Как ему нравились людишки, которые назывались защитниками человеческого рода, защитники прав и свобод, обожал меценатов, филантропов, пацифистов, интеллигентов, особенно русских интеллигентов, это был самый любимый, тупой и беспощадный зверь. И к концу последних веков его восторгу не было предела, лучшие люди по человеческой мерке, за которых он бы не дал и ломаного гроша, практически полностью отказались от Христа. Это был самый чистопробный неисправимый люд в своем самомнении, гордыни и тщеславии.

Поведение этих «лучших» людей, приводил дух то в эйфорию, то в волнение, то в смех, то в презрение, но, по сути, он их обожал. Особенно, когда закручивался лихой сюжет. Когда человек защищал одних, разделявшие его идеалы, которые он сам решил, что они идеальны, а других привередливо ненавидел и осуждал, живых людей, ради своего высокоумия и высокодухия, и если другие экзальтированно подтверждали его высокий ум и чистую безгрешную душу – то это было фантастическое зрелище. Но самыми любимыми игрушками он считал экологов и правозащитников, они хуже алкоголиков и тунеядцев, – эти хоть знают, что с ним что-то неладное, а эти «высокодуховные» даже не догадывались об этом.

В постхристианском веке он чувствовал себя вольготно и свободно, словно не было тех веков, когда вавилонская башня могла вот-вот рухнуть, и она едва устояла. Теперь сторожевая башня только крепла и возводилась к небу, мало кто мог уйти от ее выжигающего ока, только смиренные не чувствовали ее взгляда, и блаженные, и убиенные за отчество, за семью, за веру, и несправедливо страдающие и кающиеся…

Однажды он так осмелел, что принял личину, и назвал себя Савлом Передоновым. И ходил по дворам и заводам, смущая весь люд своими речами, организовывал тайные кружки, где они читали запрещенную литературу, и строили планы по свержению законной власти. Он крутил и веял, поднимал их на крамолу, и часто говорил, что попы только богом пугают, а на самом деле бога и нет никакого, одна лишь выдумка самодержавия, чтобы держать в узде народ. А народ он же не конь, узды не терпит, а лишь свободу, и сытым должен быть и здоровым, но без бога, не надо бога, пусть сидит на небе, а мы и без него построим светлое будущее.

Идя на такое мероприятие, он встретил попа, который был весь разбит и дряхлый. Скрючен, губы синие и тряслись, борода жиденькая и седая, кожа дряблая, покрытая старческими пятнами, и казалось, что он сейчас, еще немного и испустит дух. Но он упорно продолжал движение и не собирался умирать.

Передонов резко остановился и встал как вкопанный, глядя во все глаза на него, и страх был в нем очень силен.

Старик взглянул на него мельком и отвел взгляд, пытаясь пройти, а сам тихо заговорил:

– Что бес стоишь, нечего глядеть на меня, я и так слаб, пришел мучить… Не мучай и не смущай, смерть моя близка. Иди куда шел, великое падение готовишь ты православной Руси, но она все равно воспринят ото сна и падения, и тогда твой дух сокрушится и башня твоя, ирод ты цепной… Христос не дай сгинуть перед лицом твоим окончательно. – И перекрестился.

Павел не выдержал и в злобе ударил кулаком старика, да так, что мгновенно убил. И побежал прочь, словно заяц, крест от попа так был жгуч, что еще долго отдавался в нем, и он не мог понять почему, словно он за смерть святого взял какие-то обязательства, которые ему придется нести вечно.

Дух скинул оболочку и умчался к своей башне, где забрался на самую верхушку, и увидел весь мир, как на ладони. Это было страшное зрелище, миллион впечатлений, миллиард деталей, бессчетное количество людей соединялись в одной точке, бесконечное число эпох соединялись в одну. Вот они, все снуют, вертятся вокруг его башни. Он видит их, он держит их в кулаке. Его башня раздора и гордыни является осью этого мира. Нет страшнее этой силы, и она зашаталась от всего лишь убийства старика.

