Сжав кулаки, я пытаюсь идти по её запаху и бегу на максимальной скорости из её дома и по улицам. Какой от меня прок, если не могу найти свою пару? Но вскоре её запах испаряется, дождь смывает его. Мне нужно взять себя в руки. Предупреждение Брандта всплывает в голове. Я не могу заставить её быть моей. Она всю жизнь будет ненавидеть меня за то, что я не дал ей выбора.

Промокший и расстроенный, я иду домой, чтобы подумать и составить план. Мне противно, что не могу найти её, но не буду давить, потому что жизнь без неё кажется невозможной.

Я вздыхаю и провожу рукой по затылку, прежде чем открыть входную дверь и войти. Завтра я найду Элейн и скажу, что пойду на многое, чтобы удержать её. А сегодня планирую отомстить тому, кто остался из нападавших. Я иду по тихому, пустому коридору и лениво размышляю, не попал ли Брандт в неприятности с королём. Блэкторны не славятся дипломатичностью.

С одежды текут капли, поэтому я раздеваюсь, как только добираюсь до своей спальни. Я хочу быть в постели с Элейн, трахать её до беспамятства, а затем прижимать её к себе, пока она не заснёт. Я больше, чем хочу её. Она мне нужна.

Я ложусь на кровать, а член пульсирует только от мыслей о моей паре. Её вкус так и чувствуется на языке и губах, а запах обволакивает пальцы, и я отдал бы почти всё, чтобы она вновь оказалась рядом. Я обхватываю длину и медленно поглаживаю, представляя, что это Элейн и желая, чтобы это было реально. Меня сотрясает дрожь, собираясь в яйцах — болезненное и тяжёлое давление. Мы были так близки к тому, чтобы соединиться, и возбуждение сейчас сильнее прежнего.

— Элейн, — шепчу я, закрывая глаза и представляя её. Я впадаю в полубессознательное состояние, самое близкое к сну, которое может быть у вампира. Я вижу её, одетую только в тонкую белую сорочку и трусики. От вида очертаний её тёмных сосков у меня удлиняются клыки, и голод, не имеющий ничего общего с потребностью в крови, берёт верх. Я хочу погрузить зубы в её полную грудь, пока член скользит в естество.

Она извивается на кровати, нахмурившись, а затем скользит рукой вниз по животу и под пояс трусиков. Затем шепчет моё имя, и я сдерживаю стон. Знаю, что на самом деле я не в её комнате, но смотреть, как она ласкает себя, представляя меня, очаровательно.

Элейн стонет и вздрагивает, моё имя скользит по воздуху, а от запаха её возбуждения у меня слюнки текут.

— Чёрт, Элейн. Ты так чертовски красива.

Она распахивает глаза, и клянусь, что она смотрит прямо на меня.

— Маттиас? — шепчет она.

У меня сжимается сердце, и я открываю глаза, возвращаясь в реальность. Она не должна меня видеть. Мы ещё не сблизились. Но я знаю, что она видела меня. Что важнее, она хочет меня. Её тело горело огнём. Я чувствую приближение рассвета, из-за чего у меня тяжелеют конечности. Мне нужно спать днём. Впервые за всю долгую жизнь, я на самом деле, ненавижу то, чем являюсь, потому что из-за этого нахожусь вдали от Элейн

Я уступаю требованиям дня. Мой мир темнеет, когда безопасность ночи исчезает.

Элейн — первое, о чём я думаю, проснувшись, стоит солнцу сесть за горизонт. У меня есть ещё полчаса до того, как она закроет кофейню. Мне хватит времени добраться до неё, доказать, что мы созданы друг для друга, и убедиться, что она в безопасности.

В окне маленькой кофейни горит свет, на вывеске ещё надпись «Открыто». Меня накрывает волна триумфа, и я широко улыбаюсь. Я ловлю её аромат, принесённый ветром, и мир замирает. Я провожу рукой по волосам и расправляю плечи, прежде чем открыть дверь. Но меня встречает не красивая женщина, которую я жажду увидеть, а другая девушка. Девушка, которую я видел раньше, но на этот раз она слишком сильно пахнет моей парой.

— Где она? — спрашиваю я, не скрывая разочарования.

— Лейни? Взяла выходной. — Она буднично мне улыбается, словно мы старые друзья.

