Когда все уселись за стол, айстран позволил воинам из вверенной ему сотне выпить по кружке эля, что случалось крайне редко. Ранее подобное разрешение он давал лишь в день рождения Фартареса и в день, когда Хаотан стал новым вождем.
Мать сидела по левую руку от полководца и вела себя тихо. Она вообще не особо разговорчива, но отец тут не причем. Он не запугивал ее и не избивал, обращался к ней бережно, а ведь подобного не позволяли себе даже вожди. А молчаливой она была сама по себе. Такой уж родилась. Хоть у хаоромов и считается совершенно нормальным — иметь множество детей от разных женщин, но айстран не смотрел на других и о втором ребенке не думал, ибо хотел, дабы его сын стал достойным, а на это требовалось очень много времени. Когда он встал, все резко замолчали и устремили взоры на него.
— Сын мой, сегодня ты становишься взрослым. С сего дня ты считаешься воином, а потому и отношение к тебе изменится. Не будет снисхождения ни за возраст, ни за происхождение. Я долго ждал этого дня, сын, и вот он наступил. Завтра мы начнем обучение. Я возлагаю на тебя большие надежды, так оправдай же их.
Он сдержанно кивнул, и отец сел. Он уверен в себе и своих возможностях, даже несмотря на то, что сказал ему Сариераз. Отец будет им доволен и будет гордиться своим сыном.
— Я не доволен, — голос айстрана был суров, и трудно узнать в нем знакомые нотки отца. — Ты плохо поддерживаешь свои заклинания, не можешь держать их остаточно долго, что неприемлемо.
— Но, отец, я висел в Воздухе при помощи магии четыре с половиной дня! Дольше держаться я счел излишним и пустой тратой Сил.
Айстран отвесил сыну сильную пощечину, молодой хаором даже попятился назад.
— Во время обучения забудь, что я твой отец! Я для тебя наставник, и мое слово — закон для тебя. Коль сказал держаться долго, значит, ты должен держаться либо до изнеможения, либо пока я не позволю спуститься. Понял меня?
— Так точно, наставник Сансарис. Но вы не сказали, сколь долго мне надобно было продержаться. Потому четыре дня я счел достаточным.
— Я не обязан говорить все, облегчая тебе голову. Ты должен сам все понимать с полуслова. Противник никогда не скажет тебе, как собирается напасть. Надо быть всегда наготове и уметь предугадывать атаки врага. Рассчитывать на десять шагов вперед, на двадцать, тридцать! И совершенствоваться до тех пор, пока не сумеешь рассчитать весь бой. Тогда сумеешь победить всего одним ударом. Продолжаем!
Увидеть мастерство предвидения боя Фартаресу удалось. Одно из племен хаоромов хотело убить молодого вождя Хаотана и подчинить его белокрылых себе, но в дело вступил Сансарис. Он вызвал вождя врагов на смертный бой, но тот лишь рассмеялся.
— Ты не вождь! Я хочу сразиться с вашим вождем лично и решить все.
— Хаотан счел излишним свое присутствие. Вы не столь и важны, так что его присутствие и вправду не требуется. Но, дабы вы не почувствовали себя совсем оскорбленным, он прислал меня, — отец говорил спокойно, словно он не стоял один против нескольких тысяч хаоромов.
— Да как вы смеете! Я Бариан Сероглазый, сын Бурна Воодушевляющего! Я вождь древнего племени, я…
— Это не значит, что ты достаточно силен, как и твое племя.
Вождь взбесился, обнажил меч и посмотрел на сына айстрана…
— Я убью твоего отца, а ты доставишь его голову своему трусу-вождю, малец.
Сансарис лишь положил руку на эфес меча и выжидал. Вождь все еще что-то выкрикивал и угрожал, но Фартарес его не слушал и уставился на отца. Глаза айстрана смотрели на Бариана не моргая, и казалось, что полководец элитной сотни хаоромов превратился в каменную статую. Отец следил за каждым движением вождя, за его речью и обращал внимание на то, как тот держал меч.
