— Подожди, откуда у тебя вообще такие дикие предположения?

Гелька промолчала.

— Борис? — догадался парень. — Но и Брюс не мог знать наверняка, он, должно быть, высказал тебе свои опасения.

— Вижу по твоему лицу, ты считаешь, что он не должен был этого делать. Как же сильна в тебе дисциплина! Тебе до лампочки, что меня могут использовать, как наёмного убийцу! — голос её зазвенел. — И светлое дело освобождения мира от энергетических вампиров будет уже не причём! Раз начальник отдал приказ, каким бы подлым он ни был, молчи и подчиняйся!?

Егор устало потёр лицо руками.

— Давай спать. Утро вечера мудренее…

— Уже как раз утро!

— Ангелина, я всё узнаю и обещаю сделать всё возможное, чтобы такого с тобой не случилось, только… — Егор усмехнулся, пряча улыбку.

— Что? — приготовилась возмутиться Гелька.

— Ты уверена, что сама не ищешь такой жизни? Просто всё это тебе так подходит, что даже странно, что ты протестуешь.

— Что?! — вскричала Ангелина, и Егор успокаивающе придержал её. Она откинулась обратно на подушку, положила руку на ноющую рану и хихикнула.

— Да, с такой точки зрения я на эту мерзость не смотрела. Но знаешь, мне хочется вернуться в школу, хочется прежней жизни.

— Попробуй, — с сомнением сказал Егор, — но мудрость учит, что нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Всё! Давай спать.

— Ладно, — зевнула Гелька и придвинулась ближе. Егор накрыл её одеялом, и они заснули.

— Ангелина! — разбудил её возмущённый возглас Егора. — Ты отключила телефон!

Гелька сонно посмотрела на Егора сквозь не желающие разлепляться ресницы и промычала что-то недовольно.

— Да проснись ты! — Егор сидел в постели и перебирал в телефоне пропущенные звонки. — Десять

звонков от Бориса и два от Редика. Он не позволяет отключать телефон, ты же знаешь!

— Угу, — вяло потянулась Гелька и подпрыгнула, потому что Егор пригрозил:

— Я буду не я, если они скоро не будут здесь.

Не выспавшаяся, злая Гелька растерянно натянула одеяло повыше. В ране, тупо отдаваясь в голову, пульсировала боль. Она чувствовала себя больной и разбитой.

— Чёрт с ними, — пробормотала она и, видя, что Егор собирается перезванивать, обеспокоенно попросила:

— Подожди! Скажи, что меня здесь нет. Пожалуйста. Скажи, что нечаянно нажал кнопку отключения звонков.

Парень решительно покачал головой и поднёс телефон к уху.

— Скажи! — прошипела Ангелина, приподнимаясь на локте. — Я всё равно сбегу до их появления.

Егор возмущённо стиснул челюсти и заговорил в трубку.

— Извините, Сергей Петрович, я нечаянно отключил телефон. Да, да… нет, не видел, — уши парня порозовели, он неприязненно глянул на Гельку.

— Да, хорошо, сообщу…нет, часов до четырёх. До свидания.

— Спасибо! — с чувством поблагодарила Ангелина, когда он отключился. Егор только возмущённо дёрнул головой и набрал Полетаева.

— Вне зоны… — пробурчал он, сонно откидываясь к стене и протирая глаза. — С тобой какой-то

кошмар!

— Подожди, — попросила Ангелина, видя, что Егор собирается выбраться из постели, — просвети меня, пожалуйста. Сильно болит.

Егор опять сердито дёрнул головой, но, не откладывая, потёр руки и простёр над ней, сосредоточенно вглядываясь в её поле.

Гелька ощутила покалывание и постепенное уменьшение боли. Болезненная пульсация в ране исчезла, в голове облегчённо зазвенело, и Ангелину сразу потянуло в сон. Глаза её закрылись сами собой.

— Я немного убрал черноту, — донеслось до неё сквозь сон. — Эй! Ангелина!

Она видела себя спящей на кровати и улыбнулась во сне — максимум!

Егор, переступив через неё, слез с кровати и, оглянувшись, покачал головой. Глянул, на всякий случай, на дисплей телефона и стал одеваться. Подойдя к книжной полке за джинсами, висящими на спинке кресла, парень протянул руку и выудил фотографию, засунутую между двумя томами. Ангелина увидела знакомые карие глаза и снова улыбнулась.

