Лэннет и сам рассмеялся с неприкрытым облегчением. Он выполнил просьбу Астары.

— Это последнее, что пришло бы мне в голову. И кстати, если уж речь зашла об этом, крутизна — это не наша проблема. Что нам действительно нужно — так это численность.

— Любопытная мысль.

Лэннет уже двинулся к лагерю, но тон, каким были произнесены следующие слова Реталлы, заставил капитана остановиться.

— Мне кажется, вы никогда прежде не говорили о нас «мы». Вот так, как сейчас, во всяком случае. Как будто вы один из нас.

Лэннет ткнул пальцем в сторону базы Помощников и заявил:

— Нынешняя ситуация из тех, когда скорее всего начнешь говорить «мы». Я никогда не стану хайренцем. Я не принадлежу вашей борьбе или вашей культуре. Меня силой поставили в это положение, и я его ненавижу. Но эта ненависть не распространяется на вас лично.

— Вы заставляете нас вкалывать, как рабов. Но при этом и сами вкалываете наравне с нами. Может, мы сумеем сделать что-нибудь для вас, прежде чем вы уйдете отсюда.

— Меня бы это не удивило, — отозвался Лэннет с мимолетной улыбкой, а потом все-таки двинулся дальше.

Джарка сидел на земле. Остальные шестеро членов отряда сидели перед ним полукругом. Лэннет тихо подошел и послушал, как Джарка заканчивает объяснять задачу двум тройкам.

— Мы — первая тройка — отвечаем за упаковку пульта управления. Третья, вы несете демонтированный аппарат-шпион. Вторая тройка, вы рассредоточиваетесь вдоль периметра и прикрываете отход. Как только первая и третья тройки управляются со своими задачами, вы подаете сигнал свистком и отходите в лес. Свистком пользуется только третья — и только в чрезвычайной ситуации. Для любой другой тройки, попавшей в переплет, сигнал — три взрыва. Если такое происходит, вторая тройка идет на помощь. Запомните, вторая, — когда будете входить на территорию, идите через отмеченные проходы и, когда пройдете, восстанавливайте за собой защитные приспособления Помощников. И не забывайте при этом наши собственные проволочные ловушки и колышки.

Слушатели закивали. Колья, которые упоминал Джарка, были вырезаны из твердой древесины и расставлены на лесной тропинке — точнее, вбиты в землю в нескольких дюймах за натянутой проволокой. Они с высокой долей вероятности проткнули бы любого Помощника, которого угораздило бы споткнуться об проволоку. Если же он был достаточно везуч, чтобы не споткнуться, ему все равно пришлось бы очень осторожно пробираться между кольями, дабы не распороть себе ногу. Заветы Прародителя прославляли тех, кто использовал обман и хитрости, дабы сбить погоню со следа. Эта сторона боя не давала Лэннету покоя. Капитан понимал, что он наивен. Но ему все равно не нравились бездушные приспособления, предназначенные для того, чтобы калечить и убивать.

Тут до Лэннета дошло, что он с трудом различает лица повстанцев. Здесь, на дне лощины, среди густого кустарника, темнело быстрее.

Джарка обернулся и встал.

— Кажется, я вас услышал. Мы готовы, осталось только выкрасить руки и лица. Люди из сторожевого охранения подойдут примерно через час.

— Хорошо. Когда подойдут, все собираемся здесь.

Лэннет сходил за собственным снаряжением и уселся, чтобы проверить его. Большинство товарищей последовало его примеру. Через несколько минут тишину ложбины то тут, то там принялись прорезать шуршание точила, звяканье металла и шорох проверяемого оборудования. Время от времени в воздухе повисало чье-нибудь приглушенное замечание, и его интонации яснее любых слов говорили о напряженности ситуации.

Когда часовые вернулись, Лэннет присоединился к собравшимся повстанцам. Проверка началась с коммов. Командные коммуникационные модули в официальном жаргоне давно уже окрестили К-КОМами, а солдаты называли их просто коммами. Лэннет извлек свой экземпляр.

