“Надо уточнить, делаем ли мы заказы клиентам из других городов”.

–Собственный горький опыт? – ухмыльнулся Сиант.

–Нет, духи миловали, отец рассказывал. Он на границе с ишшихурцами служит. Там начальники мало того что своеобразные, так еще и подозрительные. Как-то раз пришлось ему учить четыре листа паролей для каждого охранного пункта.

–Ох, Империя… Те еще лисьи петли, и на каждом шагу, не в обиду хозяину будет сказано. Как они сами-то среди иллюзий этих живут.

Кажется, ваятель сказал что-то еще, но я провалилась куда-то в небытие, ощущая лишь тепло полуденного света на спине. Когда я вынырнула из оцепенения, была уже середина ночи. Прокляв все на свете, ринулась в коридор, проверять узлы и обстановку в целом. Глаза все еще пульсировали, но было не до них.

“А вдруг недоглядела? А вдруг что-то случилось?! Ты на посту заснула, на посту! Наставники бы из тебя уже чучело набили и правильно бы сделали!”

Слетев с лестницы второго этажа, я увидела спину хозяина в черном шервани из тонкой шерсти. Затормозила, встала как вкопанная, вытянувшись по струнке.

“Все, собирай вещички. Застукал.”

–Все вроде спокойно, арха Халкан-Дайлиг, – обернулся он, будто не замечая паники в моих глазах, – но лучше вам взглянуть еще раз, на всякий случай.

Я кивнула и пошла к узлу. Хозяин отправился по своим делам, даже не укорив.

“Почему он делает вид, что доверяет? Это что, какая-то имперская тактика? С ишшихурцами всегда надо держать ухо востро”.

Все было действительно спокойно. Подмастерьев распустили до следующей смены, мастера Кудар и Танрикен о чем-то весело переговаривались за точильным камнем, зачарователь что-то рисовал волчьей кистью по пергаменту – я слышала шуршание. Мастера Мита я застала у секретаря: арха Тиаре заполняла выходной документ, замеряя кронциркулем получившееся изделие.

–Нужно проверить, арх Мит, – сказала она, как только я вошла, – если штучка не удастся, то у нас будут проблемы.

–Если ее надеть, то снять будет очень проблематично.

–Вы все-таки прикрутили к ней манию не снимать даже в ванной?

–Вроде того. По идее, можно направить в нее заряд, сымитировав носителя, но на вас подействует вторая часть заклинания.

–А именно?

–Если вы будете в зоне действия, то вам захочется подобострастно смотреть мне в глаза и всячески трогать, но в пределах приличий. Я надеюсь.

Фальянна рассмеялась.

–Тогда тем более надо проверить. Вдруг приличия не соблюдаются, какой скандал будет!

–В заказе было указано, чтобы все восхищались и пели дифирамбы носителю этой штуки, и мы с Сиантом попытались сделать ауру внушения, нечто вроде ореола героя из детских сказок.

–А воздействует она на эфир? – спросила я.

Мастер повернул голову на голос и удивленно захлопал глазами.

–Ты уже очнулась? Быстро как. Да, на эфир, но воздействие слабое, так, колебания вроде щекотки.

–Попробуйте на мне, я умею ставить щиты на эфирное воздействие.

–Ну надо же, – серьезно сказал он, – какая у меня разносторонняя заготовщица.

“Быть подмастерьем не так уж и плохо. Мамочку, правда, удар хватит, что все мои боевые таланты прахом, но зато весело.”

–У вас? – переспросила секретарь и перевела взгляд с него на меня.

–Сиант сам все любит делать, а четверо подмастерьев на Кудар с Танрикеном многовато, – заявил Аннариэт, – Одну себе заберу, хорошо чертит.

Арха Тиаре неожиданно рассмеялась своим приятным, грудным смехом и даже мне стало весело от всей этой путаницы.

–Ну бери, коль не шутишь.

Не поняв причину нашего оживления, мастер пожал плечами и скомандовал мне ставить щит. Я кивнула – он вообще всегда на мне, и артефактор легонько стукнул корону по зубцу. Я стояла на расстоянии вытянутой руки от изделия и ощутила некое внутреннее гудение от барьера, который не пропускал воздействие.

–Я его чувствую. Могу ослабить плетение щита и поддаться внушению в небольшой дозе.

