— Где мы? — спросила Ангелина — ей было страшно. Это место, погребённое глубоко под землёй, было зловеще безжизненным. Гельке хотелось схватиться за Учительскую руку, чтобы ненароком не потеряться здесь.

— Это и есть наша Штаб-квартира — бывший военный объект. Проникнуть на этот уровень невозможно никаким другим способом, кроме того, каким попали сюда мы с тобой. Но и на этом пути незваных гостей ждут непреодолимые преграды. Входом управляет компьютер, сканирующий прибывающих. Вчера Борис внёс в него твои данные, и ты отныне здесь свой человек.

— А если сюда попробует проникнуть кто-то чужой? — Гелька заставила себя проявить любопытство, чтобы не показывать Сергею Петровичу насколько ей жутко.

— Ну, не забудь, что этот несчастный должен уметь инвертировать — иначе сюда не попасть. Так вот, его ждёт на последнем отрезке пути смертоносное жёсткое гамма-излучение — он просто распадётся, — развёл руками Учитель. — То, что агент фидеров узнал о нашем убежище, грозит нам только опасностью засады на входе, и, самое неприятное, отслеживанием вхожих сюда людей. А так… даже прямое попадание атомной бомбы не гарантирует его разрушение, для того и строилось. Идём, покажу тебе пункт связи и твою жилплощадь.

— Мою?!

Они двинулись по коридору, в многометровых стенах которого оказались двери: большинство из них имело такой вид, словно никогда не открывалось и от старости срослось со стеной. Ангелина робко жалась к Учителю — эти подземные казематы наводили на неё ужас.

— Моя квартира, — кивнул Учитель, походя, на дверь, не отличавшуюся никакими опознавательными знаками. — Хочешь заглянуть?

Гелька замотала головой. Перед глазами у неё расплывались синие круги, напомнившие, что она с утра ничего не ела.

— Ходы на другие, "человеческие", уровни завалены. Попасть туда отсюда тоже может только инвертор, на которого настроена система защиты. Не очень удобно, но ничего не поделаешь — безопасность дороже. Зато каждая квартира здесь имеет связь с другими уровнями. Я тебе потом объясню, как ею пользоваться. А мобильный нужно подключать к наружной антенне. Пришли.

Сергей Петрович отпер дверь, которая, прикидываясь деревянной, на самом деле скрывала внутри металл. "Это похоже на тюрьму", — подумала Гелька и осторожно заглянула внутрь, прежде чем переступить порог. Она увидела крошечную прихожую с вешалкой, на которой красовался чей-то старый чёрный плащ. Кажется, в таких ходили в фильмах чекисты. Учитель раскинул руки, демонстрируя помещение: напротив входа — раздвижная дверь в комнату, направо небольшая дверка.

— Это чулан, — пояснил Сергей Петрович, проследив за её взглядом. — Здесь, — он поманил её внутрь и показал две двери слева, — кухня и удобства. Так, что тут у нас?

Он распахнул дверцы настенного шкафчика.

— Консервы, печенье, соки, сухари… всё пополним. — Учитель приоткрыл кран. — Вода?.. Течёт. Присаживайся.

Гелька уселась на тахту и огляделась: "Так, наверное, пахнет пыль веков", — пришло ей в голову. Рядом с тахтой — "казённая" тумбочка с телефоном и лампой, напротив — платяной шкаф. Вот и всё убранство.

— Конечно, здесь можно устроится поуютнее: у меня, например, есть книжная полка. Правда, читать мне особенно некогда — я здесь бываю не слишком часто. Как ты смотришь на то, чтобы немного тут пожить, Эльга?

— Что? — Ангелину уже давно мутило, и ей показалось, что она ослышалась. Она даже пропустила мимо ушей то, что Учитель назвал её каким-то другим именем.

— Здесь мы могли бы в полной безопасности заниматься…

От ужаса у Гельки перехватило дыхание, она потянула ворот свитера.

— Вы не оставите меня здесь?!

— Ангелина, решать тебе, но подумай, что так будешь находиться в безопасности не только ты, но и все твои близкие: нет человека — нет проблемы.

Гелька уже по-настоящему задыхалась.

— Мне нечем дышать!.. здесь душно…

— Воздух в порядке. Это у тебя что-то нервное.

Ангелина, теряя сознание, рвала на себе ворот куртки и свитер. Учитель бросился к ней, хватая её за руки и беспомощно озираясь.

