— Элейн. — Маттиас зовёт меня так, словно произносит молитву и бросается ко мне, падая на колени. — Он сделал тебе больно.

— Со мной всё хорошо, — говорю я, желая его обнять и доказать, что это правда. — Отвяжи меня от этого стула.

— Брандт, не убивай его ещё. Хочу видеть, как он страдает за то, что сделал с ней.

Вампир по имени Брандт переводит взгляд с лежащего в куче коробок человека на Маттиаса.

— У него сломана шея, Мэтт. Он уже умер.

Я должна чувствовать что-то кроме облегчения от осознания того, что этот человек мёртв, но нет. Он использовал меня в качестве приманки и, вероятно, убил бы меня, если бы Маттиас не пришёл… если бы Брандт не убил его первым.

Маттиас хватается за хомуты, которыми мои запястья привязаны к стулу, и разрывает их без особых усилий. Потом делает то же самое с ногами. На запястьях синяки и порезы.

Маттиас нежно касается царапин.

— Если бы я мог оживить его и убить снова, так и поступил бы.

— Знаю.

— Я обещал Клэр, вернуть тебя ей. Если ты действительно хочешь оставить меня… — он замолкает.

— Маттиас. Я… — Я не этого хочу, а его. — Я так… Тебя опять ранили. Из-за меня.

Он смотрит мне в глаза.

— Пойдём, Элейн. Я отведу тебя в безопасное место.

Я встаю на трясущихся ногах, и Маттиас прижимает меня к груди. Каменно-твёрдое, напряжённое и нежное одновременно, его тело прижимается к моему, и меня переполняет чувство вины.

— Прости. Не стоило оставлять тебя в таком состоянии, но я испугалась.

Он гладит меня по волосам и целует в висок.

— Сейчас не время для извинений. Сегодня я сделаю тебя своей.

Лейни

Оказавшись в объятиях Маттиаса, я понимаю, как сглупила, убежав от того, что между нами. Это не простое притяжение, а что-то сверхъестественное. Сейчас он несёт меня на руках, и плевать, что мы не едем на машине, что он передвигается быстрее любого человека. Я лишь хочу быть с ним. Остальное выясним потом.

— Элейн, открой глаза. — Его голос и нежный и грубый одновременно. — Мы пришли.

Он открывает дверь, и я жду, что он поставит меня на ноги, но нет. Маттиас крепче прижимает меня к себе и несёт прямо в спальню.

— Что, экскурсию не проведёшь? — дразню я, но в голосе всё равно чувствуется предвкушение.

— Нет. Нас однажды уже прервали. Не позволю этому повториться.

Я начала возбуждаться.

— Обещаешь?

— Клянусь.

Затем я оказываюсь на кровати, а одежду срывают с моего тела. Голубые глаза Маттиаса светятся диким желанием, а клыки удлиняются. Он показывает мне монстра, который мне нравится. Его одежда падает на пол, и он стоит передо мной — великолепный, сильный и полностью мой. Из раны на ноге медленно течёт кровь.

— Твоя нога, — замечаю я.

Он качает головой.

— Когда мы закончим, я исцелюсь. Ты меня излечишь.

— Поцелуй меня, — шепчу я. — Покажи, что значит быть твоей.

Он ложится на меня и начинает покрывать тело поцелуями, от которых предвкушение всё нарастает. Когда он втягивает в рот мои соски и царапает клыками нежную кожу, я вскрикиваю, и адреналин мчится по венам.

— Боже, у тебя невероятный вкус, — бормочет Маттиас у налитого пика груди.

— Не хочешь большего? — У меня ноги и руки дрожат от мысли, что он меня укусит, но я знаю, что ему это нужно. И я чувствую то же самое. Я могу дать ему и кровь и тело. Его налитый ствол прижимается к моему животу.

— Я хочу всего. — И с этими словами он опускает длинные пальцы между нами и касается клитора, отчего я выгибаюсь. Я уже влажная и полностью готовая к Маттиасу, но он, судя по всему, решил подольше меня дразнить. Это наша брачная ночь, я готова стать его парой.

— Откройся для меня, — шепчет он, раздвигая мне бёдра, затем погружает в меня один палец, и стон, который он вырывает из моего горла, едва ли может принадлежать мне.

