— И что по-вашему должно было случиться после продажи машины?

— Должно быть это энтузиазм, или, возможно, импульсивность юности не дали мне остановиться и задуматься о последствиях моих действий. Мои мысли полностью занимало желание добиться уважения дворфов. Лишь это имело значение.

— Наверное очень неприятно получать столько похвалы за паровую машину.

— Да, это так, и это мучит меня каждый день. Я был лишь ребёнком, кода облачённые в балахоны явились с тем ужасным предупреждением, и я испугался. Они чётко дали понять, что мне нельзя разглашать происхождение машины.

— Да, быть баснословно богатым должно быть тяжкой ношей.

— Всё это богатство висит камнем на моей шее, каждый день напоминая мне об отвратительной ошибке юности.

— Но какой смысл был в том, чтобы добиваться уважения дворфов? Разве они недостаточно ясно дали понять, что никогда не примут вас?

— Ты не понимаешь. Я был… я стал сиротой в раннем возрасте. Для меня дворфы олицетворяли всё, чем я хотел видеть свою семью — тесно сплочённый клан. И уважение, которое я имел к их блистательной технологии… Я сделал ошибку, обычную для юности, я полагал интеллект означает сострадание. Мне было нужно чему-то принадлежать, осознавать, что я имею какую-то ценность.

— Вы осиротели? Что случилось?

— Моя мать умерла при родах. Думаю, отец умер тогда же, хотя он продолжал существовать в мире ещё восемь месяцев. Когда он больше не мог жить дальше, то наложил на себя руки.

— Но оставить вас вот так…

— Он оставил меня неплохо обеспеченным, учитывая, что его связь с реальностью утончалась с каждым днём, думаю он посчитал, что мне будет безопаснее остаться на попечении других… Последнее, что он сделал в жизни, это подарил мне это кольцо.

— И вы отдали его Стеннару?

— Вот как важна была для меня его дружба! Я был опустошён, когда он исчез вместе с остальным кланом. Думаю, тогда я чувствовал себя более покинутым и одиноким, чем когда отец убил себя.

— Я слышала, на вас недавно было совершено покушение?

— Тут нечего особо рассказывать. Чукка, мой телохранитель, слишком фанатичен в исполнении своих обязанностей. Нарушитель превратился в безжизненное тело прежде, чем я успел допросить его. Всё что при нём было — это амулет с символом Молочейской руки, глаза в гексаграмме.

— Молочейская рука?

— Они были религиозным орденом убийц, действовавших примерно пятьсот лет назад. Слухи о продолжении их существования периодически всплывают, но обычно оказываются недостоверными. Думаю, это новая группа, пытающаяся присвоить престиж имени.

— Кажется, они гоняются и за мной тоже.

— Тогда нам лучше надеяться, что они лишь самозванцы. Мне бы не хотелось быть объектом охоты настоящей Молочейской руки.

— Как вы думаете, почему они пытаются убить нас?

— Не знаю. Но подозреваю, что они стоят за смертью Стеннара. Всё это выглядит указывающим на мои дела с кланом Чёрной Горы, не так ли? Вот почему я считаю важным выяснить их судьбу. Видимо, наши жизни зависят от этого.

— Некоторые из наших жизней больше, чем другие…

— Может показаться, что я здесь хорошо защищён, но чем больше у тебя персонала, тем легче подкупить одного из них или заменить убийцей. А ещё моя известность делает меня узником в собственном доме. Они всегда знают, где можно меня найти. Ты, с другой стороны, имеешь возможность смешаться с толпой, так сказать.

Когда Криона покинула Бейтса, я не удержался от мстительного комментария:

— Полагаю, мадам, теперь до вас дошло, какую глупость вы совершили, продав свою историю газете?

Конец первой книги

сентябрь 2018 — март 2019

Абакан

Это не конец истории, я уже работаю над второй книгой!