В царском духе загорелась такая ненависть, а башня словно слушала и одновременно давала ему указания, а он как пес, готов сорваться, ему нужна была это команда. И началась революция, и что с попами только не делали в то время: и бичевали, и издевались, и убивали… Его радовало, когда поп давал слабину, тогда он полностью переходил в его руки, но было много тех, кто испытывал божественную сладость от мук, и этого он не мог терпеть.

Волна быстро прошла, и мир снова пришел в покой, после революции, после жестокой войны, это был покой гнусный и напряженный, словно где-то в углах затаилось нечто, готовое в любой момент вырваться. Пока зло прело в своих парниках, люди забывали о многом, и о боге, и о добре, и о злобе, и о страстях. Душевные потребности были мелкие и ничтожные, как-то само собой появились кумиры, разврат, распущенность, наукообезьяность, комфортность, изнеженность и другие пороки, которых как бы и не было, но в душах они давали смертельные плоды. Все сушили сухари и пили чай, а так же проповедовали идеологию навязанную режимом, а кто не подчинялся и бился с красной химерой ради свободы и демократии, смотря на другие зараженные страны, тот так же был слеп и повинен в гибели человека.

Видя созерцательно-пассивное состояние людей и успокоительно -кефирный взгляд на будущее, дух снова решил спуститься с башни и обольщать людей, обратился в своего любимого созданного им героя, только вместо имени Савла решил взять имя ненавистного им Павла, чтобы не выделяться. Теперь он стал Павлом Передоновым.

Направление жизни идет от головы, а семья начинается с корня. Любой корень семьи, как духовная составляющая является любовь, уважение и взаимное доверие. Если в трех духовных составляющих выявляется не хватка, то корень начинает хиреть и чахнуть, семья размежевываться и уродоваться, вся жизнь начинает ломаться и идти не так, как это было задумано изначально.

Но есть земная ценность семьи, и смысл ее существования, это дети. Ребенок, как гидравлический механизм, дает силу и жизнь, и двигает родителей вперед. Родители воспитывают дитя, любят его, оберегают и направляют, тем самым каждый родитель оберегает свою душу от невзгод, чужого сглаза и своих страстей, как может. Этот целомудренный детский мир так нуждается в уходе и понимание, что иногда все затмевается для родителей, даже солнце. Им приходится набираться терпения и мужества, чтобы своей грубостью и неаккуратностью не порвать тонкую струну детской души. Периодически этот инструмент приходится настраивать, чтобы он издавал благозвучие и благоухание. Вслушиваться при настройке, как реагирует твоя душа на чистоту издаваемого звука. В руках находится жизнь, цветок, и уже от отца с матерью зависит, вырастит из него благоухающая роза и раскроется бутон в полной мере, или суждено погибнуть, превратившись в чертополох или землю, из которой произвелся.

Род может быть сильнее только благодаря генерации духовных, моральных, физических сил, выращенных на плодородной земле, в семье. Если каждое поколение заботится о семье и ее месте в жизни, то род из поколения в поколение будет становиться только сильней. Люди, как прекрасные цветы, растут заморские, сказочные, которые притягивают взгляды и несчастных, и счастливых, и завистливых. С умыслом или ненароком пытаются разбить и рассоединить, но они становятся только сильнее, потому что у них есть прививка от всех невзгод. Полнота всей жизни находится в семье и в ее степенности, а кто не ценит ее, и ищет только любви, тот глубоко ошибается, потому что не найти любви во внешнем объекте, только страсть и похоть! И будет этот человек всегда несчастным и глупым, и то чего не понимает, будет порочить, а если еще по дурней то и гнать от себя с высокомерным видом.

Не дай бог погнать от себя счастье и кликать несчастье, и кто гонит супружество и отцовство, ради сомнительных духовных наваждений и своего роста во славе и богатстве, тот совершает роковую ошибку, ибо гонит счастья от себя.

Терпи человек и трудись, так как только для этого ты создан. Не ищи телесных и физических благ, не ищи упоение в страстях, не ищи чудес и великих знаний, все находится в твоем внутреннем круге – где все это оживает, имеет вкус земляники и дикого меда, потому что неимоверную сладость несет он в себе.