— Майя поверила?

— Не знаю. Звучит всё не слишком убедительно, хотя и чистая правда. Майя произнесла что-то вроде «вовсе не зря пострадала подруга, раз вывела их на Ангелину и показала её настоящую силу». После этого она взялась за меня всерьёз — я же уверял, что Гелька уже ни на что не годится. Пришлось сказать, что сам был введён в заблуждение, что такие у нас циркулировали слухи, а недовольство руководства Ангелиной в подтверждении не нуждается. И вот тут… — Петя запнулся, и Редик жадно наклонился к нему.

— Да-да?

— Мне показалось… может быть, я ошибаюсь, но по-моему, Майя мне поверила, словно я подтвердил то, что она и так знала. У меня возникло отчётливое впечатление, что о вашем недовольстве поведением Ангелины, она слышала не от меня одного.

Борис фыркнул.

— Любой дурак на месте Майи мог сделать вывод, что шеф тайной организации будет недоволен агентом, действия которого обсуждает весь город, а фото— самый ходовой товар у журналистов.

— Всё это так, — с досадой отозвался парень, — но впечатление, что у фидеров в нашей организации ещё кто-то есть, у меня усиливается с каждой нашей встречей.

— Ты должен узнать, кто, — без обиняков заявил Редик. — Это твоё первейшее задание. У меня и без вражеских «кротов» — сплошная головная боль.

— Хочу дать совет, — негромко произнёс Борис, и все внимательно уставились на него. — Майей нужно заняться всерьёз, чтобы пресечь её деятельность. Она успела пустить глубокие корни во всех сферах города. Её нужно дискредитировать. Возможно, уничтожить.

— Ты что? — взорвался Редик. — Она для нас — реальная возможность выйти на Эрлика!

А Егор заметил, как в глазах у Пети промелькнул мгновенный ужас, и подумал, что Борис прав — парень, действительно попал под влияние фидерши. Или же Петька просто непрошибаемый гуманист, для которого поднять руку на женщину, немыслимо. Егору были понятны такие чувства — он и сам был из той же породы.

— Майя никогда не потеряет голову настолько, чтобы шпиону-недоучке удалось вытянуть из неё такие сведения, — продолжил Борис. — Зато вреда она смогла причинить нам очень много, и ещё больше успеет доставить неприятностей, пока мы наблюдаем за неспешными ухаживаниями нашего юного друга.

Полетаев бросил косой взгляд на Петю, и тот вспыхнул, сжав кулаки.

— Тем более что он уже сам не знает, на чьей он стороне. Когда же он окажется в объятиях опытной дамы, боюсь перевес в его предпочтениях окончательно сместится не в нашу пользу.

— Как вы смеете? — вскричал Петька, бросаясь на Бориса. Тот отшвырнул его играючи импульсом на кровать, и Егор едва успел выхватить из-под упавшего парня свой ноутбук. Борис Витальевич язвительно продолжил, не обращая внимания на упреждающие знаки Редика.

— Вы, кажется, были влюблены? Как удобно, когда для безграничной любви всегда находится под рукой подходящий объект. Нет одной — полюбим другую…

— Борис, ты переходишь все границы! — вскричал Сергей Петрович, а Егор подумал, что Учителя больше беспокоит не самолюбие его протеже, а то, что Борис, нашедший удобную цель, чтобы излить свою желчь, готов был в сердцах открыть, тщательно скрываемую от Петьки тайну состояния Ангелины.

— А тебе я хочу напомнить, что желание сорвать весь банк, обычно оборачивается полным разорением. Ты рискуешь погубить всё и всех ради призрачного куша.

Редик и Борис теперь стояли друг против друга, сверкая глазами. Наконец, Сергей Петрович выдохнул и тряхнул головой.

— Я тебя услышал, Борис и я обещаю, что проверю и перепроверю лояльность мальчика, прежде чем продолжить. Если хочешь сам, милости прошу.

— Нет, уволь, — сказал Борис и отошёл к столу. Егор с тревогой переводил взгляд с одного шефа на другого, с них — на встрёпанного Петьку, потирающего плечо. Их разговор что-то означал, но он не мог уловить подтекст. Это было странно и неприятно — он-то считал себя в курсе всей инверторской «кухни».

