Черт! Минди!

Моя рука трепетала над сердцем. Минди тоже была здесь, со мной. Я уверена. Я вспомнила белокурую женщину, которая несколько месяцев назад говорила с Элизабет. Теперь стало понятно, почему она выглядела знакомой. Она не Мэри. Она - Минди Роузмонт, моя лучшая подруга из тьмы. Однако, так же как я не узнала ее, она не узнала меня. Скорее всего, ее прошлое было стерто, оставив её без воспоминаний о подлинной личности.

Сколько таких, как я было здесь? Сколько женщин, и, может, мужчин были запрограммированы?

Сидя за столом, я потянулась к теплой чашке кофе и робко поднесла ее ко рту. Я научилась быть осторожной. Странно, что тепло больше не ощущалось под кончиками пальцев, ведь раньше я обжигалась. Глядя на пар, я закусила губу и опустила слишком горячий кофе обратно на стол. С отвратительным предчувствием я повернула запястья и уставилась на сожженную плоть на подушечках пальцев.

О, Господи!

Я была одной из тех женщин - с сожженными кончиками пальцев, со стола доктора Трейси Хауэлл в морге округа Уэйн. Женщины, для которых всё закончилось смертью.

Новый холодок пробежал по моей спине, и я запахнула халат плотнее. Я не расследовала историю жизни и смерти - я проживала её!

После раннего пробуждения до моих открытий, я провела большую часть дня, продираясь сквозь густой туман замешательства. Все это требовало усилий и концентрации. Задачи, ставшие второстепенными, теперь казались чужими. Кое-что столь же простое, как приготовление собственного завтрака заставило мои мысли вернуться в прошлое. Когда из-за ломтиков бекона, на чугунной сковороде, я наполнила квартиру дымом и, как следствие, пожарными.

Я усомнилась в действительности каждого образа, который вспомнила. Это были воспоминания, или мысли, которые мимолетно казались реальными? Без предупреждения закрадывались сомнения. Можно ли этому верить? Я вспомнила свою жизнь или это мое воображение? Когда на сковородке потрескивал бекон, я рассуждала о том, что, поскольку, у нас не было пожарных в "Северном Сиянии", то изображения мужчин в тяжелых куртках и шлемах были настоящими - это память из тьмы.

Здесь, в случае пожара, было понятно, что каждый мужчина-последователь сделает то, что необходимо. Я не знала бы этого, если бы не подслушала, как Джейкоб говорил об этом одному из прикрепленных к нему последователей. Угроза, казалось, не вызывала беспокойства, но учитывая, что большая часть зданий, помимо стены, окружавшей общину, была из древесины, то огонь мог быть разрушительным.

Методично мне удалось завершить каждую из задач: завтрак и работа в лаборатории.

Я прекрасно осознавала все, что делала и говорила, взвешивая каждое слово в моих беседах, независимо от того, с кем они велись. Когда я вводила данные на компьютере, потоки мгновенных мыслей протекали через меня, неоспоримое желание получить информацию. Такие вопросы, какие я не позволяла себе задавать в течение нескольких месяцев, бомбардировали мои мысли. Почему меня отправили работать в химическую лабораторию? Кто-нибудь знал, чем я занималась раньше? Что стояло за изготовлением препаратов? Была ли это филантропия, или за этим скрывалось нечто большее?

Когда мои пальцы зависли над клавишами и пароль Брата Бенджамина повторялся в голове, я не была уверена, что хотела найти что-то или даже то, что я искала. И вот через мгновение я вернусь к своему предписанному заданию с чувством вины, подавляющим любознательность, напоминающем мне о моем месте, как женщины и как жены члена Собрания.

Весь процесс — от восторга из-за воспоминаний до сомнений и стыдных вопросов — приводил в бешенство, тревожил и утомлял.

К обеду я была измотана. Нужно сменить декорации, я попросила Дину проводить меня в кафе. Новое окружение не помогло. Что-то в моих откровениях все изменило. Я больше не видела процветающего маленького городка, то была огороженная территория или лагерь. Я боролась с необходимостью поднять глаза и по-настоящему изучить мир, в котором жила.

