— Что ты имеешь ввиду под "затруднительным положением"? Что с тобой приключилось?

— Я бы не хотел об этом говорить. Но Йохим великий человек, очень сведущ в делах Пэнари, да и в мирских делах. Быть может лучше вы, мадам, немного расскажете о себе? Как так получилось, что вы пользуетесь магией и при этом умеете обращаться с револьвером? Я всегда считал, что магия и технология плохо сочетаются друг с другом.

— Кто вам сказал такую глупость, Вёрджил? Магия и технология это две стороны одной монеты. Никто не мешает изучать и то и другое одновременно, просто в результате станешь слабым магом и посредственным технологистом, только и всего.

— Как я понимаю, вы выбрали именно этот странный путь, мадам?

— Дело в том, что я всегда жила в двух мирах. Мой отец когда-то был очень важным человеком, занимался вопросами промышленности и коммерции. А мама у меня эльфийская волшебница. Они так и не смогли меня поделить. Зимы я проводила с отцом, в шумном Колодоне, среди богачей и знаменитостей, а летом мама возила меня по эльфийским деревням, где пыталась учить магии и знакомить с эльфийскими традициями. Из обоих миров я вынесла всего понемногу.

— Должно быть это здорово, иметь таких интересных родителей? — Вздохнул я, чувствуя лёгкую зависть.

— На самом деле нет. С раннего детства я только и слышала, как они ссорятся, споря о природе магии и техники, выясняя чем одно лучше другого. Мне хотелось как-то их примерить, так что я тратила все карманные деньги на книжки по физике и механике. Хорошо хоть книг по магии было с избытком, свои гримории, как она их называла, мама имела привычку разбрасывать по всему дому. Когда я разобралась в основах того и другого, то поняла, что у обеих практик есть свои достоинства и применение. Вот и решила, что хочу и дальше понемногу осваивать и то и другое. В конце концов, если не можешь жить в двух мирах, то окажешься заперт в одном из них.

— А револьвер, где вы научились стрелять?

— Отец решил сделать мне подарок на пятнадцатилетие. Очень необычный подарок, обычно такое не дарят юным дебютанткам. Утром, когда я вышла к завтраку, он вручил мне коробку, внутри которой оказался однозарядный пистолет. Совсем крохотный, украшенный затейливой резьбой, скорее сувениром, чем оружие. Тем не менее, из него можно было стрелять и даже убить.

— И вы стали практиковаться в стрельбе?

— Почти. После завтрака мы с родителями отправилась на стрельбище, чтобы испытать подарок. Обычно там тренируются лучники, но и для любителей огнестрельного оружия тоже выделен уголок. Помню, отец извлёк из коробки патрон и показал мне как заряжать. Мама стояла рядом и настороженно смотрела, пока отец помогал мне прицелиться в банку. Это было волнительно, я предвкушала, как сейчас нажму на крючок и банка разлетится на кусочки. Только ничего не вышло, вместо выстрела раздался лишь негромкий щелчок. За пять минут я перепробовала ещё около десятка патронов, но результат был один и тот же, щёлк… щёлк… щёлк…

— Должно быть, ваше разочарование было велико?

— Не то слово, когда я поняла, что пистолет раз за разом даёт осечки, то разрыдалась в голос, праздник оказался испорчен. Сейчас я понимаю, почему порох в патронах не желал воспламеняться, но тогда это казалось невероятной несправедливостью.

— Но вы всё-таки как-то научились стрелять?

— Да, но это случилось намного позже. Дома отец спрятал коробку с патронами, сказав, что я пока ещё недостаточно взрослая для таких опасных игрушек. Но пистолет уже стал моей собственностью и его забирать он не стал. Ночью мне не спалось, я всё пыталась понять в чём может быть причина и решила осмотреть пистолет, вдруг там боёк сточился или ещё что? При тускловатом газовом освещении я достала деревянный футляр с пистолетом, положила его на трюмо и осторожно открыла крышку. До сих пор помню, как на его латунных деталях переливались блики от горелки, — она вздохнула, в глазах её светилось восхищение, — оружие выглядело таким волшебным и манящим, просто глядя на него, я чувствовала себя счастливой, этот подарок был куда лучше всех моих серёжек и брошей.

