— Что вы предлагаете? — в отчаянии спросила Ангелина. — Оставаться в таком виде до "морковкина заговения"? Не выйдет! Я вот-вот инвертирую непредумышленно!

— Хорошо. Тогда не будем терять время. Оставайтесь здесь и ждите. Я подготовлю операционную и вернусь за вами. — Вернувшись в тело, Борис вылетел в коридор, крикнув. — Сергей, закрой ей протоки и не давай материализоваться!

За Гельку взялся Учитель.

— Рассказывай по порядку, — потребовал он, приступая к налаживанию её структур.

— Сэм под видом Пети вызвал меня на чердак и попытался застрелить. Я инвертировала и напала на него. Мы дрались, сначала на чердаке, потом на улице. Приехала полиция. Когда он послал в меня убивающее заклятие, я отразила и усилила его. Вот и всё. Белый материализовался в воздухе и упал, — Гелька сделала паузу и добавила. — Он был мёртв, я проверила.

Учитель молчал, сосредоточенно продолжая латать её дыры.

— Вы знали, что я убью его? Вы сделали так, чтобы мне пришлось убить его?

— Мало того, — помолчав, сказал Учитель, — я знаю, что ты это переживёшь.

— Я стараюсь пока не думать о том, что стала убийцей… Кстати, объясните моим родным всё случившееся. И ещё, скажите, что я их люблю.

Сергей Петрович остановился.

— Разве твои дела настолько плохи?

— Не знаю. Об этом я тоже не хочу думать.

— Прости меня. Так было нужно.

— Да. Только обещайте, что с Петей теперь ничего не случится, не зависимо от того, выживу я или нет.

Учитель молчал.

— Поклянитесь мне! Я имею право требовать!

— Да, конечно.

— Вы отмените его задание?

В этот момент появился Полетаев в сопровождении медсестры. По-видимому, он предупредил девушку, потому что она не выказала удивления или страха при виде двух струящихся под потолком сияющих потоков. Хотя из-за маски видны были только её глаза, беспокойства в них не было, была нацеленность на работу вышколенного сотрудника.

— Ангелина, следуйте за мной.

Сергей Петрович стремительно спикировал к врачу, заставив того отшатнуться.

— Борис! Ты в своём уме?

— У меня нет другого выхода, — мрачно ответил Борис. — Ангелина должна инвертировать в операционной на столе.

— Дерьмо!

Гелька отправилась вслед за врачом и медсестрой по больничному коридору. Встречные изумлённо оглядывались, отшатывались от неё, но не пугались, видя, что врачи совершенно спокойны. Зато Гелька спокойна не была: сейчас для неё всё решится, сию минуту станет ясно жить ей или умереть. Как жаль, что она не успела попрощаться со своими! Ангелина утешалась тем, что смогла их увидеть.

Какой длинный день — словно целая жизнь! Ещё утром она мечтала выйти на свободу из уютного плена Борисовой квартиры, а сейчас, следуя за ним, идёт на смерть. Сколько всего вместилось между этими двумя событиями: звонок Учителя, драматическое расставание с Борисом, задание, стычка, собрание, встреча с родными, бой, смерть Белого… Неужели ему удастся отомстить ей с того света? Жизнь за жизнь? Пожалуй, это справедливо.

Вот и операционный блок. Готовая бригада врачей хмуро и недоверчиво встретила её прибытие. Ангелина физически ощущала, как у неё дрожат колени. Интересно, в каком месте её энергетического тела они находятся? Борис мыл руки. На него отработанными движениями надевали стерильные перчатки, халат… Врачи негромко переговаривались, пялясь на кружащую под потолком Ангелину.

— Я попрошу всех задержаться здесь. — Сказал Полетаев, натягивая маску. — Существует угроза, что пуля, засевшая в девушке, пройдёт навылет и поразит ещё кого-нибудь.

— Боря, ты уверен, что это девушка?

Медики зашумели, выражая сомнение, кто-то рассмеялся, но, послушавшись Бориса, остались на месте.

— Ангелина, — поднял к ней голову Борис, когда они оказались в операционной, — послушайте, мы готовы к тому, чтобы попытаться спасти вам жизнь, но вы должны понимать, что все наши усилия могут оказаться безрезультатны. Всё зависит от раны. Я предлагаю вам подумать, хотите ли вы эту операцию.

