— Нет, Игрис, его заклинание было правильным.

— Но мастер Эш…

— А что она должна была сказать? — хмыкнул Кейн. — Что первогодка уделала старшекурсника? Сегодня на слив стихии?

— Так три дня назад последний раз был, — удивилась я. — Она же так быстро не восстанавливается.

Я говорила то, в чем была уверена. В библиотеке я все же нашла несколько книг, где вскользь упоминался такой метод. Стихийная магия могла становиться сильнее с тренировками, но и ослабить вполне реально. Колдовать до истощения, создавать заклинание за заклинанием, выпускать стихию на свободу. Истощившись, резерв начинал постепенно восстанавливаться. И на это уходило от недели до трех месяцев. Все зависело от силы чародейки. Моя восстанавливалась где-то за две недели, иногда на несколько дней раньше.

— Думаешь, что тебе это пока не надо? Хорошо. Настаивать не буду, — Лакруа вновь превратился в того самого заносчивого типа, который меня раздражал.

Колдун шагнул в портал первым.

А моя стихия тут же рванула наружу, желая слиться с эмоциями, которые я сейчас испытывала, и показать свою мощь.

Подавив это желание на корню, я шагнула в магический переход и выдохнула. Кутаясь в плащ, побежала в сторону замка, оставляя за собой цепочку следов на снегу.

Следующим занятием была лекция по демонологии с самым хмурым и жестким преподавателем во всей академии. Потому мне стоило привести себя в порядок, чтобы не привлечь его внимания. Радовало меня в лекциях демонологии только одно — Вея так на них и не вернулась. Мастер Хенваль не дал ей допуска, а когда она сама пришла от декана с подписанной бумагой, послал обратно и сказал, чтобы приходила только на экзамены.

Что-то подсказывало мне, что так просто она их не сдаст.

О том, что Лакруа может оказаться прав, я задумалась только на практике по бытовой магии, когда вместо нагревания к демонам сожгла котел.

— Студентка Игрис! — взвыла преподаватель. — Что же вы делаете?!

— Прошу прощения, — пролепетала я, отзывая стихию. — Переборщила.

— Переборщили?! — не унималась чародейка. — Да это зачарованный котел, его практически невозможно расплавить! Отправляйтесь-ка к своему декану! Выговор от меня.

— Я прошу прощения, я не специально.

Женщина замерла, сверля меня недовольным взглядом. Поджав губы, она еще несколько секунд хранила молчание, а потом вздохнула:

— Студентка Игрис, я же вижу, что вам не нравится мой предмет. Но это не повод портить артефакты.

— Я правда случайно, — повторила я, глядя чародейке в глаза.

— Можете считать, что это занятие для вас закончено, — непреклонно отозвалась она. — На следующую практику без разрешения от декана не приходите.

Я хотела было поспорить, но на ум приходили только колкие фразы. Так и хотелось ляпнуть что-то такое, за что потом придется втройне отдуваться. Сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, кивнула.

— Хорошо. Прошу прощения.

И вышла из аудитории, закрыв за собой дверь. Только там дала волю эмоциям и прошипела все, что думаю о сегодняшнем дне и ситуации в целом.

Но к Лакруа идти не хотела. Не хотела искать его комнату в мужском общежитии, хотя у меня и лежал клочок пергамента, где все необходимое было написано.

— Сама справлюсь. Время еще не пришло, — пробормотала я, поднимаясь по лестнице в жилое крыло. — Да и надо постепенно приручать стихию.

Триша пришла поздно и очень удивилась, когда я в ответ на ее вопросы начала рычать. Подруга осторожно поинтересовалась, все ли со мной хорошо, но не получив ответа, начала готовиться ко сну. Вытащила из шкафа бутылочку со снотворным и, опустошив ее, легла в кровать.

Я же лежала с закрытыми глазами и старалась успокоить сходящую с ума стихию. Так сложно мне давно не было. Но я до последнего убеждала себя в том, что скоро все закончится. И новый выплеск мне потребуется только через полторы недели.

Медленно уплывая на волнах дремы, я и подумать не могла, что случится через несколько часов.

