ма Ян.

— Андрей Вельяминов работал инженером на различных заводах, потом вернулся в высшее техническое училище, начал преподавать, но умер от тифа во время гражданской войны. Его жена стала видным педагогом, после революции была директором школы, умерла во время Великой Отечественной в эвакуации в Кировской области. А их сын Алексей, мой дед, родился в 1904, тоже закончил бауманку и позднее работал в курчатовском проекте. В альбоме сохранилась только одна фотография молодой прабабушки, и то довольно плохого качества — свадебная, как раз 1903 года. На остальных — пожилая строгая дама. Мне как-то нелегко соотнести ее облик с обликом симпатичной юной стенографистки. Ладно, это всё лирика. Разберемся со временем. Сейчас я хочу приехать в гостиницу и немного вздремнуть.

— А в гостиницу ехать не надо. Я рассчиталась с хозяином, сдала номер и забрала вещи, — заявила Ма Ян.

— Зачем? "Венеция" — вполне сносное пристанище. И куда ты предлагаешь перебраться?

— Слава, я не хочу жить в отеле. Пьяные коммивояжеры — общество, довольно утомительное. А недавно на заседании правления Шмит объявил об окончании строительства дома со служебными квартирами для руководства и лучших мастеров. Между прочим, с электричеством. Не возражай! Я знаю твои принципы и разделяю их, но, живя в цивилизованных условиях, ты сделаешь для рабочего движения больше.

— Ладно, дорогая, не буду изображать Рахметова. Мне, говоря по совести, тоже осточертел гостиничный быт.

— И еще, Слава, я полагаю, нам надо купить дачу под Москвой.

Ростислав опешил от неожиданной идеи жены.

— Пардон, а на какие шиши? В смысле, откуда мы возьмем средства? Во всяком случае, в двадцать первом веке это стоило бешеных денег. Да и зачем — проще снять, а через два года всем будет не до недвижимости.

— Мне посоветовала Ольга Владимировна. Наша стенографистка — особа весьма осведомленная. Она на днях узнала про банкротство одного купчика. Тот прокутил наследство и вынужден срочно продать почти достроенную дачу. Тем более, к осени цены на дачи снижаются. При этом за землю платить не надо — она арендуется у удельного ведомства. Я спросила Шмита, он может ссудить нам деньги на покупку в счет будущего жалованья. За полгода рассчитаемся.

— Ну а всё-таки зачем? Не лучше ли лишние деньги пустить на новые разработки и в партийный фонд?

— Вот именно, что новыми разработками лучше заниматься в собственной лаборатории без посторонних глаз. А я вспомнила кое-что из истории стрелкового оружия. Но для работы мне нужна собственная мастерская, не заводская, куда может запросто заявиться городовой, а моя личная. К тому же домовладельцев здешние власти считают по умолчанию лояльными и особо не беспокоят.

— Хорошо, Ма Ян, умеешь ты уговаривать, — рассмеялся физик. — А где именно ты сторговала дачу?

— Очень трудное название, — кореянка запнулась и с нажимом выговорила, — Лосиноостровская. Знаешь, где это?

От избытка чувств Ростислав чуть не матюгнулся. В Лосинке прошло его детство, и там он жил вплоть до роковой командировки в ЦЕРН. Интересно, как выглядят знакомые места почти за семь десятилетий до рождения некоего Р.А.Вельяминова. Надо будет посмотреть в ближайшие дни…

Ее величество будущая святая великомученица Александра Федоровна неожиданно показалась Никитину похожей на Ксению Собчак в "Доме-2". Лошадиная физиономия и колоссальная стервозность. Перед аудиенцией в Царском Селе Василий немного оробел, но сумел с помощью стакана водки преобразовать робость в наглость. В принципе, какая разница — дача на Крестовском острове или императорский дворец. Лишь бы слушали, раскрыв рот, и не забывали угощать. Царица приняла омоновца в маленькой гостиной, богато украшенной в восточном стиле. Рядом с Александрой Федоровной сидела толстая Анюта Танеева. Полковник усмехнулся, вспоминая первый выход в свет и первую встречу с будущей фрейлиной на Крестовском. Тогда на следующее утро Никитин проснулся на кушетке, придавленный потной похрапывающей тушей Анны. Детали одежды были разбросаны по всей комнате. Придворные нравы православной империи оказались далеки от пуританских. Танеева компенсировала недостатки внешности бешеным темпераментом. А теперь фрейлина устроила своему новому любовнику аудиенцию у императрицы.

— Александра Федоровна, — заявил Василий, не утруждаясь придворным этикетом, — бог послал меня, чтобы спасти Российскую империю от революции, которую готовят коммунисты и сионисты.

— Кто-кто? — недоуменно спросила императрица. — Вы хотите сказать, социалисты? Эсеры и эсдеки? Бомбисты? Это чудовища! Они проникают повсюду! Из-за них я не могу родить государю наследника.

Царица сорвалась на истерический крик и совсем не аристократическое размахивание руками. "По бабенке Канатчикова дача плачет", — непочтительно подумал омоновец. — "Тем лучше, проще дожать".

— Бомбисты — марионетки в руках сионистов. Вы читали "Протоколы сионских мудрецов"? Жиды хотят уничтожить православную Россию.

В двадцать первом веке Никитину довелось прочесть немало националистических статей в газетах и Интернете — отчасти по долгу службы, отчасти для поднятия настроения. Авторы, доказывавшие существование особой "духовности" русского православного народа, льстили самолюбию офицера, возвышали его в собственных глазах. В сознании Василия рассуждения доморощенных нациков вполне органично слились с официальной единороссовской пропагандой.

— Ваше величество! Враги русской цивилизации угрожают вам и вашему будущему сыну! И для победы нам нужно вернуться к заветам святого князя Александра Невского. "Не в силе Бог, а в Правде" — какие мудрые слова. Как глубоко надо знать дух народа, чтобы в этой короткой, как выстрел, фразе вместить всю суть миропонимания русской цивилизации! — подражая Гитлеру, истерически выкрикнул Никитин.