— Бежать! Рачко, Васил, Кор...

Договорить не успел, стрела нашла его горло раньше.

Домаш Твердиславич бился сразу с двумя наседавшими рыцарями, ругая сам себя на чём свет стоит:

— Загубил сторожу! Загубил!

Он справился с одним, потом с другим, уже хорошо понимая, что живым не уйдёт, и стараясь забрать с собой как можно больше рыцарей. Бой был тяжёлым и неравным.

Мужило с Рачком снова выглянули на двор, их коней уже захватили. Вот дурьи головы, разве можно было оставлять их вот так, на улице?! Мужило велел другу:

— Уходи! Тебе сотник приказывал уходить!

— На чём?! — огрызнулся тот. — Ползком? — И почти застонал. Захвачен боевой конь, с которым прошёл Неву и Копорье, Псков и Изборск.

Тут к ним вдруг подошла та самая холопка, что всё это время стояла, прижавшись к стене, и таращила широко раскрытые глаза. Рука её вытянулась в сторону второй двери:

— Туда.

— Чего «туда»? — не понял Рачко.

— Туда беги, там ручей. А коня этого возьми, — она показала на хозяйскую лошадь, мирно жующую сено в дальнем углу.

— Ты... — задохнулся от благодарности Рачко, — ты молодец!

— Я русская, — вдруг тихо сказала женщина. — Беги по ручью, он вдоль дороги идёт, потом за холмом на дорогу выберешься.

Мужило кивнул другу:

— Беги, тебе Ярославича предупредить надо. — Оглянулся на женщину: — Рыцарей много?

Та кивнула:

— Оч-чень...

Всё же годы, проведённые в эстонской веси, дали о себе знать.

Рачко выскочил через заднюю дверь, ведя коня в поводу и стараясь не шуметь. Уговаривал не ржать и коня. Но тот попался спокойный, голоса не подал, шёл, едва перебирая ногами и дожёвывая на ходу своё сено. Рачко с ужасом подумал, что если лошадь и по дороге пойдёт так же резво, то, пожалуй, быстрее выйдет пешим.

А Мужило, напротив, бросился во двор, надо было отвлечь рыцарей от удиравшего друга. Неподалёку бился Домаш Твердиславич, он не стал гоняться за скотиной, потому с лошади не слезал и бился за троих. Но силы были неравны. Обычно сторожи, встречая большие силы неприятеля, в схватки не ввязывались, спешили отойти и предупредить своих. За тем и отправлялись на разведку, а вот тут так глупо попались! Против Мужилы тоже оказался конный рыцарь. Биться пешему с конным всегда тяжело, тем более, если тот закован в железо, а при тебе ни щита, ни копья, один только меч, без которого воин и спать не ложится. Но просто так Мужило не дался, первому рыцарю с ним сладить не удалось, новгородец бился выхваченным из невысокого тына колом. Конечно, кол слабое оружие против крепкого рыцарского меча, но если им размахивать ловко, то становится хорошим помощником твоему собственному мечу. Резкий выпад колом по глазам лошади, не защищённым броней, и та встала на дыбы, всадник едва удержался в седле, потерял время, успокаивая кобылу, опуская её. А Мужило уже отскочил за большой стожок в стороне двора. Рыцарь метнулся за ним, но стожок разом полетел под ноги лошади; как мечут стога, Мужило хорошо знал, знал и как его легко повалить. Силушки хватило, как и смекалки. Запнувшись на сене, запутавшись в нём ногами, кобыла снова едва не сбросила всадника.

— Ага! — довольно заорал Мужило, швыряя в рыцаря подвернувшуюся под руку кадушку. Следом в голову лошади полетела лохань с разведённым для скотины пойлом. Кобыла мотнула головой, шарахнулась, стараясь уберечься, и всадник, наконец, вылетел из седла.

— Ага! — снова завопил Мужило, добивая упавшего рыцаря колом по ведру на голове. Понятно, что не убил, но зато оглушил надолго. Но на него уже наседали двое. Тяжёлый бой продолжался. Во всех дворах, на улице русские, погибая, старались отдать свои жизни подороже. Уже пал Кербет, порубили рыцари и Домаша Твердиславича, попадали убитыми многие, а освободившиеся от схватки рыцари спешили на помощь своим добивать остальных.

