Неудача при открытии кампании была весьма неприятна; она уничтожала то обаяние смелости и непобедимости, в котором нуждались французы взамен своей численной слабости; тем не менее эта слабость сил делала их неудачу почти неизбежной. Журдан не отказался, однако, от наступательного образа действий. Уведомленный, что Массена наступает за Рейн, и полагаясь на содействие Дунайской армии, он считал себя обязанным совершить последнее усилие для поддержки своего товарища и подкрепить его движением к озеру Констанц. Кроме того, у Журдана имелась и другая причина для наступления – желание занять Штоках, пункт, где скрещиваются дороги из Швейцарии и Швабии: он оставил этот пункт по ошибке, отступив к Зингену. Наступление назначили на 25 марта (5 жерминаля).
Эрцгерцог Карл не решил еще, куда направить дальнейшее движение своей армии – на Швейцарию ли, с целью отрезать Журдана от Массена, или к истокам Дуная, чтобы отрезать первого от его базы, Рейна. Отступление на Швейцарию казалось эрцгерцогу более выгодным для неприятельских армий, так как французы имели такой же интерес соединиться с Гельветической армией, как австрийцы – их от нее отрезать. Но эрцгерцогу Карлу не было ничего известно о движении французов, и он желал сделать рекогносцировку с целью получить сведения об их расположении. Рекогносцировка была назначена на 25 марта, на тот самый день, который Журдан выбрал для атаки.
Свойства местности делали расположение обеих армий крайне затруднительным. Стратегическим пунктом был Штоках. Небольшая извилистая речка Штоках течет перед городом с тем же именем и впадает в озеро Констанц. Эрцгерцог занял позицию на этой речке. Левое крыло его находилось на высотах между Ненцингеном и Вальвисом, позади одной из извилин Штокаха; центр – перед Штокахом на возвышенном плато Нелленберг; правое крыло – на продолжении этого плато, вдоль большой дороги из Штокаха в Липтинген; оно так же, как и центр, находилось перед Штокахом. Оконечность последнего крыла была прикрыта густым лесом, простиравшимся вдоль дороги в Липтинген.
Эта позиция имела важные недостатки. Если левое крыло было прикрыто Штокахом, то центр и правое крыло имели его у себя в тылу и могли быть в него опрокинуты усилиями неприятеля. Кроме того, эта позиция имела лишь единственный путь отступления на город Штоках, и в случае неудачи вся армия должна была тесниться по одной дороге и могла прийти в гибельное расстройство. Но эрцгерцог, желая прикрыть Штоках, не мог выбрать другой позиции, его извиняла необходимость. Эрцгерцога можно упрекнуть лишь в двух ошибках: в том, что он не произвел никаких работ для прикрытия своего центра и правого крыла и что слишком усилил левое крыло, и без того достаточно защищенное рекой.
Журдану не были известны расположения эрцгерцога, так как нет ничего затруднительнее рекогносцировок, особенно в такой пересеченной местности. Он по-прежнему занимал открытый угол между Дунаем и озером Констанц от Тутлингена до Штейслингена. Протяженность его войск была весьма велика, а свойства местности, не допускавшей быстрого их сосредоточения, делали этот недостаток еще более существенным. Журдан приказал генералу Ферино идти с правым крылом от Штейслингена к Вальвису, а Суаму с центром – от Айгельтингена к Ненцингену; они должны были соединить свои усилия для овладения левым крылом и центром эрцгерцога, перейти Штоках и взобраться на Нелленберг. Затем Журдан предполагал с левым крылом, авангардом и резервом направиться на Липтинген через леса, прикрывавшие правое крыло эрцгерцога, и прорвать его расположения.
Эти приказы имели ту выгоду, что направляли главные силы на правое крыло эрцгерцога, наиболее скомпрометированное. К несчастью, пункты отправления всех колонн армии были слишком удалены друг от друга. Эта разъединенность колонн была тем более опасна, что французская армия численностью около тридцати шести тысяч человек была по меньшей мере втрое слабее австрийской.
Двадцать пятого марта (5 жерминаля) утром армии встретились. Французская армия приготовилась к сражению, австрийцы же – к рекогносцировке; выступив раньше нас, они застали врасплох наши авангарды, но вскоре были отброшены на всех пунктах главными силами французских дивизий. Ферино справа, а Суам в центре дошли до Вальвиса и Орзинген-Ненцингена, на берегу Штокаха, у подножия Нелленберга, отбросили австрийцев на их утреннюю позицию и атаковали последнюю. Продолжительная канонада завязалась по всей линии.