— И вам, конечно, удалось понять в чём была проблема?

— Нет. Я рассматривала пистолет, соображая, как бы разобрать его, при этом ничего не повредив. Сделать это оказалось не сложно, через пару минут передо мной лежала горка деталей, в том числе и один патрон, как оказалось отец забыл разрядить пистолет. Я отложила патрон в сторону и снова собрала пистолет. Пощёлкала бойком, убедилась, что он достаёт до того места, где должна находиться гильза. Вне всяких сомнений оружие было исправным. Но раз дело не в пистолете, значит что-то не так с патронами. И я решила разобрать патрон. Достав маникюрные ножницы, я принялась ковырять гильзу, пытаясь извлечь пулю. Когда мне это почти удалось, патрон вдруг зашипел и раздался резкий хлопок. После этого ничего не помню, наверное, я потеряла сознание.

— Что же случилось, я думал без оружия патроны не опасны?

— Ещё как опасны, патрон взорвался и это сильно меня напугало.

— Но вас не ранило?

— Кода мать нашла меня лежащей на полу, на мне не было ни царапины. Приведя меня в чувства, они с отцом успокоились, думая, что всё обошлось.

— Звучит, словно на самом деле это не так?

— С той ночи у меня начало быстро ухудшаться зрение. В течении нескольких месяцев родители водили меня по докторам и целителям. Все они были единодушны в том, что взорвавшийся патрон не мог стать причиной потери зрения. Глаза были абсолютно целы, никаких повреждений. Что-то было не так с моей головой. Спустя год я полностью ослепла. Моя жизнь, полная путешествий и новых впечатлений, осталась в прошлом. Теперь большую часть времени я проводила в стенах отцовского дома. Самым сильным ударом для меня стала потеря возможности читать книги. Ещё девочкой я читала всё без разбора, а сейчас, когда у меня появилась бездна свободного времени, мой аппетит только вырос. Отец пытался читать мне вслух, но работа оставляла ему мало времени, тогда он нанял мне двух гувернёров. Каждый день они приходили и читали мне книги, сменяя один другого. Отец как мог старался разнообразить мою жизнь, он брал меня на все светские мероприятия, куда только его приглашали. С его положением в приглашениях не было недостатка. И я извлекала из этого всю возможную пользу. Из-за моей слепоты люди были добры со мной, так я завела несколько полезных знакомств. На одном из приёмов меня представили весьма интересному молодому человеку. Он оказался журналистом, пишущим об успехах медицины в лечении редких болезней. Мой случай его заинтересовал, он упомянул его в очередной заметки и через несколько дней к нам в дом явился целитель, узнавший о моей беде из медицинского журнала. Осмотрев меня, целитель заявил, что болезнь эта хоть и редка, но ему знакома.

— Судя по тому, что я вижу, справился он на отлично?

— Это было очень дорогое лечение. К тому же целитель навёл на родителей страха, заявив, что если не приступить к лечению немедленно, то я рискую потерять не только зрение, но и жизнь. Отец сомневалась не долго. Проведение операции назначили на следующий месяц. В течении двух недель мы втроём ходили по магазинам, аптекарским лавкам, магическим салонам. На нужные для лечения компоненты и препараты отец истратил целое состояние. Как только всё было готово, операция началась. Меня мазали, поили, растирали, пропускали через тело электрический ток. Когда я думала, что лучше умереть чем терпеть всё это, целитель объявил, что лечение окончено.

— Вы снова стали видеть?

— Не сразу. Спустя две недели я смогла различать свет и тьму. Счастью отца не было предела. Отправив письмо с радостными вестями маме, он весь остаток дня провёл со мной, выясняя насколько велики мои успехи. Со временем я не только полностью восстановила зрение, но и приобрела способность видеть тепло в темноте. Мама говорила, что этой способностью обладают эльфы, но она не всегда передаётся детям от браков с людьми.