Боги почти одновременно подняли руки, давая согласие. Все, кроме Айэлы. Такие решения надобно принимать единогласно, а посему пока она не согласится — ничего не будет решено и разрешено. Все смотрели на нее и ждали, да только она так и не подняла руку.

— Значит, нет, — злобно проговорил Маэль, явно не довольный исходом.

Остальные Боги тоже опустили руки.

— Коль так, то, Айэла, подумай хорошенько. В следующий раз, коль Эллариэля не будет, возглавишь собрание ты. Мы будем ждать твоего согласия…

— Которого вы не получите, — взяла инициативу Айэла. — Пока Эллариэль не явится на собрание и не выскажет своего мнения, я буду лишь против. Даже если эльфы будут гибнуть тысячами в каждом мире — я не подниму руку, пока не увижу Эллариэля здесь, рядом с нами. Или же предложи что-нибудь иное. Может бы, да и соглашусь.

— Думаю, что всем нам будет крайне интересно узнать, что же такого ты сможешь нам предложить в следующий раз. Я от своих слов не откажусь, так что твоя очередь думать, сестренка. Но знай, что из-за тебя погибнет много эльфов и кровь каждого из них будет на твоих руках! Сможешь ли ты…

— Заткнись ты уже, наконец! В твою сеть я не попадусь, Маэль, так что довольно попусту разглагольствовать. Коль собрание окончено, то я ухожу, — Айэла развернулась и ушла. Остальные Боги поступили также, и лишь Маэль остался возле Чаши Познания и весь трясся от гнева.

***

Тарсо Солнцеглавый поражен поступку Альвы. Он ведь и так собирался признать ее новым Эрме хаоромов по собственному желанию, а теперь это походило на эдакое принуждение. Но более всего его разочаровало именно то, что Альва поступила столь подло. Конечно, коль судить по ее словам, то она просто не договорила Эльтрану одной вещи, но все-таки, все-таки…

Он уже заявил пред своими хаоромами, что признает ее победительницей некроманта и что лишь она достойна взойти на трон отца. Далеко не все белокрылые поддерживали Альву, но иного выбора не оставалось. Они признали Тарсо своим вождем, а тот признал Альву своей королевой. Но Солнцеглавый понимал, что ей нельзя допускать ошибок, иначе могло случиться ужасное. Не хватало только междоусобицы в такие времена! И так из-за войны с Эльтраном вон сколько хаоромов погибло. Даже анэрэ декаре понесли огромные потери, так еще и Фартарес пал. Место айстрана занял Черзор, что не удивительно.

Трупы «небесных рыцарей» предавали земле на особом острове, где покоились лишь воины их элитнейшего отряда. Тело айстрана предали огню, прах развеяли по ветру, а меч положили в каменный гроб, на крыше которого написано «Эйалиа каадра эу айстран Фартарес, килоор иэ хадо уйлара де фэолас» [ «Здесь покоится айстран Фартарес, павший от руки достойного противника»].

Для чего Альва вызвала его — непонятно. Она ждала его в самой крупной крепости ее племени — Айреане. Пожалуй, это был даже самый большой средь всех летающих островов в мире. Сам замок крепкий, с толстыми стенами, внушительных размеров. Словом, воистину твердыня.

Едва успел Тарсо открыть дверь, как Альва повернулась к нему и заговорила:

— Рада, что явился, Солнцеглавый. Поздравляю тебя с тем, что ты единственный оставшийся в живых вождь. Я недооценивала тебя, а ты обладаешь острым умом.

— К чему этот разговор?

— Я, собственно, хотела узнать, как идет ваша подготовка?

Тарсо непонимающе уставился на Альву.

— Подготовка… чего?

— К моей коронации! — важно заявила она.

— Какая может быть подготовка? На вашей главной крепости пройдет коронация, где я, единственный из вождей, признаю вас в качестве Эрме, произнесу слова клятвы, кои давал вашему отцу некогда, а вы, в свою очередь, поклянетесь возвысить нашу расу и все в том же духе. После чего я громко произнесу «признаю тебя своей королевой!» и десятки тысяч глоток подхватят меня и будут кричать тоже самое. На этом все и закончится, так что не вижу никакой надобности в подготовке. Тем более, надобно отдыхать нам после столкновения с Эльтраном.

— Ты ничего не понимаешь, Тарсо! Мой отец уже провел подобную коронацию, а я не хочу повторять ее. Я его дочь, но я не он.

— И что же вы хотите? — тяжело вздохнув, спросил Солнцеглавый.

