Мужчина пихнул ее на постель, прямо на смятое одеяло, а сам навалился сверху. Под ними заскрипело. Тощего матраца будто и вовсе не существовало — ее придавили спиной к доскам. Больно. Фен всхлипнула. Грубые руки легли ей на бедра, скользнули ниже, сжимая зад. Она заелозила, пытаясь освободиться. Да только куда там. А чужие руки уже задрали подол коротенького платья. Нижнего белья на Фен не было — рабыни его не носят.

Она запаниковала.

Ее к этому готовили. Не происходило ничего необычного. Хозяин хотел трахнуть ее. Всего-то лишь. Для этого они, рабы, и нужны. Для этого их продают и покупают. И никого не волнует, что у нее это в первый раз.

Ледяной комок страха подкатил к горлу, Фен снова всхлипнула, со всей силы сжимая ноги. Так нельзя. Нельзя. Нельзя сопротивляться… Мужские руки нащупали под одеждой ее грудь. Сжали и тут же двинулись снова вниз. Не понравилось — маленькая. Торговец говорил, что Фен тощая, слишком похожая на мальчишку, но человеку, купившему ее сегодня, было все равно — он был в усмерть пьян.

И сейчас от него крепко разило кислой брагой. Он осушил еще кружку, перед тем как подняться в эту комнату на постоялом дворе.

Щетина царапала нежную кожу на щеках, Фен отворачивала лицо, изо всех сил пытаясь отстраниться. Когда большие шершавые руки скользнули ей между ног, она не удержалась и вскрикнула, сжимая их еще сильнее. Она не чувствовала возбуждения, только отвращение и страх.

Мужская рука спустилась к колену и, обхватив его, отодвинула в сторону. Его бедра придвинулась к ее. Все что разделяло их сейчас — это его штаны, что в спешке он забыл снять. Фен вновь дернулась, но держали ее крепко. По щекам, расцарапанным щетиной, потекли слезы.

Не хочу, не хочу, не хочу!.. Единственная мысль билась в голове. Старая Тин говорила ей, что нужно расслабиться, тогда не будет так больно. Расслабиться? Она вся была напряжена и сжата как пружинка.

Тем временем мужчина немного отстранился от нее, приспуская штаны. Воспользовавшись этим, Фен вновь сжала ноги. Он только глухо фыркнул и, подцепив за зад, приподнял и подтянул к себе, раздвигая ее ноги. Во внутреннюю стороны бедер, в самое нежное и сокровенное место уперлось горячее и твердое. Девушка запрокинула голову и застонала от страха и напряжения.

Мужчина сквозь зубы выругался, сунул вниз руку, поправляя то самое твердое. И Фен ощутила боль. Он не вошел в нее, но находился на самой границе. Она заскулила, пытаясь отстраниться. Тщетно. Его пальцы коснулись ее плоти. Грубо прошлись по нежной натянутой до предела кожи.

— Ты сухая, — он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Она видела его лицо сквозь пелену слез. Мужчина смотрел мрачно, губы скривились будто бы в оскале.

Фен всхлипнула уже в голос, закусила до боли губу, чтобы не разрыдаться.

— Плачешь… Не хочешь меня?

Она замотала из стороны в сторону головой. Понимая, что это неправильно. Нельзя отказывать хозяину. Никогда и не в чем. Но Фен уже не могла остановится:

— Не надо… нет, пожалуйста…

Лордан въехал в закрытый город Хект на рассвете. Чтобы достать разрешение пришлось сильно постараться — бюрократы тянули почти неделю. За это время Кожаная Маска мог забиться в такую щель, из которой даже он, один из лучших ловчих королевства, его не выкурит.

Лордан был тут впервые. Хоть он и знал, чего ожидать, все же оказался шокирован. Слышанное об этом месте, оправдалось сторицей. Клоака. Замкнутый лабиринт зданий, перетекающих друг в друга. Каменная тюрьма, в которой льётся выпивка, а на каждом углу готовы предложить мальчика или девочку на час или на ночь; в которой тут и там играют: в карты, кости и… финч. А с последним у Дана были очень сложные отношения.

Финч стал его наркотиком, единственной слабостью, противостоять которой он не мог. Стоило в поле зрения появиться столу, с разложенными на разлинованном поле фишками, как в груди вскипал едкий, сводящий с ума огонь.

