Из задумчивости Яура вывело странное ощущение чужого взгляда, и он обернулся, чисто инстинктивно. Он никого не увидел и, если бы не шорох, списал бы все на «показалась». Именно шорох заставил его плавно стечь с подоконника и двинуться к источнику звука. Только тот, кто следил за ним, не собирался дожидаться, когда Рысь до него доберется. Буквально за поворотом извилистого дворцового коридорчика раздался топот ног, легкий, частый, будто бежал ребенок. Яур прибавил скорости, но когда завернул за угол, увидел только мелькнувшую ткань юбки. На следующем повороте Рысь бросился вверх по лестнице, куда и завернула эта самая юбка, и позорным образом поскользнулся на натертых до блеска ступенях. Равновесие не смог удержать и кубарем покатился вниз. Последнее, что помнил — удар затылком о плиты пола.

Ему снились необычайно яркие вспышки в ночном небе и темнота, холодная темнота, будто он сидел в подвале или погребе. Сквозь громовой грохот, от которого тряслась земля, он отчетливо слышал голос, детский, тонкий. Голос звал кого-то, просил откликнуться и, кажется, принадлежал маленькому мальчику.

— Юнэми, ты жив? Юнэми, где ты?

Нет, он не Юнэми, он Яур, зовут совсем не его. Но почему же так хочется откликнуться? Хочется сказать этому ребенку: «Успокойся, я здесь». И добавить имя, он же знает, как зовут этого мальчика. Или не знает?

А голос из детского становится мужским и проникновенно шелестит в голове:

— Юнэми, отзовись, я найду тебя. Юнэми! Где ты?

У него нестерпимо болит голова, так сильно, что он… просыпается. Лепной потолок чужой комнаты кружится перед глазами в каком-то бешеном танце, горло пересохло, и голова действительно болит. Но сон никак не желает отпускать, и это имя, кажущееся знакомым, будто он слышал его сотни раз. Юнэми. Он хочет вспомнить, но как только начинает — головная боль становиться сильнее. Юнэми.

— Меня зовут Яур. — Рысь решительно мотнул головой, отгоняя остатки сна.

Шелест дорогой шелковой ткани, и над ним склоняется миловидное девичье личико:

— Вы в порядке? Как вы себя чувствуете?

— Я? — он всего мгновение рассматривает дымчато-серые красивые глаза девушки — Сносно, леди. Как я сюда попал?

— Кажется, вы упали с лестницы, я нашла вас на полу возле лестницы в северном крыле. Возможно, слуги переусердствовали с воском.

— Я… бежал за кем-то?

— Мне это неизвестно. — девушка покачала головой — Возможно, так и было. Ведь вы разбили голову до крови. Не переживайте, я сразу же вызвала лекаря.

— Не помню ничего. — с тихим стоном Рысь принял сидячее положение и огляделся — Где я?

— Мои покои были ближе к этой лестнице, чем ваши. И, пожалуйста, ложитесь, вам еще рано пытаться встать. Я позову лекаря.

С этими словами она повернулась и хотела уйти, но Яур успел поймать ее за руку:

— Не нужно, леди. Я благодарю вас за заботу, но я в порядке.

— Лежите! — довольно властно приказала она — Ложитесь или я закричу.

Рысь страдальчески закатил глаза к потолку, но все же выполнил требование. Еще только скандалов ему не хватало. Вскоре явился и лекарь, пожилой мужчина с гладко выбритым некрупным лицом. Он внимательно ощупал голову Яура, осмотрел ранку на затылке, сделал перевязку и, присев на край кровати, вперил мутные старческие глаза в Яура:

— Итак, молодой человек, как вы себя чувствуете?

— Я в порядке. — в сотый раз повторил Рысь.

— Этого недостаточно, надо чувствовать себя хорошо.

— Тогда хорошо. — тут же исправился пациент.

— Поздно, голубчик, слово не воробей. Сколько вы видите пальцев? — лекарь вытянул руку и продемонстрировал ему три пальца.

— Три. — честно ответил Яур.

— Хорошо. А теперь закройте глаза и вытяните руки. Кончиком указательного пальца дотроньтесь до своего носа обеими руками по очереди.

Рысь несколько раздраженно вздохнул, но повторил все, что от него требуется. Промахнулся мимо носа обеими руками.

— Голова болит?

— Нет. — почти прорычал он.