Вождь начал идти на них, стал заносить клинок, но не успел он сделать после этого и шага, как Сансарис уже стоял почти вплотную к нему и едва заметным движением отрубил голову. Так и пал Бариан Сероглазый, вождь древнего племени, кое присоединилось к Хаотану.
Обучал отец жестко, не редко ломая сыну кости и оставляя множество ссадин. Каждый день приходилось после тренировок идти к целителю, но он понимал, что отец не просто так все это делал. Айстран хотел закалить сына, дабы тот не боялся боли и перестал ее ощущать вовсе.
Через несколько лет Сансарис начал обучать сына старинному наречию хаоромов. Его было не столь уж и легко освоить, ибо у каждого слова полно синонимов, а кроме того, оно имело несколько вариантов произнесения. Для каждого заклинания требовалось определенная комбинация слов, ибо каждое несло свою Силу, и результат всегда менялся.
На двадцать третий день рождения Сансарис подарил сыну внушительный фолиант и сказал, что его составил его отец и в нем хранится секрет старинного наречия и множество заклинаний. К тому же айстран тоже внес небольшой вклад и дополнил труд отца собственными заметками. Построение предложений, слова, произношение — все было непривычным, но надобно сидеть и пытаться все понять. Именно понять, а не просто запомнить, ибо иначе это бессмысленное занятие.
Минуло десятилетие, отец перестал обучать сына, и теперь ему надобно совершенствоваться самому. Он старался и тренировался все свободное время. На тридцать шестом году жизни его приняли в отряд, которым командовал отец. Он был очень рад этому, особенно тому, что его давний друг был принят вместе с ним. Друга звали Черзор и он являлся сыном Сариераза, но, тем не менее, тармир обучал их по отдельности.
Их сотню задействовали очень редко, но, коль вождь обращался к ним, это всегда означало, что дела обстояли не лучшим образом или же задача была столь важной, что доверить ее другим просто глупо. За семь десятков лет нахождения Фартареса в отряде к ним обращались лишь четыре раза. И каждый раз сын айстрана пытался показать себя во всей красе, что у него, собственно, и получалось. Отец оставался доволен сыном, хоть и не говорил этого.
Когда ему исполнилось сто девять лет, отец решил передать главенство. У них в отряде выбор полководца отличался, нежели выбор нового вождя. Айстран избирал того, кто, по его мнению, лучше всего подходил на должность, но это отнюдь не означало, что этот хаором непременно займет его место. Выдвигалось не более пяти кандидатов, притом все проходило добровольно, каждый мог претендовать на звание, а остальные должны были избрать нового айстрана, и новый полководец назначался исключительно при единогласном голосовании. Кандидатам голосовать нельзя, отходящему от дел айстрану тоже. Если мнения расходились, то на следующий день голосовали вновь, но никого из претендентов не отсеивали. И так могло продолжаться довольно долго, до тех пор, пока не выберут нового айстрана. В этот раз вышли лишь сын Сансариса и еще один воин, что не запрещалось. Всегда должно быть не менее двух претендентов. Черзор уже занял место отца и являлся тармиром, а потому он решил не участвовать за звание. Второго «небесного рыцаря» прекрасно знали, и он показал себя с лучшей стороны. Выбор предстоял тяжелый и занял несколько дней. Лишь спустя девять дней в итоге все девяносто семь хаоромов проголосовали за сына Сансариса. После каждого нового дня голосовавшие воины общались и пытались решить, кто же лучше. В редчайших случаях, если никто из кандидатов не устраивал анэрэ декаре, то одного могли заменить.
Назначение нового айстрана не праздновалось. Отец вышел к сыну и громко заявил, что передает звание полководца достойному воину.
— Да пребудут с тобой все Ветра, — эти слова были последними и своего рода благословлением.
Вскоре началась война со сцеррами и хаоромы проявили себя весьма активно в ней. Но вождь позвал айстрана в крепость, ибо этот отряд подчиняется исключительно главе племени и исполнял лишь его приказы, которые тот отдавал лично.
— Приветствую вас, вождь Хаотан, — айстран поклонился и приложил руку к груди, как и положено в их отряде.