Я задыхалась. Пламя душило меня, обхватив огненным хлыстом за горло. Его рукоять я сжимала в пальцах, но никак не могла отозвать собственную силу. Не могла прекратить ужасающую пытку, которая, казалось, длилась целую вечность.

Боль разрывала грудную клетку, очень хотелось кричать, но с губ не срывалось ни звука.

Пошевелившись, я распахнула глаза и уставилась в темный потолок. Сон ушел. За окном царила ночная тишина, да только боль в груди росла. Вскочив с постели, я пошатнулась. Понимание того, где я нахожусь, пришло только спустя несколько секунд. Жар становился все нетерпимее, горло обдирало пламенем.

— Триша, — позвала я подругу, но с губ не слетело ни слова. Только беззвучный кашель.

Цепляясь пальцами за стену, я практически бегом кинулась к двери. Но ноги не гнулись, плохо слушались. Толкнув дверь, я вывалилась в коридор.

Сейчас нужно было просто выйти на улицу и выплеснуть силу. Так же, как я делала вместе с Лакруа. Просто дать ей волю.

Я чувствовала, как она рвется наружу, как жаждет захватить контроль.

Как оказалась на улице, я не знаю. Ноги сами вынесли.

Ледяной снег ласкал прохладой босые ноги, падающий с темного неба снег остужал лицо и руки. Постепенно становилось хорошо.

Не отдавая себе отчета, я поспешила от замка в берегу океана. Шла по снегу и не замечала, как он тает от прикосновения к моей коже. Только чувствовала облегчение и жесткую мерзлую землю под ступнями. Не снег — землю.

Ноги несли меня все дальше. И с каждым шагом мне становилось легче, лучше, проще. В какой-то момент я попросту упала на колени у одного из сугробов и запустила в него руки по самые локти. Снег таял, превращался в ледяную воду. Ветер подбрасывал мои волосы, ласкал лицо. Да только мне он казался летним, огненным, обжигающим.

Не знаю, сколько так просидела. Легче стало только самую малость. И тогда я выпустила стихию.

Пламя лилось с моих ладоней, уничтожало белоснежный покров на берегу. Слизывало его языками пламени. Талая вода ручьями сбегала к океану, оставляя вместо себя черную землю.

— Фр-р-р?

Я с трудом открыла глаза, не до конца понимая, где нахожусь. Почему сейчас ночь, а я в одной ночной сорочке сижу на голой земле. Вокруг на несколько метров нет снега. И даже с неба на меня льется дождь, а не падают белые ледяные хлопья.

— Лисенок, — охрипший, как от долгого крика, голос оцарапал горло. — Уходи. Тут опасно. Я не контролирую силу.

В подтверждение моих слов с ладоней сорвалась очередная лавина жидкого огня. Он шипел, сталкиваясь с убегающей водой. Поднимающийся пар щекотал нос и глаза. Но мне постепенно становилось легче.

Да только фенек никуда не делся. Так и сидел рядом, склонив голову набок, и следил за мной. Так пристально. Так понимающе. Будто бы был не простым зверем. Не таким, как другие.

— Уходи, — попросила я его. — Я не хочу тебе навредить.

Фыркнув так решительно и необычно, он встал, махнул хвостом и шагнул ко мне. Приблизился практически вплотную и, подняв мордочку, заглянул мне в глаза. Будто бы ждал. Будто бы проверял.

В следующее мгновение…

Я даже не знаю, что произошло. Не знаю как. От ярко-оранжевой шерсти лисенка отделилось яркое огненное облачко. Казалось, что краска покидает мех фенека. Из яркого он превращался в обычного светло-рыжего. Но в темных глазах светилась уверенность.

Облако подплыло ко мне, ласково охватило жгутом левое запястье и… застыло золотым тонким браслетом.

«Здравствуй, Фрея, — в голове раздался незнакомый тихий и мелодичный голосок. — Меня зовут Рия. И я хочу стать твоих духом-хранителем».

Секунду я сидела и не двигалась, боясь спугнуть наваждение. А фенек продолжал испытующе смотреть мне в глаза, будто ждал ответа.

— Мне не показалось?

Вместо ответа в голове прозвучал тихий смех. А лисичка махнула хвостом и подошла еще ближе.

«Я присматривалась к тебе долго. Ты необычная, Фрея. И ты мне нравишься».