Едва приятель сунул одну ногу в штанину, в форточку, рассыпая заряд колючих снежинок, ворвался слепящий смерч и, завернувшись посреди комнаты, обернулся Полетаевым.

— Очень мило, — процедил Борис, оглядывая спящую Ангелину и торопливо натягивающего штаны Егора. Гелька попыталась проснуться, чувствуя одновременно, как краснеет шея у товарища, но не смогла.

— Я звонил, но вы, как видно, были слишком заняты, чтобы отвечать!

Егор сердито выпрямился.

— Что вы имеете в виду?

Разгневанного Бориса Витальевича трудно было урезонить словами, годился только оглушающий удар. Шагнув к кровати, он откинул одеяло и, одним движением развязав завязки больничной рубахи, прикоснулся к бинтам.

Гелька открыла глаза, пережив странное ощущение, словно она разом перенеслась с того

места, где стоял Егор, глядевший в затылок врачу, на кровать в своё тело.

"Идиотка!" — сердито думала Гелька. — "Надумала отсыпаться! Можно было догадаться, что раз Борис "вне зоны досягаемости", значит, он инвертировал и летит сюда".

Бледный от ярости Борис осматривал её рану. Девочка, молча, терпела, понимая, что одно только слово, и ей не поздоровиться.

Егор, натянув свитер, подошёл к кровати, чтобы увидеть Гелькину рану, но нарвался на взгляд Бориса и отошёл к столу.

Полетаев с Ангелиной не слишком церемонился: какое-то его прикосновение оказалось особенно болезненным, и Гелька не удержалась от стона. На глазах у неё выступили слёзы, а Борис прокомментировал:

— Вы довольны? Теперь вы счастливы тем, что натворили? Вам нельзя инвертировать! Теперь придётся вызывать машину.

— Я не вернусь в больницу.

— Что? — не поверил своим ушам Борис Витальевич.

— Я не вернусь в больницу, — повторила Ангелина.

Борис постарался взять себя в руки.

— Что же, вы намерены остаться здесь?

— Нет, я пойду домой.

— Пойдёте?! — с каждым словом ярость в его голосе нарастала.

— Полечу.

— Полетите?! Я только что сказал!.. — он сжал кулаки, лицо его посерело, и Ангелина, поначалу испуганно зажмурившаяся, испугалась теперь, что у врача стало плохо с сердцем. Её мысленный страх за него был таким сильным, что Полетаев разжал кулаки и улыбнулся, а потом присел к ней на кровать. — Ангелина, я ваш врач и я за вас отвечаю.

Гелька мысленно скривилась.

— Вы можете погибнуть, — также мысленно продолжил Борис. Гелька скривилась снова.

— Вам всё равно? А людям, которые вас любят? — подумал он. Ангелина рассержено посмотрела в ответ.

— Если я попаду в больницу, то опять сбегу. Я хочу встретить Новый год дома, — продолжила она мысленный диалог.

— Это ребячество!

— А я кто, по-вашему?

— Простите, Ангелина, — сказал врач, поднимаясь и беря её лицо в ладони, — я не могу допустить, чтобы вы пострадали.

— А-а, — протянула Гелька, пытаясь разжать его руки, — ничего у вас не выйдет! Я сильнее.

Но вчерашней злости в ней уже не было. Была сегодняшняя усталость и разыгравшаяся боль в ране, мешающие сопротивляться. Ангелина почувствовала, что всё глубже проваливается во мрак Борисового взгляда и забрыкалась, выдираясь.

— Придержи ей ноги! — велел Борис Егору, и Гельке удалось вынырнуть на поверхность.

— Не смей! — крикнула она. — Он хочет меня усыпить!

— Я хочу тебя спасти! Егор, давай!

Красный растерянный Егор подошёл к кровати и поймал Гелькину ногу.

— А-а! — завопила она. — Пионер! "Партия сказала: надо!.." Я тебе этого никогда не прощу!

— Зачем это? — в смятении процедил сквозь сжатые зубы парень. Борис не ответил: Ангелина, отвлекшись на Егора, избежала его взгляда.

Внезапно врач разжал руки и отвернулся.

— Не могу…

Егор, тяжело дыша, отпустил её ноги.

— Это… — выдохнул он, — …это мерзко.

Ангелина расплакалась.

— Гады, — бормотала она, размазывая слёзы, — сволочи…