— Инэми, дитя…

— Мама?

— Не мучай себя, прекрати.

— Ты меня ненавидишь, Мама? — в этом вопросе он выплеснул всю боль своей души и сжался в комочек, ожидая ответа, будто приговора.

— Неразумное дитя! Как я могу ненавидеть собственного ребенка? Я никогда не наказывала тебя, ты сам себя терзал. Прекрати, Инэми, ты рвешь мне сердце.

Теплый поток Материнской любви омыл каждый уголок его души. Инэми почувствовал это тепло всем своим существом.

— Мама, прости меня! Прости, Мама!

— Не плачь. Я давно тебя простила. И ты себя прости. Не живи под грузом прошлой жизни, оставь прошлое в прошлом. Хорошо?

— Да, Мама. Но почему Ты не сказала мне про весы?

— Я ждала, когда ты повзрослеешь и поймешь сам. Ты сам должен был осмыслить и принять законы мироздания. Я никогда не была глухой, я слышала тебя. Но Кирен просил невозможного. Юнэми сказал правду: в тот день я плакала вместе со своим ребенком. Никогда больше не думай, что я тебя не слышу. Я всегда с тобой. Я живу в своих детях и слышу каждого.

— Прости меня.

— Я простила. Не могла не простить. Обещай не обижать брата. Он позаботится о тебе.

— Я никогда его не обижу. Обещаю.

— Теперь я спокойна, Инэми. Ты славное дитя.

Инэми открыл глаза. Щеки были мокрыми, в носу подозрительно щипало. Это был сон? Не похоже. Он все еще чувствовал это удивительное тепло, он чувствовал, что прощен. Юнэми был прав: он вел себя, как ребенок, который отчего-то решил, что его не любят.

***

Дикиор переводил взгляд с одного близнеца на другого, и обратно. Две пары совершенно одинаковых янтарных глаз провожали взглядом каждое его движение. Волосы заплетены в одинаковые косы, одинаковые фигуры затянуты в одинаковые костюмы. Да все одинаковое, даже одинаковые алмазные капли в одинаковых правых ушах! И одинаково каменные морды!

— Юнэми? — осторожно позвал монарх, выбрав взглядом одного.

— Чего тебе, папаша? — хмыкнул Инэми, скорее весело, чем грубо.

— Тьфу ты! Я уже полтора часа в эту угадайку играю, и все время ошибаюсь! — махнул рукой Дикиор — Таблички, что ли, на вас приделать?

— Ваше Величество, может, уже вернемся в столицу? — страдальчески протянул начальник охраны.

— Какая столица, Урид?! Не видишь что ли? У меня тут сын раздвоился!

— Да забирайте обоих двух! У Вас старший скоро без Вас женится и внуков Вам наплодит, пока Вы тут отгадывать будете.

Оба близнеца одинаково хмыкнули.

— Ну, ничего, я знаю, как их отличить! — возрадовался Дикиор — Юнэми, когда заходит в мой кабинет, садится на пол. А Инэми не мелочится — сразу на стол залезает с ногами.

Одинаковые лица разошлись в выражении: одно приобрело самый невинный взгляд, у второго глаза стали квадратными.

— Юнэми!!! — заорал Дикиор, тыкая пальцем в того, у кого глаза оквадратели — Попался!!!

— Попался. — вздохнул Рысь, и брату — Ты что, на монарший стол залез???

— Он еще и на помолвке Эгирона дрых! — наябедничал король — Прямо на ступенях моего трона! И Луиска больше не хочет за тебя замуж, Юнэми. А знаешь, почему?

— Не знаю. — одеревеневшими губами признался Юнэми, которого так внезапно разлюбили.

— Потому, что… Ой, не могу! — захохотал монарх.

— Да что я сделал-то? Танцевать отказался? — взвыл Инэми.

— Отказался! Ему, видишь ли, лень ее потом от подошв отскабливать! Весь двор теперь знает!

У Юнми неэстетично отвисла челюсть:

— Что еще натворил? Признавайся лучше сам.

Ответом ему был невинный взгляд в потолок.

— Инэми! Я тебя этикет от корки до корки зубрить заставлю! Грубиян. — пригрозил Рысь.

— Сам зануда. — возмутился близнец.

— А давайте вы дома разберетесь, кто грубиян, а кто зануда? — тяжело вздохнул Урид.

***

Эилин непонимающими глазами смотрела на своих фрейлин. Девушки в свою очередь таращились на двух одинаковых Яуров.

