— Новгород готов ополчение собрать, со шведами вон как со мной бился, а Псков что же? Неужто им немецкого кнута хочется? Что же они так под рыцарей выю гнут?

— Тут не всё так просто. Псков от немцев крайний, у них Юрьев под боком, всё время помнить об этом приходится. Чуть что, мы пока дойдём, а немцы тут как тут. Есть такие во Пскове, кто лучше миром с немчурой жить стремится, чем рать держать. В том плохого нет, если бы на том и кончилось. Но не понимают глупые, что немец долго разговоры говорить не станет, немного погодя город под себя возьмёт, тогда и взвоют.

— Так что же, Псков рыцарям отдавать?

Над куполами собора с карканьем кружили вороны. Недолюбливал князь ворон, и чего им просто не летается? Казалось, бесконечное карканье предвещает какую-то беду. Архиепископ тоже поморщился на галдящих птиц:

— Вот разорались! Псков рыцарям отдавать нельзя, следующим Новгород будет.

Александр успел вставить:

— Ну уж этого им не видать!

— Хорошо бы, — усмехнулся Спиридон. — Но начинать, ты прав, с Копорья нужно. Сначала Новгородские пятины освободить. Водскую волость вернёшь, потом можно и за остальное браться.

Вороны угомонились, но стоило отойти, как разорались снова.

Долго засиживаться в Переяславле не стали, так можно и в распутицу попасть. Тем более, сначала отправились во Владимир-на-Клязьме. Вот Владимир оправился от беды быстрее, чем даже Переяславль, понятно, здесь великий князь Ярослав Всеволодович живёт.

Великий князь встретил строго, просьбе усмехнулся:

— Давно ли мне грамоту слали, чтоб не судил и судей не давал?

Архиепископ попросил примирительно:

— Не серчай, князь, на новгородцев. Виноваты, в том и каемся. Челом бьём отправить княжить Александра Ярославича.

— Его гнали? Его и просите! А князя Андрея Ярославича прочь погоните? Он перед вами в чём провинился?

Трудный вопрос задал великий князь владимирский, очень трудный. Хотят новгородцы Александра Ярославича, а княжит его брат.

— Князю Андрею Ярославичу мы уж сами объясним, он поймёт. Не обидим князя.

Ярослав Всеволодович повёл рукой:

— Александр, тебе решать.

Тот чуть задумался. Ждали новгородцы, несколько дней назад свою просьбу сказали князю, согласился, если отец не против, а теперь вдруг передумал. Вон как размышляет...

— В Новгороде князь Андрей Ярославич. Если ему будет нужна помощь, я помогу. А нет, так домой вернусь.

Ему совсем не нравилось, что придётся отбирать власть у брата, хотелось только помочь Новгороду. Конечно, князь Андрей обиделся и на новгородцев, и на отца, и на брата, который такой замечательный, что его требуют на княжение.

Как ни старался отец, великий князь Ярослав Всеволодович, чтобы не было у одного сына обиды на другого, не вышло. Эта обида через много лет принесёт беду Руси, приведя на неё Неврюеву рать.

— Жену с собой ли возьмёшь или у нас оставишь?

Не успел князь Александр ответить, как новгородцы вдруг вспомнили:

— Княже, мы для тебя терем Городищенский подновили! Вот ведь, за разговорами и забыли сказать!

Александр расхохотался:

— Ну, тогда поеду! В новый терем как не поехать?

Но не только молодая княгиня поехала вслед за мужем обратно в Новгород, и княгиня Феодосия тоже решила проведать могилу старшего сына.

СНОВА НОВГОРОД

ерем действительно подновили, хорошо сделали, стараясь для любимого Ярославича, но жить в нём князю было просто некогда. Радуясь, что вместе с ними приехала княгиня Феодосия, он оставил жену на попечении матери, а сам полностью окунулся в дружинные и ополченческие дела. Домой возвращался только поздно ночью, вставал и уходил с рассветом, как и привык. Александра видела мужа только спящим, не звал он её ясынькой, не гладил подолгу светлые волосы, не расплетал перед сном косы своими сильными, ласковыми руками, не нёс на ложе, а засыпал, едва голова касалась подушки. Тосковала Александра, ей стало казаться, что муж разлюбил, раз всё время дружине отдаёт. Понимала, что так надо, но ведь и раньше ополчением занимался и для неё время находил?

