К счастью, придворный совет вынудил эрцгерцога Карла совершить важную ошибку, частично загладившую наши просчеты. Если бы эрцгерцог, пользуясь приобретенными выгодами, продолжал безостановочно преследовать нашу побежденную армию, то он привел бы ее в полное расстройство и, может быть, совершенно уничтожил. Еще оставалось бы время повернуть в Швейцарию и напасть на Массена; можно было даже отрезать ему путь отступления во Францию. Но придворный совет запретил эрцгерцогу наступать до захвата Швейцарии: это было следствием общего подхода к горам как к ключу кампании.
В то время как эти события происходили в Швабии, военные действия продолжались в Высоких Альпах. Массена на Верхнем Рейне, Лекурб в верхнем течении Инна, Дессоль на Адидже достигали переменных успехов. На другом берегу Рейна, недалеко от его впадения в озеро Констанц, находилась позиция, которую требовалось занять, – Фельдкирх. Массена применил для этого всю свою настойчивость, но потерял, не достигнув никакого результата, больше двух тысяч человек. Лекурб при Тауферсе, а Дессоль при Наудерсе одержали блестящие победы, захватили каждый от трех до четырех тысяч пленных и с избытком вознаградили неудачу при Фельдкирхе. Итак, быстрота и смелость французов сохранили им преимущество в Альпах.
В Италии военные действия начались на следующий же день после сражения при Штокахе. Прибыли около 30 тысяч конскриптов, что довело общие силы французов в Италии до 116 тысяч человек. Они были распределены следующим образом: 30 тысяч старых войск под командованием Макдональда охраняли Рим и Неаполь; 30 тысяч новобранцев находились в крепостях; под командованием Шерера оставалось 56 тысяч, но от него был отделен генерал Готье с пятью тысячами для занятия Тосканы, и генерал Дессоль – также с пятью тысячами – для действий в Вальтеллине. Итак, у Шерера для действий на Адидже – главном пункте, куда следовало устремить все наши силы, оставалось лишь 46 тысяч человек. Кроме этой проблемы, была и другая – не менее роковая для французов. Главнокомандующий не внушал никакого к себе доверия, как мы уже говорили; он одряхлел и лишился популярности еще в бытность свою министром. Это составляло весьма неблагоприятные обстоятельства в начале такой большой и тяжелой кампании.
Австрийцами должны были командовать Мелас и Суворов. В ожидании их прибытия австрийцы подчинялись барону Краю, одному из лучших генералов императора. Еще до прибытия русских силы австрийцев составляли 85 тысяч человек в Верхней Италии, из них около 60 тысяч располагались на Адидже.
Обе армии получили приказание начать наступление. Австрийцы должны были выйти из Вероны, следовать вдоль гор, наступать за Адидже, оставляя отряды перед всеми крепостями. Целью этого движения было поддержать наступление Тирольской армии в Альпах.
Шереру приказали только перейти Адидже. Поручение было затруднительным, так как австрийцы имели все преимущества этой оборонительной линии: контролирующие линию Верона и Леньяго принадлежали австрийцам. Навести в каком-нибудь пункте Адидже мост было опасно, так как австрийцы могли выйти в тыл армии, пытавшейся переправиться. Самым верным было бы предоставить австрийцам дебушировать из Вероны, подождать их на заранее выбранной позиции, дать сражение и воспользоваться результатами победы, чтобы перейти Адидже.
Вынужденный взять на себя инициативу, Шерер долго колебался и наконец решил атаковать со своего левого крыла. Нам уже известна горная позиция Риволи, при входе в Тироль, расположившаяся значительно выше Вероны. Австрийцы укрепили все подступы к ней и устроили лагерь в Пастренго. Шерер решил отнять у них этот лагерь и отбросить их за Адидже. Для этой цели были назначены три дивизии: Серюрье, Дельма и Гренье. Моро должен был с двумя дивизиями Атри и Виктора беспокоить Верону; генерал Монришар со своей дивизией – маневрировать перед Леньяго. Это распределение сил ясно показывало колебания главнокомандующего и его попытки действовать как бы на ощупь.