— Почему ты не сказала, что у тебя клаустрофобия?

Сообразив что-то, он крутанулся и тут же завернул Ангелину в поле. Хотя в таком виде воздух ей был не нужен, она заметалась по комнате, ударяясь о стены, как будто надеясь разбить их и вырваться на волю. Учителю удалось погасить её судорожные биения, закрутившись плотно вокруг неё и сжав в своих "объятиях", но её мощь грозила разнести в клочья его самого.

— Тихо, тихо, — шептал он ей мысленно, — сейчас мы вылетим отсюда постепенно, не спеша. Ты инвертировала, и воздух тебе не нужен…

Материализовавшись среди развалин, Гелька выдралась из рук Учителя и упала на колени. Морозный воздух, будто острыми ножами, рвал ей лёгкие, не давая сделать вдох. В голове у Гельки зазвенело, и она упала ничком на землю. Сергей Петрович взял её за плечо.

— Ангелина, я отнесу тебя к Борису.

— Мне нужно домой, — с трудом прошептала она.

— Ты можешь лететь? Я помогу.

— Ещё немного… тут…

Гелька впала в оцепенение. Пошевелиться или хотя бы двинуть пальцем казалось совершенно невозможным. Голос Учителя, разговаривающего по телефону, мешал заснуть под убаюкивающее завывание ветра на таких удобных камнях. И когда Сергей Петрович с силой поднял её и потряс, она протестующе застонала.

— Ангелина, нам нужно отсюда уходить. Ты сможешь? Давай! И я настаиваю, чтобы мы сначала показались Борису. Если я доставлю тебя домой в таком виде…

— Который час? — девочка сунула руку в карман за телефоном. — Уже восемь! Мне наказали возвращаться домой до девяти.

— Извини, — усмехнулся Сергей Петрович, придерживая её за локоть, — я всё время забываю, что тебе ещё нужно спрашивать разрешения. Для меня ты… — он не договорил, но Гелька ещё не настолько очнулась, чтобы проявлять любопытство. — Домой?

— Домой.

Они взвились вверх и взяли курс на город. Учитель старался держаться поближе к Ангелине, хотя необходимости в этом не было. Зато, летя слитно, они успели пообщаться.

— Вы действительно собирались меня там оставить?

— Ну… это было бы удобно…

— Никогда бы не смогла там жить!

— Это убежище тебе необходимо! Возможно, Борис сумеет преодолеть твою клаустрофобию.

— Нет у меня никакой клаустрофобии! Просто там невозможно находиться!

— Не горячись, поговорим об этом позже, когда ты придёшь в себя.

— А когда мы продолжим занятия?

— Завтра я позвоню, если станет спокойнее.

— Вы помогли тем людям?

— Я, как иголка, которая день и ночь без устали штопает прорехи.

— А моим родным вы поставите "защиту"?

— Как ты убедишь целое семейство пройти непонятную процедуру?

— Я постараюсь их убедить.

— Не выдавая тайны?

— К чёрту ваши тайны! Пусть они будут в безопасности!.. Простите… Вы меня сегодня как-то странно назвали?

— Да, Эльгой. В Штаб-квартире мы не пользуемся настоящими именами. Запоминай: ты — Эльга, я — Редик, Егор — Тино. Пока этого достаточно.

— Зачем это?

— Ну, если ты знаешь имя, фамилию, место жительства и работы человека, что тебе мешает ткнуть в него пальцем?

— Не понимаю.

— Потом поймёшь. Мы подлетаем.

Сергей Петрович поддерживал Гельку, пока они спускались по лестнице, и перед самой дверью она крепко сжала его руку.

— Обещайте, что защитите их.

Он вздохнул, широко улыбнулся и сказал:

— Сделаю всё возможное.

Учитель ступил на ступеньку, чтобы подняться на чердак, но тут приоткрылась дверь квартиры.

— Ангелина, это ты? Я услышала голоса… — мама увидела импозантного немолодого мужчину в компании дочери и онемела.

— Мама, это мой учитель — Сергей Петрович. Сергей Петрович, моя мама — Нина Михайловна, — скороговоркой протараторила Ангелина.

— Очень рад, — поклонился Учитель. Ошарашенная Нина Михайловна кивнула в ответ, и, пока она не начала задавать вопросы, Сергей Петрович буркнул что-то прощальное и ретировался вниз по лестнице. Нина Михайловна перевела взгляд на дочь и ахнула.