— Я вижу, в вашем отряде осталось совсем немного людей. Похоже, что вам пришлось пройти тяжелейшие битвы во время похода, граф Делакруа?

— Ха-ха! Да, это были славные бои. Каждый день наши мечи обагрялись кровью чудовищ. Но нет, потери были не столь велики. Просто я посчитал, что мои воины срубили достаточно волчьих голов и, я позволил им вернуться в родные дома.

— Благородный поступок. Уверен, ваш отряд прекрасно послужил королю.

— Полагаю, так же, как и ваш.

— О, за время этого похода мы побывали в стольких разных местах, что все сразу и не вспомнишь. И монстров на нашем пути было столько, что без остановки можно рассказывать об этом до самого утра!

— В таком случае, прошу вас пройти в мой шатер, где мы сможем спокойно все обсудить, как командир с командиром. К сожалению, вино у нас закончилось еще в окрестностях Люна. Но, из угощений я могу предложить вам отменную вяленую конину.

— Какая удача! В нашем обозе еще осталось насколько бочонков вина. Я прикажу принести нам один. — Новость о бочонке вина смягчила настроение Фернана и он, вместе с Вилларе, удалился в свой белый шатер.

Граф Делакруа уже давно был знаком с Адрианом Вилларе. И, не смотря на то, что враги у них были общие, приятельских чувств он к нему не испытывал, видя в нем не союзника, а лишь конкурента по продвижению по карьерной лестнице. Однако, со стратегической, политической, дипломатической и различных других точек зрения, Фернан не мог позволить себе необоснованную грубость отношении другого, равного ему, военачальника и дворянина. Да, и, не узнать важную информацию о течении военного похода, из-за личных антипатий, было бы попросту глупо. Поэтому Фернан предпочел наступить на горло своим человеческим предпочтениям, и мирно переговорить с графом Вилларе. А не передать эту ответственность руки своего помощника, Жана.

Оказавшись в шатре и, отгородившись от посторонних глаз, командиры разложили перед собой огромную карту королевства. На которой им нужно было отметить территории, уже зачищенные от этой звериной напасти. Для составления более полной картины проделанной работы. Вскоре, по приказу Вилларе, им были поданы вино и мясо, благодаря чему, командиры смогли без перерыва просидеть за картой до глубокой ночи.

Тем временем, оставшиеся без руководства воины из двух отрядов, не теряли времени даром. И, приветственно похлопав друг друга по плечам, они решили, как следует отметить встречу, добравшись до оставшихся бочонков с вином. Довольно скоро командиры это заметили, услышав, характерные пьяные запевания народных песен, чередующиеся с торжественными и грустными тостами за упокой павших товарищей. Но, мешать своему войску, напиваться, командиры не стали, решив, что солдаты заслужили отдых.

В отличие от всех остальных, Даша не считала хорошей идеей, находясь в лесу, кишащем монстрами, добровольно вывести себя из боевого состояния, и потом валяться в беспамятстве под кустом. Когда в любой момент могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, и срочно понадобятся быстрые и разумные действия. Но объяснять воинам свою мысль Даша даже не пыталась. Понимая, что слушать ее ни кто не будет, и все попытки их вразумить будут тщетны. В то же время Даша была не настолько разбитной девушкой, чтобы в сложившейся ситуации действовать по принципу "не можешь победить, присоединяйся"! И потому решила не праздновать столь радостную встречу, друг с другом, и тихо ретировалась в свою палатку. Чтобы, когда веселая вечеринка перейдет в слишком высокую стадию, и превратится в неконтролируемое буйство толпы пьяных средневековых простолюдинов, лишний раз не попадаться им на глаза.

И хотя лично Дашу так ни кто и не побеспокоил в ее палатке, заснуть под этот праздничный аккомпанемент не представлялось возможным. И отдохнуть девушка смогла только под утро, когда все голоса уже стихли.

Когда Даша проснулась, солнце было уже высоко, а время приближалось к полудню. Ее разбудили громкие, спокойные голоса воинов. Не смотря на вчерашнее веселье, они выглядели и чувствовали себя как огурчики. Крепко выспавшись, и полностью придя в себя к утру, солдаты варили завтрак в покрытых сажей походных котелках, над небольшими дымящими кострами.