— А как же?.. — опешила Ангелина и вдруг поняла. — Вы хотите, чтобы я оставалась в таком виде до конца света? Ни за что! Я отказываюсь даже думать о таком кошмаре!

— Вы будете жить. Сергей восстановил вашу матрицу, я доделаю остальное. Потребуется только непрерывная подпитка вас энергией.

— Это, по-вашему, жизнь? — взбрыкнула Ангелина. — Я не собираюсь являться на свидания к своим родителям в виде привидения с того света и рассказывать какие такие философские идеи посетили меня в моём одиночестве!

— Хорошо. Тогда слушайте: вы должны инвертировать горизонтально сразу над столом, чтобы падение вас не доконало. Я постараюсь вас подстраховать.

— А как же пуля? Я не хочу, чтобы ещё и вы её схлопотали!

— Одну в операционной я вас не оставлю, — железным тоном отрезал Борис. — Как только материализуетесь, взгляните на меня — я вас отключу. Боль будет недолгой.

— Хорошо.

— И ещё — не ходите по золотому лучу. Лучше молитесь.

— Что?

— Не важно. Готовы?

— Да. — Ангелина вытянулась вдоль железного стола.

Интересно, откуда этот столб света знает, в каком месте должна находиться голова — ей ещё ни разу не пришлось инвертировать вверх ногами. Глупости! — Одёрнула она сама себя. — Хватит оттягивать, — и, мысленно перекрестившись, крутанулась.

Её грудь разорвало ужасной болью до темноты в глазах, дыхание перехватило. В операционную набежали люди. Кто-то присвистнул. "Расскажешь потом, в чём тут фокус", — пробурчал кто-то у неё над ухом. На ней разрезали очередной Егоров свитер.

— Посмотрите на меня! — кричал ей Борис, но Ангелина не видела ничего, проваливаясь всё глубже в черноту боли.

— Зажим… тампон… скальпель… — командовал голос над ней.

Ангелина вдруг почувствовала, что воспарила. Она инвертировала? Нет. Вот же она — лежит внизу на столе с отвратительной кровавой раной в груди, в которой ковыряется чем-то острым и блестящим пожилой хирург. Борис стоит рядом, словно в ступоре, залитый её кровью. Кровь, она везде — на стенах, на потолке…

— Остановка сердца, — объявила медсестра, следящая за приборами: какой-то из них загудел, по экрану побежала ровная полоса.

Как банально, подумала Ангелина.

— Адреналин.

— Замените меня, — попросил Борис ассистентку, срывая перчатки. — Я попробую по-другому.

Он встал в изголовье, чтобы не мешать хирургам, простёр над её телом руки и начал творить заклятия.

— Ты что, колдуешь? — глянул на него искоса седой хирург, но сосредоточенный на её спасении Полетаев не ответил.

Гелька грустно смотрела, как стараются её оживить. А где золотой луч? — вспомнила вдруг она. Борис Витальевич наказал его не искать. Но в этот раз всё совсем по-другому…

— Прошлый раз был последний… — бормотал Полетаев, порываясь снять мешающую ему маску. — Ангелина!.. Ангелина…

— Это кто-то из твоих близких?

Борис спешно вливал в неё свою силу, и Гелька почувствовала, что скользит вниз, словно ныряет в своё тело, как в бассейн голубого света.

— А вот и пуля. Что с сердцем?.. дефибриллятор.

К её телу приложили электороды, комната дёрнулась, и накатила всепожирающая тьма. Отрезки золотого луча, дроблёные заклятием, кружились сверкающими блёстками в её чернильном водовороте. Ангелину понесло внутрь блестящего туннеля, в который слилось это кружение. Что это? Смерть?..

Застывшее падение дробилось какими-то скрежещущими отзвуками, постепенно превратившимися в гулкие неразборчивые голоса. Гелька осознала, что стоит на фантасмагорической белой лестнице, петляющей и изгибающейся без оглядки на обычное правило о верхе и низе. Справа и слева вырастали странные геометрические формы. Даль терялась в ослепительном свете, наполненном звучными отголосками, которые, приближаясь, становились всё понятнее, превращаясь из плоских жестяных звуков в человеческую речь, заглушаемую громким гудением.