Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Давно уже было всем известно, что к Григорию Михайловичу едет из провинции его брат с женой, которая, в свою очередь, везет своего брата.

Для придания квартире настоящего семейного вида Ковалев вздумал устроить в ней капитальную переделку.

Для этого понадобились столяры, обойщики, маляры и другие мастера такого дела.

Ковалев разошелся вовсю, и тут только обитатели дома Бухтояровых заметили, насколько этот господин оказался с крупными средствами, чем невольно возбудил к себе уважение.

Все эти мастера приходили в квартиру Ковалева, стучали там, гремели, мазали, красили и опять уходили, так что никто и не заметил, как между ними проскользнул известный читателю Ланцов.

Переделка эта тянулась недели с три, и не прошло по окончании ее двух-трех дней, как Ковалев поехал на Николаевский вокзал встречать своих дорогих родственников.

Это происходило еще задолго до падения могущественного и грозного в то время управляющего Матвея Дементьева.

К полудню приехал и Ковалев с новоприбывшими.

Это были два изящных господина и полная красивая дама средних лет. Они имели такую располагающую к себе наружность, что Иван и его подручные вертелись перед ними, перетаскивая их чемоданы, саквояжи и другой багаж.

Когда на другой день после их приезда младший дворник Фома понес в участок их паспорта, то приезжие оказались следующими лицами: рыбинский купец Тимофей Михайлович Ковалев с женой Олимпиадой Павловной и купеческий сын Иринарх Павлович Телегин.

Последний, то есть Телегин, был изящный молодой человек, тип настоящего хлыща из тех, которые покоряют сердца модисток, белошвеек, камеристок и вообще тому подобные сорта глупой бабьей породы.

Прежде мертвая квартира Ковалева вдруг оживилась. Начали появляться гости, затем всевозможные справления именин одного, дня рождения другого, так что званые пиры у них происходили чуть ли не каждый день, с немногими исключениями.

После несчастной попытки ошельмовать своего брата Матвей не поехал к себе в деревню, а решил остаться на неопределенное время в Петербурге. Теперь он дышал злобой на родного брата, собственно говоря, сам не зная за что, которого и решил извести во что бы то ни стало.

Чувство благодарности совершенно было чуждо Матвею, что мы и видели из поступка его с Никоновым. В настоящую же минуту, как мы сейчас видим, его душила злоба на самого себя, собственно, из-за затеянной им истории с бельем.

«Оно бы собственно и удалось, если бы не вмешались эти проклятые бабы», – думал он.

С такими мыслями мы застанем его в одном из трактиров около Галерной улицы, где он пил чай.

Уйдя от Бухтояровых, Матвей все-таки унес от них небольшой капиталец, с которым можно было жить, ничего покуда не делая, и потому, поселившись у одного из земляков, он повел вполне праздную жизнь, посещая все трактиры и портерные, заводя новые знакомства.

Вот и теперь, сидя за чаем, он поджидал нового знакомца, тем для него интересного, что тот жил в доме Бухтояровых. Где же люди так быстро и знакомятся, как не в поездах железных дорог и в трактирах!

– Здесь господин Дементьев? – спросил, влетая в комнату, молодой франт.

– Пожалуйте в залу, – почтительно указал буфетчик, – они давно ожидают вас.

– Мерси!

Франт снял с себя пальто и, отдав человеку, стоявшему у вешалки, пошел в залу.

– А! Оченно приятно! – приветствовал его Дементьев. – Вот уже два часа как мы вас поджидаем.

– Вы? Кто еще с вами?

– Я один-с…

– А, хорошо. Эй, чалаэк! – Подлетел слуга. – Полбутылки финь-шампань[2], а там сам знаешь, что.

– Слушаю-с.

Перекинув салфетку с одной руки на другую, слуга бросился исполнять приказание.

Матвей поморщился.

Он был страшно скуп и не любил больших расходов, а тут отлично знал, что этот изящный молодой человек имеет неприятную привычку забывать дома свой бумажник, и потому приходилось платить ему самому.

Но делать было нечего. После нескольких свиданий Дементьев понял, какую он может извлечь пользу от Телегина, и потому покорился своей участи.

– Ну-с, что у вас новенького, Иринарх Павлович? – спросил он.

– Да ничего покуда нет особенного, – ответил Телегин.

