Даша подошла ближе, но сразу же остановилась, когда услышала слова Фернана:

— Вы просто жалкие ничтожества! — Гневно, каким-то не своим голосом, прорычал белокурый дворянин. — Вы посмели предать королевских рыцарей! Вы посмели предать свое королевство! Из-за вас погибли мои люди, рыцари короля! — Низким голосом воскликнул Фернан.

От каждого его слова испуганные человечки сжимались во все более плотную группу. Женщины и дети потихоньку начинали рыдать, но Делакруа это ни сколько не трогало.

Одна из плачущих женщин не выдержала такого давления и, рухнув на колени, бросилась к ногам графа, сыпля слезливыми мольбами о прощении. Но он лишь быстрее прошел мимо нее, чтобы она не успела к нему прикоснуться.

— Вы вступили в преступный сговор с чудовищами, и ваше преступление нельзя искупить ни деньгами, ни тюрьмой. Его можно искупить только кровью! — На какое-то время над поляной повисла мертвая тишина, казалось, что даже все птицы на минуту перестали петь.

Расправив плечи, Фернан подошел к своему помощнику и громко, чтобы точно все услышали, отдал приказ.

— Жан, отдай немедленный приказ воинам моего отряда. Я приказываю, немедленно казнить всех жителей деревни!

Вздох ужаса пронесся над поляной. Кто-то издал душераздирающий крик.

На самом деле Жану не нужно было повторно отдавать приказ, все воины отряда и так хорошо его слышали, вот только, желающих исполнять его особо не было.

Услышав слова Делакруа, Даша не могла поверить своим ушам. Она не могла поверить в то, что он действительно отдал такой бесчеловечный приказ. Зачем поступать так жестоко со всеми этими, ни в чем не повинными, несчастными людьми? Ведь они пострадали от нападения оборотней ни чуть не меньше солдат Фернана. Если бы они были в сговоре с оборотнями, то они, наверное, не тронули бы их, а так в этом не было ни какого смысла.

Граф Делакруа отошел в сторону и, скрестив руки на груди, стал ждать исполнения своего приказа. По его мрачному лицу и тяжелому, гневному дыханию, словно у разъяренного быка на корриде, становилось ясно, что он едва сдерживается, чтобы самостоятельно не привести приказ в исполнение.

Даша, даже издалека чувствовала тяжелую ауру графа. Казалось, будто сам воздух возле него стал темным, словно облака перед грозой. Но, помедлив всего секунду, Даша взяла себя в руки, и пошла к Фернану, в надежде отговорить от его кровавого решения. В конце концов, решила она, едва ли Фернан ей, как ни будь, навредит, за ее попытку образумить его.

Даша уже было, в плотную подошла к Фернану, и уже было, собиралась заговорить с ним, как вдруг из-за густых деревьев послышался бодрый топот копыт.

Поднимая в воздух клубы желтой пыли, громким галопом на поляну, едва не ставшую площадью для казней, прискакал бодрый отряд графа Вилларе, возглавляемый им самим.

Все слова, которые Даша собиралась сказать Фернану, тугим комом застряли у нее в горле, когда она увидела Адриана. Гордо восседая на своем коне, при свете дня, граф Вилларе снова был в человеческом образе, снова облаченный в свой начищенный доспех и алый плащ.

Но Даша хорошо помнила, что произошло этой ночью, и она точно знала, что это был не сон. Все ее воспоминания были правдой, и она, скорее всего одна из присутствующих здесь, знала, кто перед ней на самом деле.

На какой-то миг Даша встретилась с Адрианом взглядом. В это мгновение ей показалось, что его внимательный взгляд означал нечто большее, выражал что-то значимое. Но в следующую секунду Вилларе отвел глаза, словно этот взгляд был простой случайностью. Но Даша успела понять, что это совсем не так.

Вместе с графом Вилларе из леса так же вернулись и рыцари его отряда. Каждый из них одной рукой держал лошадиный повод, а другой сжимал пучок отрубленных волчьих голов. У каждого воина в руках было не меньше, чем по три волчьих головы.

