Вольнонаемники не были обязаны носить форму, которую в свое время ввели в пользование основатели гильдий, и комплект которой выдавался каждому неофиту и члену гильдии через каждые пять лет. Каждый одевался так, как ему было удобно и как он считал нужным. Только нагрудный знак считался обязательным для того, чтобы незнакомые друг с другом вольнонаемники при встрече могли опознать принадлежность к той или иной организации. Млес чувствовал себя вполне комфортно и в этой форме, и он замечал, что наплыв авантюристов лишь способствует тому, чтобы другие представители гильдий чаще появлялись в «командировках» именно в своих одеждах, подчеркивая свою принадлежность к зарегистрированным организациям.

Однако и сейчас в городе было много наемников, которые были одеты кто во что горазд. Млес видел группу сильно подвыпивших волонтеров из гильдии Безумных Рамитов, вываливающихся из бара с жизнерадостными криками и пением, узнав их лишь по нагрудным оранжево-черным бляхам. Проезжая мимо одной из площадей Млес увидел еще двоих коллег из Черных Эрфов, сидящих на скамье и смолящих в серое небо тонкие самокрутки. Эти двое были одеты в неброские одежды, но вооружены новенькими магистрелами, и Млес лишь позавидовал им.

«У людей есть деньги, чтобы приобрести такие вещи. Стоят они недешево, и свободно распространяемые к ним боеприпасы тоже пока редкость. Однако люди с таким оружием будут первыми кандидатами на заключение контракта, если им подвернется опасное и хорошо оплачиваемое задание».

Млес двигался все дальше и дальше, уже приближаясь к центральным районам Сингина. Он помнил дорогу не смотря на то, что был здесь в последний раз довольно таки давно. Местные представители Красного Тысячесвета числом не более двухсот членов постоянно жила здесь обособленными группами в разных районах Сингина. Наемники часто сменяли друг друга: кто-то уходил на выполнение задания или возвращался к себе домой, кто-то прибывал сюда, чтобы отдохнуть и поискать работу. Но в городе всегда был кто-то из «своих», хотя лично Млес предпочитал общаться только с теми, кого он знал лично. Сейчас он двигался к старому отелю, который уже давно облюбовали люди, которых Млес знал более-менее хорошо.

Он выехал на знакомую улицу, ведущую к постоялому двору и его сердце забилось сильнее. Он испытывал те же чувства, как если бы возвращался домой после своего долгого отсутствия. Волнуясь, Млес выехал на небольшую площадь, к которой примыкали еще три узкие улочки. Прямо перед ним возвышался старый пятиэтажный дом с массивными скатами крыш и обилием окон, над входом в который висела древняя потускневшая от дождей и солнца вывеска. Перед постоялым двором, сидя на узких, стоящих друг напротив друга лавках, расположились двое человек, которых Млес узнал бы без всяких беретов и значков.

Один из них был грузным и невысоким мужчиной, наголо обритым, с аккуратной бородой и усами пшеничного цвета. Перед ним сидела мелкорослая женщина с очень коротко остриженными жесткими рыжими волосами и загорелой, почти темно-коричневой кожей. Эти двое были одеты в самые обычные одежды из грубой материи, как если бы они собрались в поход, и только их бежевые накидки-плащи и нагрудные значки выдавали в них принадлежность к Красному Тысячесвету. Мужчина и женщина склонились над доской для игры в тей-дзин, пристроенной на невысоком плоском камне. Судя по расположению фигур, белые уже были готовы сломить оборону красных.

Млес долго смотрел на мужчину, которого он видел относительно недавно. Рихгем знал, где живет Млес, и около месяца назад он заглянул в гости, заехав в Рихарн по делам. Рихгем видел в стельку пьяного Млеса, и у него он узнал, что стряслось этой зимой. Сам Млес из-за своего состояния плохо помнил все детали той встречи, что спрашивал Рихгем и что Млес ему отвечал, и это несколько тревожило его.

«Сказал ли он о случившемся остальным?»

Улыбающийся Млес остановил Туса неподалеку. Эти двое не замечали его появления, увлеченные игрой, и вольнонаемник, спрыгнув на землю, направился к ним, тихим свистом поманив за собой флана.

Мужчина первым отреагировал на его приближение. Моргнув, он быстро поднял голову и посмотрел на Млеса.