Рачко выбрался к ручью быстро и теперь спешил по льду, раздумывая, стоит ли вести за собой лошадь и не будет ли скорее без неё. Ручей действительно вился вдоль дороги. За поворотом Рачко решил попытать счастья и осторожно выбрался из кустов. Тихо, то есть не тихо, слышно, что в веси идёт бой, но на дороге никого.

— Ну, пойдём, — потянул он коня. Тот послушно засеменил следом, даже не пытаясь вырваться или сопротивляться. Ну что за лошадка! На ней бы детей малых катать!

Но бежать и тащить за собой коня нелепо, Рачко всё же взобрался на спину лошади и чуть пришпорил её бока, решив не обижать послушного коника. Тот вдруг шустро засеменил.

— Э, да ты ещё и бегать умеешь? — изумился Рачко. — Ну, тогда давай быстрее.

Он тут же убедился, что спокойный конь умеет не просто бегать, а нестись галопом. Едва удержался на спине без седла. Ай да конь!

ЛЁД ЧУДСКОГО ОЗЕРА

 стан безоружным, с одним мечом у пояса, на чужой лошади без седла, только с поводьями, примчался Рачко. С ходу, едва успев остановиться возле воеводы, закричал:

— Рыцари! Много!

Из шатра выскочил и князь, на ходу прилаживая кольчугу:

— Где?!

— В деревне Хаммаст. Наши там почти все полегли. Засада. А немцы лагерем чуть дальше стоят.

Князь кивнул воеводе:

— Сторожу вперёд!

Через некоторое время в лагерь примчались ещё трое, чудом спасшихся. Слова Рачка подтвердили, немцы стоят огромным лагерем, в бою погибла почти вся сторожа, Домаш Твердиславич тоже пал.

Князь спешно собрал совет. Хмуро оглядел воевод и тысяцких.

— Твердил сторожам, чтоб в бой не ввязывались и себя не выдавали, не устереглись. Теперь надо думать, где бой принимать будем.

— Так ведь, княже, враг близко, скоро и встретим.

— Здесь не годится, лес вокруг. Куда они идут? Почему пошли вокруг озера, а не прямо через Узмень?

Ответил эст Аано, уже несколько лет живший в Новгороде после того, как его семью заживо сожгли за сопротивление рыцари-меченосцы. Аано был опытным охотником и хорошим воином, смог стать в боях за Копорье сотником. Тысяцкий взял его с собой на совет, потому что эст отлично знал места, по которым сейчас шли.

— Туда нельзя, князь, там Сиговица.

— Что? — раздалось с разных сторон.

— Сиговица, — объяснил Аано, — это место, где в озеро впадает Желча. Там лёд и зимой слабый, а уж весной и подавно.

— На Узмени лёд выдержит?

— На Узмени да, пока крепкий.

— Сворачиваем к Узмени! — коротко приказал князь.

— Зачем нам, княже, на Узмень лезть, там узко, надо на шири, на озере встретить.

Тот только коротко кивнул:

— Поехали, на месте посмотрим. А лагерь поднимать и двигаться за нами.

Снялись с места быстро, разведка уже донесла, что немцы, перебив русскую сторожу, из лагеря пока не ушли, так и стоят, но тоже готовятся выступать.

— Они должны нас заметить и пойти за нами. Подразните, чтобы поняли, что мы идём на Узмень.

— А если немец вдруг в обход Псковского озера двинется?

— Нет, там Псков и Изборск за спиной не оставит, не его уже. За нами пойдёт через Узмень. Пусть решат, что мы их испугались.

К озеру, как ни спешили, подъехали только к вечеру. Несмотря на это князь отправился сам смотреть места. Увидели мало что, пришлось ждать утра. Но в шатре князя рядом с ним долго сидел эст Аано, рассказывая и рисуя угольком на бересте линию Узмени и Чудского озера. После того Александр долго лежал без сна, закинув руки за голову и уставившись в полог над собой.

Утром, едва рассвело, снова отправился на берег. Спешно высланные сторожи донесли, что немцев в округе пока нет, но лагерь снимается и движется в сторону русских.

Князь Александр в сопровождении воеводы, эста и трёх дружинников выехал на лёд Узмени. Вот она, скала Вороний камень, памятная ещё по походу с отцом на Юрьев и битве на Эмбахе. Они возвращались обратно чуть южнее, но скалу видели. Отец ещё тогда говорил, что там идти опасно, лёд слабый у восточного берега. А хорошо они тогда немцев побили, немало их потопло подо льдом Эмбаха.