— Врете. — меланхолично заявил лекарь — Неделя постельного режима, голову от подушки не отрывать. Если вас смущает общество леди, вас перенесут в ваши покои.

— Спасибо, я и сам дойду. — несколько раздраженно ответил Рысь и, встав с постели, направился к двери.

— Молодой человек, вы меня не слышали? — так же меланхолично вопросил лекарь.

— Прекрасно слышал вас, на слух не жалуюсь. — ответил Яур и, повернувшись к девушке, отвесил галантный поклон — Леди, я не забуду вашей доброты.

Голова, конечно, взорвалась болью, но Рысь старался не морщиться и вышел из чужих комнат, немного не вписавшись в двери.

За окнами брезжил рассвет. Значит, он провалялся всю ночь в покоях неизвестной ему дамы и даже не только не выспался, но и проснулся с больной головой. За кем же он бежал? Вспомнился ему только край юбки. Дожил, уже за юбками по коридорам бегает.

Дикиор хмуро взирал на перевязанную голову Яура, долго так, внимательно. Яур молчал, король тоже не спешил говорить. Наконец, через несколько минут, заговорил король:

— Яур, ты понимаешь, что сейчас немного не время для драк? Скоро гости прибудут и гости высокие. Тот, кто это сделал, живой хотя бы?

— Каменному полу ничего не сделается.

Дикиор хмыкнул, явно не поверив, что Рысь мог упасть.

— Я, правда, упал! С лестницы.

— Три раза приложившись о перила, и перед приземлением перевернувшись в воздухе. — съязвил король и добавил — Говори уж честно, ругать не буду.

— Это честно. Кто-то следил за мной. Я почувствовал и начал преследовать. На лестнице поскользнулся и упал.

— А этого кого-то ты видел?

— Нет, сир, только край юбки.

— Юбки? — выражение лица у Дикиора было непередаваемым.

— Да, сир.

Монарх тяжело вздохнул:

— Яур, ну ты же не ребенок! То, что на тебя девки пялятся, это нормально. За всеми бегать, ноги сотрешь до самых ушей. Что вот теперь с твоей головой дурной делать?

— Ничего, сама заживет.

— Я, между прочим, говорил с личным лекарем леди Париоти. Тебе неделю лежать было велено. А ты… ух, балбес! — Дикиор запустил в Рысь диванной подушкой.

Монарх не единожды проделывал с Яуром этот трюк, и тот всякий раз уворачивался, но в этот раз не успел. Подушка вписалась ему в висок, и, неловко пошатнувшись, Рысь зацепил рукой столик, опрокинув нечаянно вазу. С минуту король смотрел, как его воспитанник, извиняясь, собирает рассыпавшийся по полу букет, благо ваза не разбилась и риска, что Яур порежется, не было, потом ледяным тоном отчеканил:

— Марш в кровать, и лежать неделю.

— Но, сир, Эгирон…

— Эгирон не ребенок. — перебил его Дикиор — Пора бы и ему научиться прикрывать твою спину.

— Сир, я…

— Да-да, я вижу, как ты в порядке. — снова перебил правитель — Я все сказал, Яур. Выполняй, это приказ.

У Рыси был очень виноватый вид. Дикиор проводил взглядом его удаляющуюся фигуру и улыбнулся. Если бы Эгирон был таким же ответственным, как этот мальчик, было бы прекрасно. Но Дикиор любил обоих сыновей такими, какие они есть и мог доверить их только друг другу, благо, мальчишки и так не разлей вода. И кстати, пока Яур болеет, Эгирон будет наверняка свободное время проводить у него, так что, без няньки не останется.

***

В темном небе собирались тяжелые грозовые тучи, молнии сверкали где-то вдалеке, пока вдалеке, порывы холодного ветра крепли. За начинающимся буйством природы смотрела пара глаз. Человек стоял в поле, запрокинув лицо к ночному небу, ветер трепал его темный плащ, путал его вокруг ног стоящего, но тот не обращал на это внимания. Все его мысли, чувства были не здесь, он и сам был не здесь. Его разум летел над землей, выискивая другого человека, и не мог найти. Казалось, он нарочно от него прячется, не хочет, чтобы его нашли. Еле слышным шепотом над землей и среди туч проносится «Юнэми, где ты?». Человек стоит еще некоторое время, прислушиваясь, будто ожидая ответа.