Вино не помогло.
Чтобы отвлечься от терзающей тоски и страха в этот вечер княжич Кэрал Тотис вернулся к своему любимому занятию — истории. Именно в ней была скрыта сила и величие его рода, которую не могли понять остальные. Книга перед ним сейчас была раскрыта на страницах, на которых были подробно описаны события, произошедшие пятьсот лет назад. Именно тогда предок Кэрала князь Интей Тотис вступил в рыцарский орден, поддерживающий внутреннюю и внешнюю политику Ленджера IV и архимага Юрташа. Император строил новое государство, его реформы затронули всех и каждого, кто проживал в его пределах. Юрташ создавал новое оружие — этрэйби, оборотней, которых намеревался использовать в грядущей войне против энисов и иругами. Но гражданская война разрушила все то, что создавали император и самый величайший маг в истории человечества. Величайший после Кревима, конечно же. Младший брат Ленджера IV, Сейджел, которого позже назовут Освободителем, возглавил оппозицию и был провозглашен героем. Культ Спящего Светила, который возглавлял уже ставший бессмертным маг Юрташ был разгромлен, полчища оборотней планомерно уничтожались в течение нескольких десятилетий. Орден, на службе которого стоял предок Кэрала был уничтожен, и из двадцати родовитых фамилий входящих в него в живых остались лишь шесть. Теперь же их еще меньше. Третья и Четвертая войны с иругами покончила еще с тремя аристократами которые погибли не оставив после себя наследников.
«Что вы наделали, безумцы! Наши предки хотели сделать империю сильней! Мы хотели навсегда избавиться от проклятых каннибалов-иругами и похотливых демонов-энисов! Сейчас бы нам принадлежали огромные земли, и мы бы не имели врагов во всем мире».
Думая об этом, Кэрал стискивал зубы в бессильной злобе и ненависти. Он ненавидел нынешнюю империю Алтес всем сердцем. Впрочем, он многое что ненавидел и не знал, была ли это черта присуща всем Тотисам, или же только ему. Пятьсот лет назад его род был уважаемым и богатым. Ныне же у него почти ничего нет и любой, кто мало-мальски знает историю, плюет ему в след.
Кэрал закрыл книгу, чувствуя горечь и обиду. Они часто посещали княжича, и он знал точно, что он жалеет вовсе не потерянные богатства и упущенные возможности. Честь и достоинство — воспитанный по старым учениям их рода, в уединенном поместье стареющим отцом, вдали от огромных городов, княжич знал о чести и достоинстве предостаточно, чтобы понимать, что эти понятия уже навсегда исчезли из представления нынешней аристократии. Кэрал искренне желал войны. С кем угодно, но лишь бы она разразилась как можно быстрее. Чтобы этот огонь заставил исчезнуть слабых напыщенных дураков, позволив только сильнейшим сразить нового врага. Кэрал жалел, что был слишком молод, чтобы принять участие в Четвертой войне с Союзом родов иругами. Своего ветерана-отца, прошедшего этот конфликт от звонка до звонка, он едва ли не боготворил. Князь Меер Тотис получил некоторые награды, но ни одного ордена, как представитель проклятого рода. Империя хорошо помнила тех, кто когда-то помогал ее врагам.
«Дом Мэлвисов, вы настоящие преступники! За всю нашу историю из вас один лишь Ленджер был хорошим императором. Будьте вы прокляты!»
Княжич закрыл глаза, стискивая пальцы в кулаки. Теперь перстень, сидящий как влитой на среднем пальце правой руки, чувствовался куда лучше.
«Да что же это такое?!»
Кэрал открыл глаза и посмотрел на перстень. Кажется, он получил проклятье от какого-то давнего врага семьи Тотисов. Да, так и есть. Иначе просто и быть не может. Это месть за прошлое семьи Кэрала.
Три дня назад он получил посылку без обратного адреса. Ему ее доставил гонец одной из гильдий, обычный почтальон никогда бы не взялся доставлять подобное. Небольшая светло-желтая коробка не вызвала никаких подозрений, и хотя внутренний голос подсказывал Кэралу не принимать подобную вещь, он отнес ее сюда, в свой кабинет и вскрыл ее.
Проблемы начались почти сразу же после того, как он достал из коробки небольшую шкатулку. Княжичу стало интересно, и теперь все было кончено. Он мог бы перебороть себя под гложущим сомнением, которое все возрастало пока он просто смотрел на эту коробочку, но теперь уже не мог оставить эту шкатулку невскрытой. Когда княжич достал из посылки этот черный и гладкий ящичек, его дальнейшая судьба была предопределена.