— Привет, Рихгем, — сказал Млес, и перевел взгляд на уже смотрящую и хмурящуюся на него женщину. — И тебе привет, Энга. Ну как, Затворник смотрит за вами?..

— Какие люди! — заревел Рихгем. — Млес, сучий рамит!

Он поднялся на ноги с присущей всем крупным людям гротескной скоростью и ловкостью, и уже спустя мгновение его тяжелая ладонь с такой силой опустилась на плечо Млесу, что вольнонаемнику пришлось переступить с ноги на ногу чтобы сохранить равновесие.

— Привет, — Энга так же поднялась со своего места, приближаясь к Млесу. — Как дела? Кревим, да тебя не узнать просто!..

Улыбающийся Млес отвел взгляд от молодой темнокожей вабианки, поняв, что она увидела в его глазах все то, что он пережил за последние месяцы.

— Все нормально, — сказал он, продолжая вымученно улыбаться, стараясь не смотреть на своих друзей и глядя на отель.

«Рассказал ли Рихгем остальным о Кимм и ее смерти?»

— Решил, что пора завязывать с зимовкой. Кажется, пока добирался сюда, я немного приболел.

— Да ну, брось, — Рихгем уселся обратно, подвинувшись и жестом предлагая Млесу занять место рядом с ним. — Со мной не заболеешь.

Старый вольнонаемник — довольно редкое явление, но именно Рихгем Кинал, пятидесятилетний волонтер из Клейбэма являлся еще одним доказательством того, что нет ничего невозможного. Когда-то давно он был жрецом культа богини Праматери, потом врачом, но большую часть своей жизни он провел среди вольнонаемников. Млес и многие другие в свое время были его учениками. Рихгем до сих пор участвовал в выполнениях различных контрактов, как правило, вступая в небольшие группы, чтобы его навыки могли пригодиться на практике. Его бывшая профессия была незаменима среди других, и как врач он не раз спасал чужие жизни. Никто не понимал, почему он все это время с ними, а сам Рихгем говорил что дома его никто не ждет.

«Эх, Рихгем, что же с тобой будет, когда ты совсем состаришься?», подумал Млес, усаживаясь рядом с ним и поднимая взгляд на Энгу. О ней он знал еще меньше, чем о Рихгеме. Она родилась в многодетной семье чистокровных вебианцев, которые еще тысячу лет назад во время основания империи заселили южное предгорье Валлихела и побережье большого озера Вут, основав свой город Восмет. Многие века назад на Дэтейгу их народ был порабощен по исходу Хаотических войн, предшествовавших созданию Пятнадцати Соединенных Царств, но в этом плане вебианцам повезло, легенды тех древних времен упоминали о других народах, которые были уничтожены и ассимилированы победителями. Вебианцы всегда славились как хорошие земледельцы, рудокопы и воины. Энга никогда не рассказывала о своем прошлом, но было ясно, что сидеть дома ей неинтересно а служить в регулярной армии ей не хочется, и поэтому она начала работать вольнонаемником без каких-либо далеко идущих планов на будущее.

Энга поймала взгляд Млеса, посмотрев на него исподлобья. У нее было плоское круглое лицо с большими красивыми карими глазами с узким разрезом век, крупные пухлые губы и маленький нос, как и у большинства чистокровных вебианцев. Ее ответный взгляд был серьезным и не очень-то дружелюбным. Млес приветливо улыбнулся ей, зная эту особенность, свойственную как и этой молодой женщине так и всем вабианцам вообще. Это была жесткая нация бывших рабов Пятнадцати Соединенных царств, существовавших на Дэтейгу, не привыкшая к любезностям, и представители которой были напрочь лишены чувства юмора, насколько Млес знал по учебникам истории и собственному опыту.

— Погоди-ка Млес, мы почти закончили, — прогудел сидящий рядом Рихгем, потирая ладони и с довольным видом глядя на доску. — Сейчас император красных лишится своей головы, и тогда я дам тебе хлебнуть кое-чего…

Млес посмотрел на доску и фигурки, обладающие уникальными возможностями: оруженосцы, копейщики, арбалетчики, рыцари, маги, выбранные в самом начале партии герои — мечник или лучник, — и два противостоящих друг другу императора. В юности он увлекался этой игрой но позже забросил, и сейчас вид этих фигурок оставил его равнодушным. Подняв глаза на Энгу, он грустно усмехнулся, заметив, как сузились глаза женщины, с негодованием смотрящей на Рихгема.