Девушка посмотрела на моё обгоревшее тело, которое, кстати, всё ещё ужасно болело.

— Умирать нам нельзя, — выдал я и так понятное. — Сфера тоже не поможет. Нужная способность откатится только через тридцать четыре часа. Как насчёт переждать? Спрячемся где-нибудь и дождёмся, пока закончатся активные действия на фронте. Там уже можно будет просить забрать нас или даже самим попытаться вернуться.

Ева глянула сквозь деревья на большое Солнце, опускающееся за горизонт и окрашивающее всю округу в тёплый оранжевый цвет. Казалось, что девушка с огненными волосами создана для подобной картины. Её прямые волосы слегка колыхнулись от дуновенья ветерка, отчего Ева завела за ухо выпавшую прядку.

— Особого выбора у нас нет, — вздохнула девушка.

Сейчас она была больше похожа на самую обычную, невинную девочку, которая мечтает о любви, подняв к Солнцу подбородок. Готов отдать все деньги, чтобы продолжить наслаждаться подобным. Ева повернулась ко мне и смущённо улыбнулась, заметив, как я молча уставился на неё.

— Не смотри так, — она опустила глаза.

— Предложил бы тебе смотреть на меня в ответ, но моё лицо сейчас больше на обгоревшую жопу похоже.

Девушка засмеялась. Я улыбнулся в ответ.

— Ладно, пора валить отсюда. Мы слишком долго находимся на одном месте, — по привычке попытался самостоятельно встать, но в итоге чуть не упал.

Ева помогла подняться и сесть на «лётоцикл».

— Сказал я хорошую вещь, но вот только понятия не имею, куда валить.

— У меня есть идея. Принимай.

Девушка отправила мне карту с отмеченной там красной точкой и завела «лётоцикл»:

— Последнее время всегда там останавливаюсь.

— Ты здесь частая гостья что ли?

— Работа у меня такая — много путешествовать. Держись.

Турбина «лётоцикла» пару раз рыгнула синим пламенем, после чего нормально заработала, и мы понеслись вперёд.

Пару раз нам пришлось останавливаться и прятаться от солдат Синего Клыка, но, в целом, дорога прошла спокойно. Спустя полчаса мы уже остановились посреди болота напротив небольшого холмика высотой не больше метра. Их тут было несколько десятков. Противные комары даже здесь меня достают! Ева лёгким движением руки подняла с части холмика камуфляж и на том месте появилась дырка. Ого! А ведь выглядело, будто это часть холма! Девушка заглянула внутрь и удовлетворённо кивнула сама себе, но затем нахмурилась:

— Придётся утопить нашу птичку. Она внутрь не влезет.

Я намеревался помочь, но Ева отказалась. В тот момент мне стало обидно, но вскоре обида заменилась злостью из-за своей беспомощности. Ничего сделать не могу! Катаюсь тут с девушкой, как овощ какой-то. Я ведь для неё сейчас всего лишь балласт. Если честно, то не понимаю, почему она до сих пор не грохнула меня: могла бы спокойно забрать Сферу и не пришлось бы возиться со мной. Ей бы за это ничего не было, потому что я скрывал от начальства такой важный артефакт. Может, её бы даже похвалили.

— Чего завис, страдалец? — спросила она. — У тебя было такое выражение лица, будто осознал всю сущность бытия.

— Ничего, — отмахнулся я.

Ева недоумённо пожала плечами и полезла в дырку. Глаза невольно упали на прекрасные изгибы женского тела. Можно было отвести взгляд, но зачем? Нужно уметь ценить прекрасное.

Девушка исчезла, внутри послышался какой-то шорох, и вскоре показалась её голова:

— Залазь.

Если честно то дальше всё было похоже на сцену из знаменитого мультика про одного медведя. Дырка в холме оказалась слишком мала для меня: это я понял, когда застрял плечами. Еве пришлось изрядно поднапрячься, чтобы затянуть мою тушу внутрь. Проход явно был рассчитан только на мою спутницу. Внутри приходилось стоять на коленях, хотя в моём случае просто лежать, потому что опереться на обе ноги или руки я не мог. Мы с трудом помещались здесь вдвоём. Девушка дёрнула за едва заметную нитку, и дырка снова закрылась непрозрачным камуфляжем, оставив нас в темноте.