Объехав всех собравшихся на поляне, словно погонщики скот, рыцари побросали отрубленные головы, за неимением поблизости костра, в большую кучу, и ловко по спрыгивали со своих лошадей. Быстро завязав повод на ближайшей ветке дерева, граф Вилларе подошел к Делакруа.

— Что у вас здесь происходит? — Спросил Адриан.

— Я вижу, — немного помолчав, бестактно ответил Делакруа — этой ночью у вас была удачная охота. Надеюсь, в вашем отряде обошлось без потерь.

— Со мной, и моим отрядом все в порядке. Но, мне кажется, этого нельзя сказать о вас. Что здесь происходит? — Уже более требовательно, спросил граф Вилларе.

— Эти люди, — Фернан указал на сбившихся в кучку деревенских жителей — предатели! Они были в сговоре с оборотнями. От имени короля Эдуарда Великого я отдаю приказ об их немедленной казни!

— Это не правда! — Воскликнул кто-то из группы крестьян, но на этот возглас ни кто не обратил внимания.

— Почему решили, что они были с ними за одно?

— Члены семей этих людей были оборотнями. Они покрывали их, не сообщив сразу об этой угрозе.

— Я полагаю, те оборотни уже мертвы?

— Конечно.

— В таком случае, я считаю, что и те оборотни, и эти люди, уже искупили свою вину перед королем, и королевством. Отпустите их. — Спокойно сказал Вилларе.

От такого неуважения к своей персоне, граф Делакруа, словно немного почернел. Он и без того не жаловал графа Вилларе, а уж теперь, когда он, прямо при нем, пытался отдавать приказы его воинам, и вовсе, едва сдерживал себя.

Услышав приказ Вилларе, некоторые воины Фернана переглянулись между собой, но, все же, не шелохнулись с места. В душе многие из них были согласны с его приказом, но Адриан не был их командиром, и они не могли выполнить его приказ, поперек приказа своего командира.

— Значит, вы считаете, что можете здесь решать, кого мне казнить, а кого помиловать? — Негодовал Делакруа.

— А вы считаете, что не могу? — Хлестко ответил Адриан. — У меня с вами равные чины, и равные права. Я не считаю этих людей предателями. В их семьях были оборотни, но они предпочли остаться людьми. Если бы они были предателями то, не раздумывая, согласились принять звериную сущность. Но они, как все мы видим, простые люди.

— Им ни чего не стоило рассказать об оборотнях, притаившихся в лесу. Тогда, они могли бы спасти множество жизней!

— Раскрыть вам этот секрет им бы стоило, всего на всего, множества жизней, как своих, так и своих родственников. — Адриан сделал пару шагов в сторону. — Вы требуете благородства и верности королю от людей, которым не знакомы такие понятия. Как бы вы поступили на их месте?

После этого вопроса на несколько секунд над поляной повисла изумленная тишина. Фернан не собирался отвечать на этот вопрос, он был слишком риторическим, для ответа. Но его резкость, обычно не присущая графу Вилларе, поразила Делакруа.

— Эти люди заплатили за свое преступление сполна, и их вина исчерпана. Этой ночью было пролито достаточно крови. Не нужно бессмысленно преумножать страдания.

Произнося эти миротворческие речи, граф Вилларе казался спокойным и расслабленным, но это было не так. На самом деле, все на этой солнечной поляне были напряжены до предела. А особенно это касалось Фернана и Адриана. Напряжение, образовавшееся между двумя графами, было таким сильным, что казалось, его можно было потрогать руками.

Оба командира, пристально меряя друг друга испепеляющими взглядами, в любой момент были готовы выхватить мечи из ножен. И их солдаты были готовы ни чуть не меньше.

Даша тоже все это видела и чувствовала. На случай, если они, все же, решат схлестнуться в бою, девушка сделала несколько шагов назад, чтобы ненароком, не попасть под случайный удар.

Вилларе стоял, расправив широкие плечи, и внимательно смотрел на Фернана, ожидая его действий. И, наконец, глубоко вздохнув, граф Делакруа уступил.

— Пожалуй, — негромко сказал он — на этот раз, ты оказался прав. Пусть эти люди уходят. Именем короля Эдуарда Великого, — уже громче сказал Фернан — я объявляю всех вас не виновными! Расходитесь.