Меня научили держать глаза опущенными. Тем не менее, я очень хотела стоять и смотреть, как я делала это наедине в своей квартире. Я хотела зайти в здания вдоль грязных улиц и дорожек. Теперь они казались прочными, но простоватыми. В то время, как некоторые, такие как кафе и школа, были изготовлены из листового металла, большинство из них были сделаны из дерева, так как ангар для самолетов.

Следователь во мне, пытался вырваться на свободу, чтобы рассмотреть связи, из-за которых я никогда раньше не остановилась бы, чтобы заняться изучением окружающей обстановки. Джейкоб сказал, что возле электростанции, сразу за стеной общины, была небольшая пилорама, где работали последователи, чтобы превратить столетние деревья в древесину. Иначе, как бы они построили это место у черта на куличиках? Доставлять самолетом строительные материалы было сложнее и дороже. Из того, что я могла вспомнить о самолетах, которые Джейкоб показывал мне, ни один из них не был достаточно большим для этого.

- Ты когда-нибудь думала о людях, которым помогают лекарства от Отца Габриэля? - спросила я, пока жевала холодный сэндвич с индейкой.

Дина пожала плечами.

- Думаю, нет. В смысле, его миссия творит замечательные вещи. Я и представить себе не могу, как бы обходилась без удовлетворения своих потребностей.

- А они есть?

- Они?

Я наклонилась ближе.

- Потребности.

Дина кивнула.

- У меня - да. Это то, чему учит Отец Габриэль. Любые неудовлетворенные потребности - вовсе не потребности, а желания.

- Да, это то, что он говорит. А что думаешь ты?

- Сара! Я не знаю, что на тебя нашло, но я не подвергаю сомнению учение Отца Габриэля, и тебе не советую.

- Я не подвергаю сомнению. Мне просто любопытно.

- Ты без пищи, крыши, или чистой одежды? - спросила она.

- Нет.

- Что насчет душевных потребностей?

- Что насчет них? - повторила я.

- Они удовлетворены?

Я сделала глоток воды.

- Да, конечно.

- Это не тема для любопытства.

- Знаю. - Я опустила голову. - Я думаю, что просто скучаю по Джейкобу. - Слава Богу, у меня было оправдание. Иначе я не знаю, как смогла бы объяснить свое странное поведение.

Когда мы собирались выйти из магазина, вошла группа из трех женщин-последователей, их головы склонились, когда они окинули комнату взглядом. Головы каждой были покрыты шарфами, какие я видела у женщин, которые работали в теплице, где выращивали свежие фрукты и овощи для ежедневного потребления. Только когда бледно-голубые глаза одной из женщин посмотрели в мою сторону, я узнала ее. Эти глаза я знала годами. У меня не было никаких сомнений. Я смотрела на мою подругу Минди Роузмонт.

Без раздумий, я встала и двинулась в ее сторону. Боль от ее исчезновения, посещения морга, всё вернулось. Комок образовался в задней части горла, когда мои руки свело от боли, так мне хотелось ее обнять. Она была здесь, в целости и сохранности. Прежде чем я смогла обработать или отфильтровать свои мысли, я потянулась к ее руке.

- Ми... - Я не стала называть ее имя, которое начало слетать с моих округлившихся губ, когда заметила, как на ее лице отобразилось выражение потрясения.

- Сестра, я… в чем-то проблема? - спросила она мягким и слабым голосом. Две другие женщины стояли, уставившись на меня, как и Дина.

Мои мысли ускорились. Я вспомнила, что видела ее раньше в храме, говорящей с Элизабет. Я должна что-то придумать.

- Нет, - успокоила я ее, надеялась увидеть какое-либо узнавание во взгляде. Не увидела. – Я-я... - Я подбирала слова. Моя аудитория слушала внимательно. - Сестра Мэри? Правильно?

- Да, - ответила она, посмотрев теперь туда, где я держала ее дрожащую руку.

- Пожалуйста, посмотри вверх.

Она посмотрела.

- Сестра Элизабет попросила меня поговорить с тобой. Мы можем минутку пообщаться? - Ложь оставила отвратительный привкус на моем языке, но я не могла думать ни о чем другом.