Внутри шкатулки лежал серебряный перстень с загадочным узором. Но это было не главное — главной деталью был плоский прямоугольный камень, главное украшение этого перстня. Он был белее белого, и Кэрал не мог думать о чем-либо другом, пока он смотрел на этот камень. Ему казалось, что эта белизна, таящаяся внутри, осязаема, что этот прямоугольник является щелью в чужую реальность, что к ней можно прикоснуться и запустить пальцы в неведомое. Белизна камня не имела границ и глядя на него — внутрь него — Кэралу казалось, будто он проваливается вглубь этой ослепительной бездны, что свет льется из этого зловещего украшения, заливая все вокруг. Уже не отдавая отчет своим действиям, княжич надел перстень.
Его молодая жена, Лейз, заметила перстень только за вечерним ужином. Кэрал рассказал ей о странном подарке, и они вдвоем подивились этому.
Этой же ночью Кэрал видел кошмарный сон. Ему чудилось, будто из белизны камня на перстне, который он положил на прикроватную тумбочку перед тем как лечь в постель на него смотрят чьи-то глаза. Во сне он видел горы, погруженные в предутреннюю мглу дождя и тьму ночи, дремучий лес и черные тотемные столбы. Из этой темноты к нему тянула руки обнаженная красавица с длинными черными волосами и глазами, каких княжичу еще не доводилось видеть. Ее глаза были лиловые, и в темноте ночи они словно бы сияли колдовским огнем. Она ничего не говорила ему, но Кэрал чувствовал, что она желает и зовет его к себе так истово и страстно, что это желание нельзя было передать никакими словами.
Этот же сон княжич видел и последующие две ночи. Он чувствовал, что с ним что-то происходит, но никак не мог понять что именно. Таинственный образ этой женщины страшил его и возбуждал одновременно. Кэралу чудилось, будто из белого камня перстня за ним и впрямь кто-то наблюдает, и более того, теперь пристальный взгляд ему мерещился от каждой светлой поверхности, заставляя пугаться любого солнечного блика, отражения и света.
Вчера днем Кэрал почувствовал как неведомая сила тянет его, и что ему нужно собираться в дорогу и двигаться на север луговин Церхега. Княжич понимал, что ему там нечего делать, но его преследовало жуткое чувство человека, который словно бы опаздывает куда-то, над ним довлело постоянное волнение, которое то спадало, то вновь накатывало.
Перстень Кэрал уже не снимал. Сейчас он прекрасно понимал, что причина этих перемен таится именно в этом подарке, но сила, которую источало это украшение, уже подчинила себе какую-то часть княжича. Кэрал не мог заставить себя снять его, и его язык не подчинялся ему, когда отчаявшийся княжич пытался позвать на помощь. Он был очень напуган, и мысли, которые приходили в его голову в эти часы пугали его еще больше: он думал о том, чтобы отрубить палец и прекратить эти мучения, хотя понимал, что уже поздно. Невидимое чудовище, цепко запустившее свою лапу в его сознание, ни за что не позволит Кэралу сделать подобное. Лейз и слуги смотрели на него, как на помешанного и сам Кэрал думал, что они не так уж далеки от истины.
Сегодня утром Лейз спросила, как его самочувствие, и не терзает ли его что-то? «Да!» хотел было крикнуть княжич, но с его губ сорвалось тихое «нет». Жена, зная о дурном нраве молодого мужа, не стала докучать и уговаривать его. В ее взгляде Кэрал увидел страх и она, похоже, увидела все то, что творилось у него в душе в тот момент. Но она промолчала и надежды Кэрала на то, что она хотя бы вызовет доктора, не подтвердились. Хотя любой врач навряд ли здесь смог бы помочь.
«Я схожу с ума».
Он понял это почти сразу, едва эти странные перемены затронули его сущность. Кэрал был напуган и заворожен этим процессом. Он наблюдал за его течением, испытывая его на собственной шкуре. Сопротивляться он не мог с самого начала. То, что завладело его разумом, успешно пересекало все попытки вырваться из этих объятий. Тело и разум Кэрала уже принадлежали этой темной сущности, теперь испытывая на прочность волю княжича. Это было единственное что он мог противопоставить этому натиску с самого начала — свою силу воли, и только вступив в эту борьбу, он понял, что ее слишком мало. Кэрал испытывал страх, решив, что будет держаться до последнего. Он не знал что произойдет, если он перестанет бороться и сдастся невидимой твари, прыгнувшей в его душу через проклятый серебряный перстень с белым камнем.