Мастер скрестил руки на груди и кивнул. Фальянна внимательно все документировала ярко-синим пером. Сконцентрировалась на щите и “вынула” каждый третий связующий узелок. Теперь плетение напоминало рыбацкую сеть. Сначала ничего не происходило, и я хотела снять щит целиком, но потом мой глаз зацепился за удивительный артефакт на столе у секретаря. Величественная корона лежала на лиловой подушке и мистически поблескивала. Я медленно подошла и осторожно прикоснулась к яркому цитрину в ноготь величиной на одном из зубцов. Провела пальцем по выпуклому контуру, насечке на ободе и вздохнула. Перевела печальные глаза на мастера, потом снова на корону и вздохнула горше прежнего.

“Вот бы такую же, красота ведь невероятная! Жаль, что не для таких как я…Кто я вообще такая на это смотреть?”

–Так, все, надевай щит обратно.

–Какой щит? Ах, щит. Сейчас.

Оторвать взгляд от золотой мечты было сложно, но приказ есть приказ. Ощутила знакомую вибрацию и… нахмурилась. Вещь передо мной была все той же громоздкой безвкусицей, какой и была пару минут назад. Теперь еще и осадочек остался.

–Убойная штука, – подтвердила я, – хочется обладать, но в то же время себя останавливаешь, мол, не вышел ты лицом, чтобы вообще рядом с ней стоять. Аж зубы от досады сводит теперь.

–Все в точности, как и заказывали. А последствия уже не наши проблемы! – отозвалась секретарь и хлопнула печатью по документу.

На праздник никто из нас не пошел. Ифил рвался взглянуть на результат общих стараний, но остался дома из солидарности. Смена была только вечером, и из окна своей квартиры я наблюдала, как по улицам идут златогорцы с корзинами магнолий, бархатцев и хризантем – украшать главную улицу. Мое жилье примостилось на последнем этаже небольшого дома близ окраины, поэтому основного торжества я не увидела. Но мне хватило и украшенной вывески трактира в соседнем доме, гуляющих девушек в праздничных сари с гирляндами цветов в руках. Лепестки сыпались на терракотовую брусчатку и попадали под самоходные экипажи. Дальше виднелась только исчезающая за поворотом улица, кондитерская на весь этаж, а потом разноцветный квартал, такой же тихий и отдаленный, как и мой. Отсюда городская стена казалась небольшой, но я знала, что вблизи она широкая, как эти самые дома, и облицована мрамором-змеевиком. В честь праздника флагов стало больше, и их золотые хвосты развевались на ветру. А еще дальше, за ней, высились скалистые горы, белые шапки которых скрывались в облаках. Где-то там, за ними, если забрать чуть на запад, была моя родина, храни небеса Каганат. Но домом она мне так и не стала.

К вечеру грянул салют. Я стояла на крыльце мастерской и наблюдала, как в небе распускаются разноцветные огненные всполохи, один из другого, будто фонтан. Сын градоначальника, как и предполагалась, выиграл на скачках свою корону. Восторг толпы он принял как должное, а трибуны действительно ахнули, когда он ее надел. Потом Арх Ивант-младший упросил старшего сделать пожертвование в профсоюз мастерских. Об этом мы узнали из письма, которое курьер в нарядной форме принес лично хозяину. Также градоначальник выражал надежду на дальнейшее сотрудничество. “Надеяться не вредно” – прокомментировала секретарь и убрала письмо в папку с документами на всякий случай.

Я отошла к двери и прислонилась спиной к холодному окну. Фейерверк яркими брызгами отскакивал в отражении стекол и черепиц. Засмотревшись, я не заметила, как на крыльце появился хозяин. Он смотрел не на салют, а на вывеску, задумчивым, непонятным мне взглядом. Потом достал из-под ворота цепочку с большой круглой камеей.

–Не волнуйся, я за тебя всегда горой, – произнес он тихо, вглядываясь в чей-то портрет.

“Ах, так вот почему “Камея”.

Я улыбнулась и перевела взгляд на небо. Праздник, может, был у Иванта, но салют все же заслужили мы.

Мрамор боится цветных жидкостей. Этот факт набатом гремел в моей голове, пока я наблюдала, как уборщик пытается как можно скорее избавится от липких вонючих пятен неясного происхождения в нашей приемной. Похожие пятна украшали и окна с наружной стороны мастерской. Я спросила всех посетителей – никто не знал, как это произошло, будто грязь явилась из ниоткуда. Ладно хоть заметить ее удалось раньше, чем она попала на ковер в кабинете секретаря. И я молилась небесным духам, чтобы гадость не впиталась в мраморный пол.