Давление в сердцевине увеличивается с каждым движением руки, удовольствие нарастает. Маттиас добавляет второй палец и поворачивает так, что задевает самую необходимую точку. Я извиваюсь под его ласками, ища освобождения, к краю которого она меня подвёл.

— Я хочу кончить, — со стоном выдаю. — Прошу, позволь.

— Нет, пока я не окажусь в тебе. Я хочу почувствовать, как ты сожмёшь мне член.

Ох, матерь. Божья. Я раздвигаю ноги, Маттиас вынимает пальцы из моего лона и с сексуальной усмешкой подносит их к губам. Не сводя с меня взгляда, он облизывает их.

— Дьявол, у тебя потрясающий вкус, — рычит он, а затем входит в меня на всю длину одним мощным толчком. От такого вторжения я издаю хриплый стон. Он такой огромный, но моё естество растягивается под его размер, и это ощущается просто фантастически. Мы созданы друг для друга.

— Да, Элейн, ты создана для меня. — Он плавно начинает толкаться в меня, заставляя выгибаться на встречу. — Ты моя. Чёрт подери, моя. — Каждое слово он подтверждает очередным толчком.

Я впиваюсь ногтями ему в спину, а ногами обнимаю за талию.

— Жёстче, прошу. Я не сломаюсь.

Он начинает вбиваться жёстче, и кровать бьётся об стену.

— Мне нужно… Чёрт… Элейн, мне нужно попробовать твой вкус. Сделать тебя своей.

Повернув голову, я предлагаю ему шею. Рычание вырывается из горла Маттиаса, и он прижимается губами к моему горлу. Сначала я чувствую ожог, потом давление, и когда он начинает пить, у меня между бёдер нарастает восхитительное чувство. Он входит в меня и пьёт кровь, затем стонет, а движения становятся резкими. Маттиас вытаскивает клыки из моей вены и шепчет:

— Кончи со мной, моя пара. Подари своё удовольствие, пока я заполняю тебя семенем.

Я так и делаю. Разрываюсь на сотни осколков, а он выкрикивает моё имя и пульсирует внутри. Но не прекращает толкаться, даже не замедляется. Вместо этого, когда я всё ещё плаваю на волнах оргазма, кусает своё запястье и подносит к моим губам.

— Пей. Будь моей.

— Я… Стану вампиром?

Улыбаясь, он качает головой.

— Нет, но пока моя кровь внутри тебя, у нас будет сверхъестественная связь. А когда ты будешь готова, мы обсудим твоё перевоплощение. Я не стану тебя торопить.

Я облизываю губы и закрываю глаза, когда он снова толкается в меня. Затем прижимает запястье к моему рту, и я начинаю пить насыщенную гвоздикой и специями — тёмными и опасными — жидкость, испытывая самый мощный оргазм за всю свою жизнь. Я не хочу, чтобы это всё заканчивалось, но Маттиас отстраняет своё запястье и стонет, тяжело дыша.

— Достаточно, любовь моя.

Он нежно целует меня в горло и опускается к груди.

— Однажды, я буду пить из этих прекрасных грудей.

У меня сжимается лоно.

— Почему бы не прямо сейчас?

Хохотнув, он выходит из меня, перекатывается на бок и притягивает меня в свои объятия.

— Сегодня больше нет. Я хочу просто тебя обнимать.

Он поглаживает длинными пальцами мою голую руку, и я прижимаюсь ближе, прислушиваясь к сердцебиению в его груди.

— У тебя, правда, не билось сердце?

— Правда.

— Ты сказал, что тебя обратили. Значит, когда-то ты был человеком?

Он вздыхает, и я гадаю, нужно ли ему вообще дышать или он делает это по привычке.

— Да, но очень давно.

— Приспособиться трудно?

Он напрягается.

— Да, но моя семья… мой клан приняли меня и показали путь из темноты. В первое десятилетие бытия вампиром, я убил немало людей, но как только научился всё контролировать, остановился. Теперь я убиваю лишь, когда угрожают мне или моим близким. — Я дрожу, а Маттиас прижимает меня ближе. — Но, как я и сказал, это было очень давно. Со временем мы стали жить лучше, выстроили клан, сделали больше хорошего, чем плохого.

— И тебе нужно вернуться домой?

— У тебя полно неудобных вопросов, да?

Я киваю.

— Если я твоя пара, должна их задать.

— Мне нужно вернуться, и ты поедешь со мной.

— Да? — Мне трудно скрыть недоумение в голосе.