11 мая 1823 — Накнец-то я встретил дворфа по имени Стеннар, который разговаривал со мной и при это не относился как к идиоту. Он не прогнал меня немедленно, даже когда я заговорил о своём интересе к технологии дворфов. Седрик продолжал следовать за нами и, как мне кажется, раздражал Стеннара. Он сказал, что иногда приходит в город торговать, так что я тоже стану наведываться в город чаще, пытаясь снова его встретить снова. Мне придётся избавиться от Седрика в дальнейшем, иначе мне не удастся нормально поговорить со Стеннаром.

27 июня 1823 — Я показал Стеннару некоторые из моих набросков машин дворфов и своих идей по их улучшению. Он был впечатлён что мне удалось разобраться в их функционировании по одним лишь гравюрам, найденным мною в нескольких старых книгах. Думаю он действительно подумывал сводить меня в свой клан, пока не появился Седрик. Мне нравится Седрик, но почему он столь упорно ведёт себя как идиот?

30 июня 1823 — Поверить не могу, остальные дфорфы обращались со мной хуже взрослых! Они поглаживали меня по голове как собачку. Когда Стеннар впервые спросил, хочу ли я снова посетить его клан, я не мог в это поверить! Рудники были всем, что я когда-либо представлял, машины, архитектура, там всё было изумительно. Я чувствовал себя как дома пока не попытался поговорить с другими дворфами. Стеннар посоветовал не обращать внимания на их отношение, что однажды они научатся уважать меня, но я так не думаю. Я должен сделать что-то, чтобы впечатлить их своим пониманием их машин. Дворфы всегда уважительно относятся к хорошей инженерной работе.

Рудники Чёрной Горы

23 июля 1823 — Не могу описать машину, виденную сегодня. Это была самая прекрасная вещь, какую я когда-либо видел. Это была машина, приводимая в действие паром! Стеннар показал её мне, поскольку знал, что я оценю её гениальность. Они бросили её ржаветь в углу! Стеннар рассмеялся, когда я спросил почему они отказались от неё. Он сказал, что нелепо думать, будто дворф станет использовать нечто, чтобы делать за него работу его мускулов. У них какое-то религиозное отношение к физическому труду, которого я не могу постичь.

А ещё он рассказал, что они так и не нашли ей хорошего применения, и что она оказалась бесполезна. Он сказал, что предпочтёт проводить дни копая землю чем будет рубить деревья чтобы топить машину. Я пытался объяснить ему как они могут сделать её более практичной, как можно повысить её эффективность, но у него это вызвало мало интереса. Я прибежал прямо сюда и начал чертить чтобы показать им как использовать паровую машину более эффективно. У меня было чувство, что это именно то, что принесёт мне их уважение. Думаю, я смогу разработать эффективную помпу чтобы откачивать воду из старых рудников, что является величайшей проблемой в добыче руды. Не могу дождаться, когда наконец покажу им чертежи.

2 августа 1823 — Даже Стеннар был в шоке от насмешек, которыми меня осыпали другие дворфы. Они смеялись! Они пренебрегли моими идеями просто потому, что я не дворф. У них нет уважения к человеческой расе, они считают, что никто кроме дворфов не имеет хоть какого-то понимания их технологии. Это был единственный раз, когда, по моему мнению, мой возраст не работал против меня. Они бы не стали слушать, даже если бы мне было сорок пять лет.

Стеннар пытался утешить меня, но я не могу показаться там пока не проявлю себя. Я отдал ему кольцо отца в знак благодарности и дружбы, и сказал ему, что не стану возвращаться какое-то время. Он действительно выглядел опечаленным этим. Думаю, он считал меня своим другом, как странно бы это не звучало.

13 августа 1823 — Теперь, когда мои разработки завершены, я не так уверен в желании показать их дворфам, как когда начал их. Что если они осмеют меня снова? Мне нужно быть уверенным, что всё работает и имеет ценность. Завтра я собираюсь пойти поговорить с рудокопами-людьми, спросить, не помогут ли они оплатить строительство машины, если я позволю им использовать её на их рудниках. Не думаю, что это станет проблемой, людям всегда приходится работать в ужасных условиях, пока они пытаются подобрать то немногое, что дворфы оставляют, когда рудники оказываются заполнены водой.