А князь и впрямь не только жену, но и самого себя на время забыл. Когда после возвращения впервые стоял перед горожанами на вече, сразу потребовал беспрекословного подчинения всего Новгорода делам дружины, иначе ни к чему и затевать. Город преклонил колено перед своим любимым князем, прилюдно прощения попросили. Князь Александр поморщился:

— Да не об обидах речь веду, как не поймёте?! Не хочу, чтоб под стенами Новгорода враг встал, тогда поздно будет. Не извинения мне ваши нужны, а воля ваша! Город крепить, дружину крепить, ополчение вооружать и учить!

К князю вдруг попросился новгородец. Вроде и незнаком, а что надо, не говорит. Но Александр велел пустить, кивнул, чтоб оставили одних, но гриди настороженно смотрели, не доверяли особо всяким пришлым. Князь велел:

— Говори, чего хочешь, быстро, не то мне некогда.

Тот поклонился, пусть не поясно, но достаточно низко, выпрямился, спокойно глядя в глаза Александру:

— Я не просто так без дела пришёл, княже. Тут такое... — Он привычно почесал пятерней затылок, не зная, с чего начать. Вроде всё обдумал, пока шёл, а вот оказался рядом с Невским и обо всём забыл. — Человек у меня лежит. — Наткнувшись на недоумённый взгляд князя, чуть споткнулся, но преодолел себя. — Подпоил я его, спать будет пока.

Александр уже понял, что человек пришёл не зря, но говорить, если ему не помочь, будет долго, до того же вечера. Решил помочь.

— А что за человек, где ты его взял? — И вдруг спросил другое: — Тебя как кличут-то?

Мужик совсем растерялся:

— Дык... Порей я... с Неревского конца...

— Что за человек тот, Порей?

Тот согласно кивнул, даже рукой себе помог, точно отвлекал его князь до сих пор, начал-таки говорить толково.

— Шёл к нашему боярину тут человек от... из Пскова. Да случайно мне попался, не успел, как и я, в ворота до заката, пришлось вместе ночевать на подводе. Вижу, что человек глаза прячет, спросил, куда идёт, сказал, что на наш конец, а сам там никого не знает. Я его подпоил, чтоб язык развязать, он кой-чего и сказал спьяну.

— Ну?! — Александру уже надоело выслушивать предысторию. Пора бы и к делу перейти.

Мужик снова полез в затылок.

— Княже, может, сам у него строго спросишь? Он скоро очухается.

— Где он у тебя?

— Да вон же в подводе лежит! — как бестолковому, объяснил мужик князю.

Тот усмехнулся:

— Тащи сюда!

Гриди помогли притащить совершенно пьяного и сонного человека. Тот ругался, требовал, чтоб оставили в покое, что ему надо к боярину Онанию, торопится по делу. Александр кивнул гридям:

— Окатите-ка водой, чтоб очухался скорее.

Хлюпая от обрушившейся на голову воды, незваный гость отплёвывался, продолжая ругаться.

— Ещё! — приказал князь.

Второй ушат привёл его в себя почти полностью. Но, раскрыв глаза, он тут же выпучил их от ужаса. И без объяснений было понятно, что испугался, увидев перед собой князя Александра Невского. Тот не стал терять времени даром, надо заставить говорить, пока не очухался совсем.

— К кому шёл?! От кого?! — Глаза князя вперились в глаза мужика. Тот попробовал отвести свои, но Невский не дал. — А ну смотри сюда!

В бок пришлого ткнулось острое железо, за волосы взялась жёсткая рука дружинника. А перед лицом всё так же было лицо князя с бешеным взглядом.

— Говори!

Не сумел отвертеться, сказал, что шёл к боярину Колбе от псковского посадника по поручению. Князь оглянулся на подоспевшего воеводу. Тот удивлённо пожал плечами:

— Да ведь Колбы нет в Новгороде...

— Ты о том ведал?

— Не-ет... — протянул псковский гонец.

— А что сказать должен был?