– Управляющего там еще не нашли?

– Пока нет еще, ваш братец…

– Не брат он мне теперича! – махнул рукой Матвей.

– Ну, Иван Дементьевич, хотя и состоит в звании дворника, но все дела на него возложены, и он пользуется полным доверием хозяина.

Дементьев залпом выпил стакан холодного чая, чтобы успокоить душившую его злобу.

– Дивлюсь только одному, как он управляющим не сделался, – сказал Телегин. – Ему и предлагали это место, но он отказался наотрез.

– Честность свою соблюдает, – ехидно сказал Матвей.

– Да, человек он, как я вижу, осторожный, – сказал Телегин, в котором читатель узнает Ланцова.

Это был действительно он.

В то время, когда Ковалев отделывал свою квартиру, долго скрываемый им Ланцов незаметно ушел вместе с рабочими и затем, как мы видели, вернулся вместе с поддельным братом Ковалева, под фамилией Телегина, понятно, как и все они, с поддельным паспортом. Таким образом в квартире Ковалева образовалась целая воровская банда.

Слуга принес полбутылки коньяку, финь-шампань с фруктами на закуску.

– Ведь я к вам по серьезному делу, – сказал Дементьев, прекрасно зная, о чем пойдет разговор.

– Если все у нас пойдет на лад, то за успех я смело ручаюсь, тем более, участников в этом деле очень немного.

– А в чем дело-то?

– Сперва давайте выпьем, а потом поговорим, как следует.

Ланцов протянул свою рюмку Дементьеву. Оба чокнулись и выпили.

– Разве еще повторим?

– Можно!

Оба повторили.

– Скажите, пожалуйста, – начал Ланцов, – вы теперь, оставив место управляющего, ничего не имеете общего с этим домом, с хозяевами и вашим братом? Имейте в виду, что вы должны будете действовать против родного брата!

– Так что ж с этого?

– Нет, извините, это много значит. Тут уже надо будет действовать кровь на кровь, и появись только у вас чувство жалости – и все дело будет проиграно.

– Ну уж насчет этого не извольте беспокоиться, – сверкнул глазами Матвей. – Тут теперича не только супротив него жалости не надо иметь, а попадись он мне на глаза – задушу собственными руками.

– Должно быть, он сделал вам немало зла?

– Еще какого! Не выпиши я его из деревни, какие бы тыщи были у меня в кармане.

– Зачем же вы его выписывали?

– А вот зачем!

Дементьев подвинулся ближе к Ланцову и начал ему тихо рассказывать. Когда он кончил, Телегин протянул ему руку и сказал:

– Отлично! Теперь мы союзники.

– Навек, – ответил Матвей.

Трущобы Петербурга - i_010.jpg

Глава VII

Осада неприступной крепости

МАТВЕЙ ДЕМЕНТЬЕВ, НЕ оставлявший мысли ограбить бывшее у Бухтояровых миллионное состояние, волей-неволей принужден был сойтись с мошеннической шайкой с Ковалевым и Ланцовым во главе.

Живя в столичном городе и видя кругом себя богатых людей, у которых, как говорится, денег куры не клюют, он только и думал о том, как нажить несметное богатство не только в тысячах, а даже в миллионах.

Он, понятно, как настоящий православный христианин очень хорошо понимал, что обкрадывать кого-либо – страшный грех, но вместе с тем Господь и разбойника простил за искреннее покаяние, а здесь за приобретенные чужие тысячи можно где-нибудь на иконостас пожертвовать или колокол отлить, глядишь, и человек свят.

Но о том, что богатых людей можно превратить в нищих и подвергнуть много людей бедствиям, он даже и не думал.

Так как в доме Бухтояровых ему бывать было нельзя, то он порешил нанять помещение, куда могли сходиться все лица, имевшие с ним дело. Но чтобы занимать квартиру, нужно быть не одиноким, потому что как бы ни был хорош мужчина, но следить за собой, будучи одиноким, не в состоянии, особенно за квартирой, и для этого нужна, понятно, была женщина.

вернуться

2

Финь-шампань (фр. Fine Champagne) – название местности в окрестностях города Коньяка во Франции, доставляющей виноградный спирт, идущий на выделку коньяка лучшего качества.

9
{"b":"653399","o":1}