— Если ты не желаешь «говорить» с ним сам, я это сделаю, хотя у тебя вышло бы лучше, но впредь не желаю слышать никаких инсинуаций на эту тему, — вполголоса заявил шеф.

— Обстоятельства меняются, — туманно заметил Борис и пояснил. — Впредь может понадобиться не один такой разговор, ведь «она» тоже может этим заниматься.

— Да, ты прав, — обеспокоился Редик. — В крайнем случае, я ему «скажу»…

Полетаев лишь вздохнул, а Егору показалось, что он начинает что-то понимать. «Скажу» — это, конечно, об Ангелине, «она тоже этим занимается» — о Майе, а речь, скорее всего, идёт о каком-то психологическом воздействии, сходном с промывкой мозгов.

Егор поёжился. Нечестная игра! Не ожидал, что его соратники таким занимаются. Надо выручать Петьку!.. Но что, если Борис прав, и неотразимая фидерша постепенно перетягивает, не замечающего опасности парня, на свою сторону?

— Может, вы станете говорить прямо? О чём речь? — сердито отреагировал Петя.

— Мы все сейчас на нервах! — взмахнул руками шеф, словно только сейчас заметив угрюмо растирающего плечо, парня. — Борис — так просто не в себе!

— Благодарствуйте! — с сарказмом отозвался врач.

— Но дело — прежде всего, — не обратил внимания на его реплику Сергей Петрович. — Поэтому предлагаю всем успокоиться, взять себя в руки и продолжить!

Петя вздохнул.

— Я постарался убедить Майю не преследовать Гельку…

Борис язвительно фыркнул, но встретился взглядом с Сергеем и промолчал.

— Так-так, — поощрительно пробормотал тот и сел на стул напротив парня. — Она это пообещала?

— Ну, она ничего не сказала, только улыбнулась.

— Хотелось бы услышать, как именно вы её убеждали? — Сомнение в способностях парня, хоть кого-то в чём-то убедить, в голосе Бориса нис чем нельзя было спутать. Редик кивнул, и Петя нехотя продолжил.

— Я сказал, что хотя мы с Ангелиной больше не встречаемся, мы продолжим общаться по-дружески, потому что её брат — мой лучший друг, я вхож в их дом, и эта семья мне очень дорога, и я прошу не причинять им вреда ради… хорошего отношения ко мне.

— А Майя не интересовалась часом, почему, раз уж Ангелина выдворена из Организации, она продолжает действовать? — мимоходом спросил Редик.

— Я сказал, что Гелька, даже когда состояла в Организации, действовала на свой страх и риск и принимала решения на своё усмотрение.

Редик с Борисом скептически переглянулись.

— Сильный инвертор, действующий по своему усмотрению… — язвительно подытожил врач.

— По-моему, Майя поняла! — начал горячиться Петя. — Ей ничего не стоит выполнить эту мою просьбу, раз уж, как вы уверяете, она так во мне заинтересована. Это умная женщина, способная сопереживать…

— Да, ну! Не главарь фидеров, а Мать Тереза! Из вашей «защитной» речи она могла понять только одно — что соперницу нужно уничтожить, — заметил Борис. — И ради Бога, перестаньте обсуждать Ангелину с её главным врагом! У вас ещё хватит мозгов предложить им подружиться и сплотиться в прекрасной идиллии вокруг вас, единственного.

— Это было бы не настолько неестественно, как те чувства, что вы хотели бы предложить Ангелине! — отшил его, вскочив, Петя. Борис онемел, а Учитель быстро вклинился между ними.

— Теперь я вижу, в чём моя проблема, — начал он тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Не будь Ангелины, вы двое — не грызлись бы между собой, в городе было бы тихо, а у меня в Организации — ДИСЦИПЛИНА! Ей, Богу! Я готов дать Майе добро на отстрел.

После напряжённой паузы присутствующие выдавили из себя подобие смеха. Всем хотелось превратить угрозу Редика в шутку. Но он не поддержал общее веселье. Петя начал было что-то горячо возражать, но его прервал Полетаев.

— Сергей, ты же не захочешь связываться со мной? — спросил он угрожающе и добавил, видя, что Редик не готов отступить. — Ты имеешь то, что заслужил. Твоё желание получить всё и сразу — вот главная проблема. Девочку нужно было образовывать, а не бросать в гущу событий, снабдив наскоро несколькими заклинаниями. И я предупреждал тебя. Неоднократно.