— Где? — Я прекрасно понимаю, что этим тоном грублю. Но эта женщина может пахнуть как моя пара, только если была в непосредственной близости от неё.

— У меня.

— С какого хрена у тебя?

— Должно быть, ты Маттиас. Знаешь, преследование запрещено законом во всех штатах. Она напугана.

Нет-нет-нет. Это неправильно. Элейн боится не меня, а перевоплощения.

— Я её защищаю. Меня ей бояться нечего.

— Об этом я ничего не знаю. Ты выглядишь немного напряжённым.

— Она моя и она в опасности. Ты в курсе? Она поделилась тем, что на неё напали?

Она кивает.

— Да. Она моя кузина, а меня зовут Клэр.

— Тогда, Клэр, прошу, отведи меня к ней. Я лучше других смогу её защитить.

Она сводит брови.

— Как? Она сбежала от тебя.

Рискуя всем, я показываю ей клыки.

— Я убью любого, кто грозит моей паре.

Он округляет глаза и бледнеет.

— Какого чёрта?

— Отведи меня к ней, — повторяю я. — Я никогда, никогда не наврежу ей.

Она быстро кивает, её сердце бьётся так сильно, что я слышу его барабанный бой. Клэр выходит из кофейни, не сказав больше ни слова, и запирает за собой дверь. Когда мы подъезжаем к её дому, я не чувствую Элейн, и ужас сдавливает грудь, а свинцовая тяжесть опускается в животе. Но между нами нет связи, и Элейн должна быть там, в этом доме

— Спасибо, — благодарю я, протягивая руку. Клэр пожимает её и идёт к двери.

— Не делай ей больно. Только она у меня осталась из семьи.

— Даю слово, — отвечаю я, стучу в дверь и зову Элейн по имени, но ответа нет.

— Где она? — огрызаюсь я, поворачиваясь к Клэр.

Она широко распахивает глаза.

— Я… я не знаю. Она была здесь. Её машина стоит на подъездной дорожке. — Она показывает на автомобиль на подъездной дорожке. — Она должна быть здесь.

— Открывай, — говорю я, и она начала возиться с ключами. Я чувствую её страх. Она не лжёт. Эта женщина так же боится за Элейн, как и я. Но легче не становиться. Как только дверь распахивается, я заношу ногу, но натыкаюсь на невидимый барьер.

— Ты должна впустить меня.

Клэр хмурится, так похоже на выражение лица Элейн.

— Не знаю, удачная ли это идея.

— Клэр, прошу. Если с ней что-то произошло, я должен войти и увидеть своими глазами. Я не слышу биения её сердца.

— Ты ведь не думаешь, что её могли убить?

У меня щемит сердце от такой мысли, а кровь стынет в жилах. Если её убили, я никогда себе этого не прощу.

— Впусти меня. — Клэр кивает и делает шаг назад, и меня охватывает разочарование. — Ты должна произнести эти слова.

— Входи, Маттиас.

Как только слова слетают с её губ, я бросаюсь внутрь и пробегаю по дому, ища любые признаки Элейн. Задняя дверь распахнута настежь, на полу царапины, на кухонном столе опрокинута ваза. Но след аромата Элейн выводит меня наружу, где я нахожу пряди её волос, капли крови и следы волочения от дома. Они забрали её. Ублюдки думают, что могут украсть мою пару, причинить ей вред и остаться в живых? Я убью их. Они хотят, чтобы я пошёл по её следу? Хорошо, потому что я не в силах остановиться и не попасть прямо в их ловушку.

Маттиас

— Они её забрали, — рычу я в телефон, как только Брандт поднимает трубку. — Мне нужно, чтобы ты вернулся.

В ответ он шепчет так тихо, что даже я едва могу разобрать слова вампирским слухом:

— Король нашёл кровь солнца. Я не могу уйти.

— Должен. Охотники угрожают твоей территории. Они похитили мою пару в попытках заманить меня в ловушку. Что ты за вампир такой, если отказываешься защищать свою территорию?

— Маттиас, ты не понимаешь, если уйду сейчас, я… — Он вздыхает. — Не иди за ней без меня. Приду, как только смогу.

Я вешаю трубку, не говоря ни слова. Мне не терпится пойти за Элейн, но знаю, что не могу действовать без помощи. Охотники готовы к моему приходу, но могут быть не готовы справиться с двумя вампирами.

— Что происходит? — спрашивает Клэр с угрозой в стальном голосе.