Как он мог предположить, что дойдет до такого? Впервые Дан решил сыграть, когда ему исполнилось шестнадцать. В восемнадцать впервые крупно проигрался. Пришлось продать подаренного отцом коня. Тогда Лордан обещал себе, что больше не возьмет фишки в руки.

Через три года отец лишил его наследства — первый сын благородного семейства оказался позором. Он проигрывал свое и чужое, клялся, что это в последний раз и вновь принимался за старое… Дан не винил отца. Наверное, он даже был ему благодарен.

Лордан уехал в столицу, где подался в наемники. Или как их называли в королевстве — ловчие.

Юноша оказался талантлив и вынослив. Ему было около двадцати пяти, когда его сделали учеником ловчего, а через пару лет ловчим стал он сам — одним из лучших в своем деле.

Да, Лордан был одним из лучших в своем деле. Был. Ему хотелось верить, что он и сейчас такой. Но в душе давно поселилась пустота, заполнить которую не могло ни золото, ни выпивка, ни женщины. Он пил все чаще и больше. Секс и деньги не приносили удовлетворения — теперь его доставлял только финч.

Так он снова вернулся к этой проклятой игре. Сначала все шло не так уж и плохо, а потом Дан проигрался. Серьезно проигрался. Десять тысяч золотых — стоимость среднего имения в черте города. У него не было таких денег. Половину суммы он мог наскрести, опустошив тайники и продав то немногое, что успел нажить, а вот вторую необходимо было заработать. А хорошо платят за сложные задания.

Так он взял заказ на Кожаную Маску. Это была игра ва-банк. Заказ пришел из Хекта. Закрытый город не любили, неудивительно, что желающих больше не оказалось. Безумный убийца с пустошей, за поимку которого обещали половину нужной суммы. Хотелось верить, что удача по-прежнему любит отчаянных. И обреченных.

У Дана оставалось чуть больше месяца на то, чтобы раздобыть деньги.

В Хекте, кажется, не спали никогда. Под пропахшим похотью, дурманящими благовониями и выпивкой каменным куполом бурлила безумная несмолкаемая жизнь. Находящийся на самой границе королевства и диких земель город по факту был притоном. Временным приютом темных дельцов, высокопоставленных чиновников, торговцев запрещенным товаром. Нарко- и работорговля, азартные игры и вседозволенность. Бери сколько хочешь.

Искать тут Кожаную Маску будет непросто… Самым сложным было решить с чего начать. И, подумав, Лордан решил начать с выпивки. В последнее время она обзавелось чудодейственным свойством прояснять его разум. Главное не переборщить.

Ловчий заказал кружку зеленого эля в первом попавшемся кабаке и присел за стойку. Большинство столиков было занято. Между ними сновали разносчицы в пышных юбках с глубокими разрезами, так что при каждом шаге обнажались длинные ноги. Открытые вырезы едва прикрывали сочные груди. Все как одна тэльфки. Красивые. Молодые.

Здоровенный торк, уже порядком разгоряченный местным алкоголем вдруг поднялся и ловко ухватил проходящую мимо девушку — грохотом разлетелась упавшая на пол кружка, во все стороны брызнуло вино — притянул к себе и не говоря ни слова, сунул свободную руку ей под юбку. Спутники зеленого заржали. Девушка дернулась было, но здоровяк резким движением дернул ее вперед, прижимая грудью к столу. Одновременно откидывая в сторону подол. Лордан увидел обнаженные ягодицы — нижнего белья прислужницы не носили.

Огромная зеленая ладонь смачно приложилась к белому заду. Девушка вскрикнула. Смех стал громче. Еще шлепок. Лапища скользнула между ног.

— Сначала заплати! — крикнул за спиной Дана хозяин заведения.

Торк недовольно зыркнул через плечо и кивнул товарищу. На столешницу высыпались три серебряных. Один тот прижал пальцем и подвинул под нос девушке:

— Будешь хорошо стараться — будет твоим.

Та кивнула. И чуть шире раздвинула ноги, подавшись назад, к обхватившему ее со спину орку.

Лордан осушил свою кружку в несколько глотков, аж слезы на глазах выступили. Никто из присутствующих на происходящее не общался внимания. Размеренный звук шлепков плоти о плоть разбавляли гул заполненного зала. Девушка негромко постанывала. И не похоже, что от удовольствия. Торк рычал. Шлеп-шлеп-шлеп.