— Хотите знать, кто был на помолвке? — угадал их желание Рысь.

Близняшки слажено закивали.

— Он. — Юнэми указал на своего двойника. — Яур — я.

— Юнэми. — недовольно поправил его брат.

— По документам Яур.

— Юнэми. Папаша их переделает.

— Не папаша, а Его Величество.

— Все равно папаша.

— Ты хуже, чем Эгирон! — вздохнул Рысь.

— Нашел, с кем сравнивать! — фыркнул Инэми.

— Хватит! — простонал этот самый, который лучше, чем Инэми, закрывая уши руками — Вернемся к Эилин.

— У Ее Высочества амнезия. Леди, вы должны помочь ей вспомнить. Но, чтобы избежать скандала, советуем говорить, что это был несчастный случай.

— То, что я очнулась в лодке у работорговцев — это несчастный случай? — непонимающе спросила Эйли — Объясните же!

— Вы очнулись там исключительно по собственной вине. Поверьте, Ваше Высочество, когда Вы узнаете, как именно оказались там, сами признаете, что упали с лошади на охоте и сильно ударились головой.

— Да объясните же мне!

— Эти леди, Ваши фрейлины, все Вам объяснят. Они знают куда больше, чем мы. Счастливо.

С этими словами Юнэми вышел, прихватив с собой братьев.

— Яур! — из бокового коридорчика выбежала Сирина.

— Да? — мигом отозвался Инэми, желая подшутить над девушкой.

Дымчато-серые глаза окинули его беглым взглядом:

— Да не ты! Я сказала «Яур».

— Он Юнэми! — поправил ее раздосадованный маг.

— Главное, что не ты! — и, подцепив Рысь под локоток, отвела его в сторонку — Докина написала мне записку, что вам грозит опасность.

— Докина? И как давно? — голос Юнэми полнился теплотой, потому, что ему было неожиданно приятно, что она не перепутала его с Инэми.

— Еще до помолвки Его Высочества. Она же не имела в виду вашего брата?

— Может быть. Я поговорю с ним. Он, видимо, чем-то напугал леди Кирентар. — пообещал он, понадеявшись в душе, что Докину его братец так на кулак не наматывал, как Нортана.

Леди Париоти благодарно кивнула.

— Сирина, простите, можно я спрошу вас?

— Да?

— Как вы угадали, кто из нас кто? Даже Дикиор так не может.

Прекрасные дымчато-серые глаза посмотрели ему в лицо. Юнэми неожиданно поразило, сколько нежности было в ее взгляде.

— Я никогда и ни с кем вас не перепутаю, Юнэми.

Свадьба Эгирона была пышной. Братья-маги устроили целое представление, дабы, как выразился Инэми, гости со скуки не перевешались. Но скучать, вопреки его опасениям, не пришлось никому.

Уже через год королевская пара обзавелась непоседливым наследником. Дикиор с радостью уступил трон сыну и ушел на законный отдых. Эгирон, разумеется, умолял его посидеть во главе государства еще немного, но тот отказался наотрез и с куда большим удовольствием занялся воспитанием внука.

А еще через год Юнэми и Сирина, невзирая на разницу в отпущенном сроке жизни, соединили свои судьбы. И оба были вполне довольны. А еще Юнэми, наконец-то посетил свои владения. Надо ли говорить, что управляющий тут же повесил в замке его портрет, чтобы не забыть, как выглядит его хозяин?

Оказалось, люди и маги вполне себе совместимы, и вскоре Сирина подарила этому миру замечательную малышку с магическими способностями, очень похожую на отца. Юнэми на радостях попытался выпить целую бочку вина, но, как и говорил когда-то Инэми, не смог: столько в него не поместилось. Инэми, Эгирон и Деор, который таки тесно сдружился с братьями близнецами, с радостью ему помогли в благом начинании, то есть, одолеть целую бочку вина. В результате тащить до гостевых покоев Деора пришлось трезвому Инэми, а до королевских покоев волочить Эгирона — трезвому Юнэми. Все у этих магов не как у людей.

Инэми долгое время был один, разбавляя свое одиночество обществом брата и племянницы, которых обожал. И, наконец, настал тот день, когда он привел во дворец маленькую девочку лет пяти в крестьянской одежде на вырост. При одном взгляде на малышку, Юнэми все понял.

— Ее зовут Мая. Ее родители недавно умерли, и она побиралась.