Французы атаковали австрийцев 26 марта (6 жерминаля), на следующий день после сражения при Штокахе. Три дивизии, направленные на разные пункты лагеря при Пастренго, взяли их штурмом с доблестью, достойной прежней Итальянской армии, и завладели Риволи. Потеряв полторы тысячи пленными и много пушек, австрийцы поспешно отступили за Адидже по наведенному в Поло мосту, который, однако, успели уничтожить.
В центре, под Вероной, сражались за деревни, расположенные перед городом. На защиту и овладение ими Кайм употребил совершенно бесплодное упорство: деревней Сан-Массимо та и другая сторона завладевали до семи раз. Моро, не менее упорный, чем его противник, не предоставил ему никакой выгоды и стеснил его в Вероне. Монришар, в свою очередь, подвергся большой опасности на Леньяго. Край, обманутый ложными сообщениями, вообразил, что французы направят свое главное усилие на нижнее течение Адидже и, стянув туда большую часть своих войск и дебушируя из Леньяго, поставил Монришара в весьма опасное положение. К счастью, тот удачно приноровился к местности и благоразумно отступил к Моро.
Бой был кровопролитным, всё преимущество в центре и на левом крыле было на стороне французов; потери их ранеными, убитыми и пленными составили четыре тысячи, австрийцев же – по меньшей мере восемь тысяч. Тем не менее, несмотря на это преимущество, французы добились весьма незначительных результатов. В Вероне они только стеснили австрийцев; выше нее они, правда, отбросили их за Адидже и могли перейти реку, восстановив мост в Поло; но, к несчастью, переправа в этом месте не имела значения. Нужно помнить, что дорога, которая идет по левому берегу реки, упирается в Верону, а кроме нее на равнину нет другого выхода. Итак, перейдя Адидже в Поло, предстояло очутиться перед Вероной, в том же самом положении, как и Моро в центре, и затем завладеть крепостью. Если бы в тот же день воспользовались беспорядком, в который были приведены австрийцы по отступлении их из Пастренго, и поспешили бы восстановить мост в Поло, может быть, и удалось бы войти в крепость вслед за беглецами, особенно же благодаря упорному бою, который вели на другом берегу Адидже Моро с Каймом.
К несчастью, ничего этого сделано не было. Однако можно было еще исправить ошибку, начав энергично действовать на следующий день, переведя главные силы к Вероне и выше нее, к мосту Поло; но Шерер три дня подряд оставался в нерешительности; он всё искал дорогу за Адидже, в обход Вероны. Армия негодовала из-за этих колебаний и громко жаловалась, что не воспользовались преимуществами, которые получили благодаря делу 26-го числа.
Наконец 29 марта (9 жерминаля) собрали военный совет, и Шерер решился действовать. Он принял странный план – перевести дивизию Серюрье за Адидже через мост Поло, главные же силы армии направить между Вероной и Леньяго и попытаться совершить переправу там. Для исполнения плана две дивизии его левого крыла были переведены на правое; причем им пришлось пройти за центром и сделать утомительный переход по скверным дорогам, совершенно размытым дождем.
К выполнению этого плана приступили 30 марта. Серюрье со своей дивизией в шесть тысяч человек один перешел Адидже в Поло, тогда как главные силы армии были перевезены ниже, между Вероной и Леньяго. После этого участь дивизии Серюрье легко было предвидеть: она подвергалась большому риску, перейдя Адидже и вступив, как в западню, на дорогу, запираемую Вероной. Оценив положение, Край направил на несчастную дивизию в три раза превосходящие силы и живо отбросил французов на мост в Поло; дивизия в беспорядке перешла реку. Отдельные отряды принуждены были пробиваться, а полторы тысячи человек оказались в плену. Узнав об этой непредвиденной неудаче, Шерер ограничился тем, что отвел разбитую дивизию ближе к нижнему течению Адидже, где и сосредоточил большую часть своих сил.
В течение нескольких дней противники присматривались друг к другу. Наконец Край, пользуясь тем, что Шерер направился к Адидже, решил дебушировать с главными силами из Вероны, выйти Шереру во фланг и прижать его к низовьям Адидже и морю. Направление было дано удачно, но, к счастью, перехваченный приказ оповестил Моро о плане Края; генерал немедленно сообщил о нем главнокомандующему и настоял, чтобы тот повернул дивизии к той стороне Вероны, откуда должен был дебушировать неприятель.