— Коммы для голосовой связи не использовать — кроме как в чрезвычайной ситуации. Давайте в последний раз повторим, как они действуют. Если вы отправляете сообщение, оно шифруется и разбивается на электронные сегменты. Эти сегменты передаются на нужной частоте в произвольной последовательности. В каждом комме есть принимающий модуль, настроенный на нужные частоты. Его компьютер расшифровывает и перетасовывает полученные сегменты. Мы будем сохранять радиомолчание — если только особые обстоятельства не заставят нас его нарушить, — потому что я не хочу, чтобы на главном пункте управления что-нибудь перехватили, пусть даже тарабарщину. Я хочу, чтобы мы ушли отсюда задолго до того, как известие о налете просочится наружу. Это важно и с психологической, и с тактической стороны, так что крепко подумайте, прежде чем передавать какое-либо сообщение. Если же радиомолчание все-таки будет нарушено, тут же подсоединяйте свои коммы к стереокартам. Нам потребуется скоординировать свои действия, а для этого придется много разговаривать.

Тишину, которую до этого момента соблюдали повстанцы, нарушили звуки нервной возни. Командиры троек разворачивали стереокарты, добытые Бетаком. Лэннет с трудом сдержал улыбку; они обращались с гибким пластиком так, словно это была бумага. Все они впервые увидели нечто подобное всего за несколько дней до операции. Плоские в основании карты показывали прилегающую местность — с горизонталями, отстоящими на десять футов друг от друга. В небольшом пластиковом утолщении, вделанном в нижний правый угол, находилась батарейка, снабжающая энергией электрочувствительную поверхность. Пометки, сделанные пишущим штифтом на картах командиров троек, могли быть переправлены к Лэннету, но только он мог переслать эту информацию другим тройкам. Еще одна выпуклость, расположенная рядом с первым утолщением, содержала оптический датчик, считывающий отпечатки пальцев владельца карты. Даже если бы карта попала в чужие руки, противник все равно не смог бы извлечь из нее информацию, не зная недостающего звена цепи. Сейчас на каждой карте светились синие стрелки — направление перемещения своих групп, и красные линии — вражеские оборонительные сооружения. Лэннет развернул собственную карту. Используя вместо указки указательный палец, капитан начертил синюю линию, приводящую прямо в огороженную красным территорию.

— Мы много раз репетировали этот налет, — сказал Лэннет. — Мы раз сто обсуждали наши задачи. Теперь мы проделаем это еще раз. Настал день расплаты. Вскоре все только об этом и будут говорить. Позаботьтесь о себе. Позаботьтесь друг о друге. Ведите себя так, чтобы ваши товарищи могли гордиться вами.

Джарка хрипло прошептал:

— Молю Взыскующего о помощи!

Лэннет машинально откликнулся:

— Возможно, все мы целыми и невредимыми придем к свободной истине.

Бойцы уставились на него с любопытством, граничащим с подозрительностью. Но капитан отсек все возможные замечания несколькими резкими вопросами, касающимися предстоящей операции. А в сознании у него прозвучал низкий грудной смех и голос, который он так желал услышать и которого так страшился: «Ты забыл упомянуть удачу, юный капитан Лэннет. Это хорошо. Они сейчас слишком напуганы, чтобы размышлять о таких капризных вещах, как удача. И все же не забывай об этом». Снова послышался тихий смех, а потом успокаивающие слова: «Позволь старой слепой женщине помолиться за тебя. Жадной женщине, которой нужен ее поборник. Позволь мне помолиться за твою удачу».

Лэннет ничего на это не сказал и попытался ничего не подумать. Благодарность была бы сейчас равнозначна признанию того, что он нуждается в ее помощи. А он не мог этого сделать.

Лэннет осторожно пробрался под ветвями кустарника, растущего у самого края расчищенной территории. С ветвей капало. Прямо впереди в темноте, которую рассеивал лишь свет звезд, ярко светилась база воздушных шпионов. Несмотря на веселенький внешний вид полусферических убежищ, Лэннету пришлось бороться с подступающей к горлу тошнотой. Капитан подумал о необстрелянных повстанцах, рассыпавшихся сейчас по лесу, и подумал: как там они держатся?