На нашем левом крыле успех был более быстр и более решителен. Авангард, после ранения генерала Лефевра управляемый Сультом, отбросил австрийцев, дошедших до Эммингена, вытеснил их из Липтингена, заставил в беспорядке отступать по равнине, преследовал с крайней настойчивостью и успел завладеть лесами, теми самыми, которые прикрывали правое крыло австрийцев. Продолжая движение, французы могли сбросить неприятеля в Штоках и нанести ему полное поражение, но, несомненно и то, что австрийцы подкрепили бы это крыло в ущерб центру и левому крылу, а потому на него следовало обратить более значительные силы. Как прежде и предполагалось, на одном этом пункте должны были сосредоточить авангард, резерв и левое крыло. К несчастью, генерал Журдан, рассчитывая на слишком легкий успех, вместо того чтобы притянуть к себе Сен-Сира, предписал этому генералу сделать длинный обход, окружить австрийцев и отрезать им путь к отступлению. Это значило собирать плоды победы, когда победа еще не одержана. На важном же пункте генерал Журдан оставил лишь дивизию авангарда и дивизию д’Опуля.
Между тем правое крыло австрийцев, видя прикрывавшие его леса занятыми неприятелем, зашло фронтом назад и с крайним упорством защищало дорогу из Липтингена в Штоках, проходившую через эти леса. Эрцгерцог сам поспешно прибыл к правому крылу, на котором шел ожесточенный бой. Верным глазом измерив опасность, он взял гренадеров с центра и левого крыла и перевел их на правое. Не опасаясь движения Сен-Сира к себе в тыл, он понял, что если Журдан будет отбит, движение Сен-Сира ни к чему не поведет и только будет его компрометировать; на этом основании эрцгерцог решил обратить все усилия на пункт, которому французы угрожали в настоящий момент.
Борьба за леса велась с чрезвычайным ожесточением. Значительно более слабые французы оборонялись с храбростью, которую эрцгерцог назвал удивительною; однако он лично с несколькими батальонами вел атаку по дороге из Липтингена и заставил французов отступить. Те потеряли леса и оказались отброшены на открытую равнину. Журдан просил у Сен-Сира подкрепления, но последний уже не мог поспеть. У Журдана оставался еще кавалерийский резерв, и он, чтобы вновь отбить потерянные пункты, решил исполнить кавалерийскую атаку. Он разом пустил четыре кавалерийских полка; но атака оказалась неудачной и прервалась контратакой, произведенной кирасирами эрцгерцога. Страшное смятение распространилось тогда по Липтингенской равнине; выказав чудеса храбрости, французы всё же разбежались. Напрасно генерал Журдан совершал героические усилия, чтобы остановить бегущих; поток увлек и его. Тем не менее австрийцы, истощенные долгим сражением, не осмелились нас преследовать.
С этой минуты участь боя была решена. Ферино и Суам удержались, но не опрокинули ни центра, ни левого крыла австрийцев. Сен-Сир оставался у них в тылу. Нельзя было решительно сказать, что сражение проиграно: французы удержали за собой поле боя и выказали редкую храбрость; но при их малочисленности и разъединенности различных корпусов не одержать победы значило быть разбитыми. Нужно было немедленно отозвать Сен-Сира, собрать пострадавшие авангард и резерв, притянуть центр и правое крыло. Журдан тотчас же отдал нужные распоряжения и приказал Сен-Сиру отступать. Положение последнего сделалось весьма опасным, но он совершил отступление с обычным присутствием духа и без потерь достиг Дуная. Урон с обеих сторон убитыми, ранеными и пленными был почти одинаковым – от четырех до пяти тысяч человек.
После этого несчастного дня французы не могли более продолжать кампанию и вынуждены были искать защиты за естественной оборонительной линией. Должны они были отступить в Швейцарию или на Рейн? Очевидно, что, отступив в Швейцарию и соединившись с армией Массена, они могли вновь обрести устойчивое положение. К несчастью, генерал Журдан не счел своим долгом поступить таким образом; он боялся за границу по Рейну, на которой Бернадотт собрал не более семи или восьми тысяч человек, и решил отступать в дефиле Шварцвальда. Там Журдан занял положение, которое считал удачным, и, сдав командование начальнику своего штаба, отправился в Париж – жаловаться на слабость, в которой оставляли его армию. Результаты говорили громче, нежели всякие жалобы, и для него лучше было бы остаться, чем ехать в Париж.