После того, как воины шумели ночью, Даша думала, что они еще не скоро проспятся. А, проснувшись, будут страдать от обычных последствий вечеринок. Но нет, солдаты короля чувствовали себя свежими и отдохнувшими. Видимо, доза спиртного, найденная в обозе, и разделенная на них всех, была слишком невелика, чтобы вызвать какие-либо негативные последствия. И теперь, привыкшие к, обычно, более обильным возлияниям, отважные воины бродили по лагерю, рассуждая о том, что было вкусно, но мало, и очень бы хотелось еще.

Занимаясь, ставшими уже почти привычными, утренними сборами для дальнейшего путешествия, Даша увидела возле одного из дымящихся костров, сидящих на бревнышках командиров Делакруа и Вилларе. Выпившие ночью больше остальных солдат, они пребывали в глубокой задумчивости, поглощенные собственными ощущениями.

Остановившись посреди лагеря, Даша наблюдала за ними. Постояв так несколько минут, она невольно поймала себя на мысли, что взгляд ее прикован вовсе не к Фернану Делакруа. Едва моргая, и затаив дыхание, Даша наблюдала за величественным графом Вилларе. В это время девушке казалось, что она может смотреть на него бесконечно, и она сама не понимала, почему. Словно что-то невидимое внутри Даши не позволяло ей моргнуть, сорвать со своего разума таинственную поволоку, и переключить мысли, на что ни будь еще. А заставляло все дальше, и все глубже всматриваться в мужественные черты обаятельного незнакомца.

Внезапно их взгляды встретились и, смутившись, сама, не понимая от чего, девушка опустила взгляд, а щеки ее порозовели. Уголки нежных девичьих губ легонько дернулись вверх. Граф Вилларе, безусловно, заинтересовал Дашу.

К сидящим у костра командирам подошел Луи.

— Сир, — обратился воин к графу Делакруа. — Коуму не становится лучше. Наоборот, с каждым днем ему только хуже. Раны воспалились, у него сильный жар. Он так слаб, что уже не может сам выйти из палатки. Если ничего не сделать, то он умрет. — Граф Делакруа внимательно посмотрел на Луи. В голове у него крутились какие-то мысли.

— Пойдем. — Наконец сказал белокурый командир отряда и, встав на ноги, направился к палатке раненого в бою воина.

Его палатка была такой же низкой, как и у всех остальных солдат в отряде. Забраться в нее можно было, только встав на четвереньки. И поместиться в ней могло не больше одного человека.

Луи привел графа к нужному месту. Израненный солдат лежал в своей палатке, у него был сильный жар. Будучи без сознания, он метался в горячечном бреду, бормоча неясные обрывки слов. Раны солдата пришлись на ноги. Одна выше, другая, ниже колена. Они были замотаны серой, сплетенной из толстых, грубых нитей, тканью. Во многих местах она была пропитана красно-коричневой кровью.

Одним движением граф Делакруа сорвал маленькую палатку, повыдергивав из земли держащие ее колышки. И сел на колени возле воина. Размотав грубые присохшие бинты, Делакруа осмотрел раны. Выглядели они плохо: ноги были красные, опухшие и горячие, раны мокли, и заживать не собирались.

Не имея возможности исправить это самостоятельно, граф Делакруа констатировал очевидный факт.

— Ему нужно к лекарю, иначе он умрет.

Мягким и тихим шагом к ним подошел граф Вилларе. Он слышал последние слова Фернана.

— Впереди, недалеко отсюда, есть разветвление дорог. Можно поехать в Элеранж не по прямой, а сделать крюк в три лиги, и заехать в ближайшую деревню. Там может быть свой лекарь.

Графу Делакруа было не жалко потратить лишнее время на лечение своего бойца. И после недолгих взвешиваний всех "за" и "против" было решено немедленно отправиться в деревню. Остальные воины из отряда Фернана тоже одобрили эту идею. Но, на самом деле, их на много больше интересовал эль, хранящийся в погребах местных жителей, чем здоровье своего товарища. Воины графа Вилларе, хотя их ни кто и не спрашивал, так же бурно поддержали эту идею. Так же, исходя из своих личных, алкогольных интересов.