— Пусть все хаоромы будут в парадных одеяниях или же доспехах. Анэрэ декаре тоже должны присутствовать.

— Фейерверк, быть может, еще устроим ночью? — с иронией поинтересовался Тарсо.

— Превосходная идея, — абсолютно серьезно ответила Альва. — У нас есть те, кто сможет это сделать? Ежели нет, то придется просить магов Архимага.

Последний из вождей сдерживался, дабы не напасть на будущую королеву.

«Теперь я понимаю, почему тебя братья не любили. У тебя поразительное качество — раздражать любого спустя две-три минуты разговора. Почему-то я уже сомневаюсь, что ты в качестве нового Эрме — хорошая идея. Как Эльтрана обманула-то! Надо быть с тобой крайне осторожным, иначе, неровен час, увижусь с некромантом»

А Альва все говорила и говорила, но Тарсо не слушал. Так, лишь какие-то обрывки, отдельные слова, но не более.

— …Все понял? Тарсо?

— Да, Альва, я все понял. Не волнуйся, все будет в лучшем виде.

— Отлично! Что ж, коль так, то не буду более тебя задерживать.

— С нетерпением жду коронации… моя королева, — последние два слова дались Солнцеглавому с большим трудом.

Уходя, он лишь подумал о том, насколько сильно его раздражала Альва. А прошло-то совсем немного времени!

«И как только продумала все и умудрялась столь искусно врать? Ты не глупа, Альва, но сейчас ведешь себя как маленькая избалованная девочка. И зачем столько всего тебе нужно? Какая разница, кто как будет одет? Главное — не голые дабы были и все тут. Хочет, видите ли, чтоб все было не как у ее отца. Как же мне хочется, чтобы некромант в итоге оказался живым и явился по ее душу… Эх, мечты-мечты. И как жаль, что я недостаточно силен, дабы сразиться с ней…»

***

Лучи нового восхода постепенно освещали мертвый Хиар-армере. На гиблой земле не было ни одного живого существа. Лишь иссохшие и скрюченные деревья без листвы. Не было более зелени и дивных цветов, тысячелетние дубы повалены наземь и многие из них расколоты, с облезшей корой. Груды мертвых тел разбросаны по всему «последнему убежищу». Разорванные, раздавленные, превращенные в кровавую кашицу вперемешку с костями и доспехами, рассеченные, с отгрызенными конечностями или половиной тела, без кожи и мышц, сгнившие от некромантии. Это настоящая картина смерти, достойная того, дабы быть увековеченной в поэме и сказах, которые бы передавались из уст в уста, постепенно приобретая все новые и новые ответвления и нарастая вымыслом самих сказителей. И легенды бы эти служили для устрашения, дабы пугать именем некроманта детей, а взрослые бы могли гордиться, что избавились от столь грозного и могущественного противника.

Луч солнца настойчиво бил по закрытым глазам. Никакой реакции не последовало. Увидь кто Эльтрана, то вывод был бы однозначным: мертвее мертвого. Вон, даже побледнел пуще прежнего, губы посинели.

Палец на руке легко дернулся. Снова и снова. Ладонь медленно скользнула по темно-серой земле. Солнце ослепляло даже через закрытые веки. Он прикрыл лицо от лучей небесного светила.

«Живой? Все еще живой? Солнце… ослепляет…»

Он попытался перевернуться на спину, но ничего не удалось. Вторая рука не желала слушаться. Ног он не чувствовал, так что некромант зажмурился еще сильней, вытянул действующую руку вперед, попытался вцепиться в землю. Он ничего не чувствовал. Удалось ли хоть как-то ухватиться, аль нет? Он попытался подтянуться, но солнце продолжало настойчиво бить по глазам. Истощение было столь жутким, что ему не удалось даже немного приподнять голову, дабы проследить. Вытянув руку вновь, он попытался подтянуть себя. Свет исчез. Удалось.

«Так-то лучше. Сколько прошло времени? Всего лишь один день? Два? Три? Неделя? Нет… аж семь дней я бы не смог пролежать. Три? А столько удалось бы? Что за заклинание применила Альва? Зеленая молния… что это такое? Заклинание очень сильное, забирает магические Силы и что-то еще… словно оставило свой след на мне. Яд? Нечто подобное уже было со мной. Благодарю, Дейл. Тогда меня спас Селестос, а сейчас… Я остался один. Нет ни сцерров, ни Селестоса, никого. Альва, паскуда, обманула меня! А Тарсо? Он тоже с ней заодно или же нет?»