Между мной и Евой вдруг загорелся малюсенький фонарик в форме круга.

— Сама создала убежище?

— Да. Не за один раз, правда. Сложновато незаметно строить на вражеской территории.

— Ты говорила, что часто здесь бываешь. В чём заключается твоя работа?

Девушка на секунду задумалась:

— В разном. В основном это операции, где нужно быть максимально скрытным. Диверсии, кражи, разведка.

— А как же работа по специальности? — усмехнулся я.

— Убийства? Какой смысл тратить на это силы и время, если цель всё равно возродится через полчаса?

Я согласно кивнул. Настала тишина. Тёплое дыхание девушки касалось моей шеи. Из-за того, что правая часть тела сильно болела, приходилось лежать на левой лицом к Еве. Признаюсь, сердце стучало довольно сильно, и моя спутница наверняка его слышала. А что вы хотели? Темнота, приглушённый свет и красивая девушка напротив. Не подумайте, что я какой-то задрот-девственник, ни разу не лежавший рядом с особой прекрасного пола. Девушки в моей жизни были всегда. Не так много, чтобы хвастаться, но не меньше, чем у среднего парня моего возраста.

— А мы услышим, если к холму будет подбираться враг? — решил прервать тишину.

— Ещё как, — глаза девушки заискрили. — Здесь везде установлены ловушки. Притом совершенно разных типов!

Она сильно оживилась. Видимо, тема ловушек была одной из любимых. Следующие минут десять я молча слушал увлекательный рассказ о всех видах таких устройств.

Мы пролежали так два часа. Я предлагал Еве выйти в реал, чтобы сообщить остальным о сложившейся ситуации, но девушка была против: она не хотела оставлять своего персонажа без присмотра. Да, в Великой Игре ваш аватар никуда не исчезает при выходе. Единственный способ убрать его — умереть. Ева вполне обоснованно боялась, что если она выйдет и на нас нападут противники, то я не смогу никак защититься. В таком случае мы не только потеряем Сферу, но и отдадим свои тела в плен. Я тоже не собирался оставлять персонажа: как бы не хотел, но Еве до конца не доверял. Поэтому пришлось просто лежать и размышлять о жизни.

— Из какого ты Центра Сопротивления? — поинтересовался я.

— Из Северного, который в Гамбурге. Родилась в Германии, но потом семья переехала в Польшу. Я слышала, что у вас, в Восточном Центре, насильно вербуют. Что-то типа призыва в армию. Это так?

— По большей части да. Если честно, то не знаю, можно ли отказаться, ибо не пробовал. Нас припугивали серьёзными последствиями, но, возможно, это только слова. Мне было интересно поучаствовать в, извини за пафос, войне за независимость с помощью какой-то игрушки. Возможно, сыграл роль тот фактор, что моя жизнь была довольно обыденной, а тут вдруг представилась возможность помочь человечеству. А ты как попала сюда?

Девушка замялась.

— Сама пришла. У нас объявили набор в армию Сопротивления. Когда услышала, что сражаться придётся в игре, то сразу же отправила свою заявку. Понимаешь, Токарь, почти вся моя жизнь была посвящена виртуальному миру. Когда отец умер, мне было десять лет. Будучи ребёнком, я полностью отстранилась от реала: это помогало пережить трагедию. Когда повзрослела и поняла, как работает мир, то было уже слишком поздно. В школе никто не хотел принимать меня в свои уже сформировавшиеся компании. Именно тогда я поставила себе цель — выбиться в люди, несмотря ни на что. Занялась своим телом, устроилась на подработку, после школы поступила в элитный университет. Но когда объявилась Империя, я не смогла отсидеться на месте и отдать свою судьбу в руки других солдат. В университете за мной закрепили место, поэтому, фактически, ничего не потеряно. Если кто-то и может помочь человечеству в войне, то это такой опытный задрот, как я.

Интересно, почему она так просто рассказала свою личную историю? Я бы, наверное, не стал говорить едва знакомому человеку о своей детской трагедии и проблемах в школе. Хотя она ведь и похвасталась тем, что изменилась и значительно поработала над собой.